Алиса Колосова: “Мы учимся на сцене”. Разговор с певицей

У нее замечательный голос: глубокое, сильное меццо-сопрано. У нее фантастическая карьера: она дебютировала на оперной сцене в двадцать один год, в двадцать три стала солисткой Венской оперы. Она молода, красива, умна, талантлива. Знакомьтесь: в Лирик-опере Чикаго в партии Ольги в опере П.Чайковского “Евгений Онегин” на американской оперной сцене дебютирует Алиса Колосова. В эксклюзивном интервью вашему корреспонденту певица рассказывает о своем пути к оперному Олимпу.

• Ольга у Чайковского “беззаботна и шаловлива”, ее “ребенком все зовут”. Вы похожи на свою героиню?
• И да, и нет. И беззаботна, и ответственна; и шаловлива, и серьезна. В каком-то возрасте мы все бываем беззаботны и шаловливы. У всех девушек бывают такие периоды. Я помню себя: хотелось посидеть в одиночестве, помечтать... Во мне есть ощущение детскости, и надеюсь, я его не потеряю... Так сложно ассоциировать себя со своими персонажами. Я изначально хотела быть актрисой. Люблю копаться в характере, идти вглубь персонажа, по-разному его интерпретировать. Ольга может быть разной, и в этом она мне интересна. Она может быть с характером, а может быть милейшей и послушной, как написано у Пушкина. Почему все говорят, что ее Пушкин не любил? Он пишет совершенно прелестные вещи о ней.

• Ваша Ольга запоминается...
• Это значит, что мне удалось выразить характер моей героини. Вторая часть оперы проходит без Ольги, и ее легко забыть...
• Единственное, что мне не нравится в партии Ольги, - что она слишком маленькая. Хотелось бы побольше арий...
• Я бы тоже этого хотела, но я научилась из малого делать многое. Есть такое выражение: “Нет маленьких ролей – есть маленькие певцы”.
• Как вы оцениваете партию Ольги с вокальной точки зрения?
• Все обсуждают одно и то же: “прыжки вниз“ голосом. (Алиса “густым басом” пропевает фрагмент арии “Я не способна к грусти томной...”.) Неужели не надоело?! Наши стереотипы, привычки мешают нам воспринимать характеры. Нужно быть более открытыми, понимать, что опера и вокал – это еще не все. Чайковский не назвал “Евгения Онегина“ оперой. Он написал: “Лирические сцены“. Я понимаю, почему. Я в детстве тоже любила похохотать, мне нравилось петь “баритоном”. Если бы нашелся композитор, который сочинил бы оперу про девочку Алису, он бы меня тоже мог так изобразить. Мы бесимся, дурачимся... Не все ходят застегнутыми на все пуговицы. Это же просто игра!.. Контрасты - вот что нужно для создания настоящего драматического спектакля. Я обожаю каждую ноту в этой опере.

“Мне везло на хороших людей“

• Я родилась в Москве. Дедушка - донской казак, мама жила на Севере. Специального образования ни у кого не было, но все играли на гармошке, пели. Музыка звучала с детства. Я до сих пор не могу спокойно слышать песни донских казаков. Все внутри переворачивается. Эти песни всегда со мной... Мама пела в художественной самодеятельности. С раннего возраста она развивала во мне интерес к музыке. Года в три с половиной я спела с мамой на два голоса романс “В лунном сияньи снег серебрится... “. Концерты устраивала с детства... Мама увидела, что я люблю петь, и отдала меня в хор. В восемь лет я заняла первое место на районном певческом конкурсе. До сих пор помню страх перед выступлением и счастье, когда узнала, что победила. Я пела романс “Пряха“.
• Когда вы поняли, что пойдете в мир оперы?
• Несмотря на то, что до двенадцати лет я пела только народные песни, я сразу сказала маме, что хочу петь в опере. Я ей много чего говорила... Например, что у меня будет дом в Швейцарии. Сейчас у нас есть дом в Швейцарии!

• Да вы просто пророчица!
• Тогда мои слова никто всерьез не воспринимал... Мне везло на хороших людей. Многим я обязана моему первому педагогу Ларисе Юрьевне Абрамовой. В тринадцать лет я участвовала в прослушивании в Музыкальном училище имени Гнесиных. Меня заметил Дмитрий Вдовин, нынешний руководитель Молодежной оперной программы Большого театра. Он очень по-доброму ко мне отнесся, посоветовал придти после окончания школы. В пятнадцать лет я стала заниматься у бывшего ученика Абрамовой, преподавателя ГИТИСа, контртенора Евгения Журавкина. Он открыл для меня новый мир барочной музыки. Я себя представляла барочной певицей, хотела петь оперы Генделя, Вивальди... Тогда же я стала работать с пианистом Борисом Тонких. Десятый и одиннадцатый классы я закончила в течение нескольких месяцев экстерном и пошла в ГИТИС. Курс набирал Георгий Павлович Ансимов, бывший главный режиссер Большого театра. К сожалению, не так давно его не стало. Я у него проучилась полгода и... ушла.

• Почему?
• Вокал там был не на первом месте. Но за эти полгода я научилась многому в плане театрального мастерства. Георгий Павлович много дал мне!.. Расскажу вам, как я поступила в Мерзляковку. Когда я пришла туда, мне сказали, что прослушивание закончилось. Сверху слышу мужской голос: “Девочка должна подойти. Она заболела, справку приносила”. И я вдруг: “Я - эта девочка”. Передо мной стоял директор Музыкального колледжа при Московской консерватории Владимир Петрович Демидов. И сегодня помню его взгляд, улыбку. Он переспросил: “Да?” – “Да!” Меня пропустили, я спела и поступила... До сих пор стыдно. Я хочу попросить прощения у этой девочки.
• Авантюра сработала!
• Да, это была чистая авантюра. Я ушла через год и вернулась к частным занятиям. А там и конкурсы подоспели. С небольшой барочной арией прослушалась на один (Бельведер), на другой (Дрезден). Везде взяли, везде прошла в полуфиналы. На следующий год в Дрездене дошла до финала, ездила по разным городам Германии.

• Каково это - впервые выступить с оркестром?
• Шок! Ничего не слышала, кроме скрипок, была в панике. Но спела. Ко мне подошла артистический директор Зальцбургского фестиваля Ева-Мария Визер (она на какое-то время уходила, а сейчас снова вернулась на прежнее место) и сказала: “Я тебя помню”. Она меня запомнила по прошлому конкурсу. Визер предложила мне прослушаться на летнюю программу стажировки. Я спела, и меня взяли. Параллельно с этим прошла прослушивание на Международный конкурс вокалистов Франциско Виньяса в Барселоне. Я прошла в финал, получила две специальные премии. Это был еще один шок. Оказывается, можно денежки за пение получать!.. Так началась моя международная карьера. Мною заинтересовались крупнейшие агентства. На стажировку приглашали Оперная студия Ла Скала, театры Германии, в том числе – Баварская опера, Парижская опера, академия в Швейцарии, американский профессор приглашал учиться в Бостоне.
• Трудно было сделать выбор?
• Я выбирала между Парижем и Мюнхеном (Баварская опера). В тот год в Мюнхен взяли только один женский голос. Это была я. Руководитель Баварской оперы Кент Нагано сразу стал говорить, какие партии я буду петь.

• Вот это да! И вы стали петь?
• Нет, я испугалась и убежала. Недалеко, в Оперную студию при Парижской опере (“Ателье Лирик”). Несмотря на это, впоследствии у нас завязались замечательные отношения с Баварской оперой. Я часто там пою... В Париже я проучилась два года.

“...несколько точечных вкраплений...“

• В Зальцбурге я должна была “страховать” исполнителя партии Керубино и исполнительницу меццо-сопрановой партии в опере Генделя “Теодора”. Я приезжаю, исполнитель партии Керубино заболевает, две недели я репетирую с основным составом. Мастер-классы (один из них был с Томасом Квастхофом), общение с певцами… - жизнь была необычайно насыщенная. Я не боялась подходить, задавать вопросы. Отношение всех ко мне было очень доброжелательным. Может быть, когда у тебя богатый опыт, это не ценится. А у меня было несколько “точечных вкраплений”, которые запомнились на всю жизнь! До сих пор помню все советы Кристы Людвиг при работе над одной арией. А как можно забыть прослушивание перед Кристиной Мути, женой маэстро! Она была певицей, сейчас режиссер. У нее свой фестиваль в Равенне... Волновалась я ужасно. Потом вышла и расплакалась. Расстроилась очень, хотя сейчас понимаю, что все было хорошо... Стажировка продолжалась. Наступил финальный концерт. Я получила чудесные отзывы, лестные сравнения... В ночь перед переездом в Париж получаю e-mail. Меня приглашает на прослушивание Риккардо Мути. Не спала всю ночь. В Париже директор студии Кристиан встретил меня со словами: “Звезда приехала”. Он ко мне чудесно относился, поддерживал все два года. И на прослушивание отпустил.

• Вот об этом поподробнее, пожалуйста...
• Нас было двое: я и еще одна певица. Выхожу на сцену. Оперный театр в Пьяченца. Мути сидит в зале, в последнем ряду. Начинаю петь. Маэстро встает и медленно движется по направлению к сцене. Я пою, пока не падаю, хотя уже близка к этому. Он приближается. Садится в первый ряд, смотрит. Допеваю арию. Он просит следующую... В итоге маэстро берет меня на главную партию в оратории Моцарта “Освобожденная Ветулия”. Я еще не начала учебу и уже в Зальцбурге с Мути! Естественно, в Париже я все время разучиваю Моцарта, готовлюсь к дебюту. Всю черновую работу делала с ассистентом Мути, дирижером Сперанцей Скапуччи. Она дирижировала на всех репетициях, пока маэстро не приехал. Так летом 2010 года состоялся мой оперный дебют. Были прекрасные рецензии. Писали, что Мути не зря доверился молодой певице. Понятно, что не все было так гладко, но Мути – настоящий дирижер. Он работает не на конечный результат, а на будущее.
• Он хвалил вас?
• Да, после каждой репетиции. Очень добр был ко мне. Мы с ним много работали. Его поддержка значила для меня все! На тот момент я еще не могла справиться со страхом. Мы проговаривали речитативы. До Зальцбурга мы репетировали в Равенне. Он часто садился за рояль. Уставал объяснять другому пианисту. Ему всегда проще показать самому. Это был ценнейший опыт для меня.
• После дебюта на вас - студентку, наверно, посыпался град предложений?
• После первого концерта, когда я только начала стажировку, артистический директор Парижской оперы Элизабет Пеццино предложила мне партию Ольги. Я спросила: “В студии?” – “Нет, в театре. В основном составе.” За всю историю театра было только несколько случаев, когда стажеру доверяют партию в основном составе. Вот так мой дебют в партии Ольги состоялся в 2011 году в Парижской опере.

• Что было после окончания стажировки?
• Я пела в Глайндборне Нимфу в “Русалке” с сэром Эндрю Дэвисом. Компания прекрасная: Дина Кузнецова в главной партии и Лариса Дядькова - Баба Яга. Меня пригласили на прослушивание в Венскую оперу. Начала с Ольги. Думала распеться, а потом спеть что-то более сложное. Мне говорят: “Спасибо”. Я решила, что неудачную арию выбрала, а они пригласили меня в труппу солисткой. Сразу взяли... Неважно, какую арию исполняешь. Нужно любить то, что ты поешь, быть уверенной в себе и убедительной... Из Парижа я переехала в Вену.
• Что значит – быть солисткой труппы Венской оперы?
• Это значит быть задействованной практически во всем репертуаре. Если не поешь, то “страхуешь”. Представляете, какой опыт для молодой певицы? Я там проработала три года.

• Какие партии вы бы выделили за это время?
• Один из сильнейших опытов – “Мадам Баттерфляй” с Анной Марией Мартинес, Нилом Шикофф и Пласидо Доминго за дирижерским пультом. Это было просто незабываемо! Каждый спектакль я плакала в финале на сцене и не стеснялась этого. Очень сильные были эмоции. Запомнились “Пиковая дама” с Шикофф и великой Грейс Бамбри в партии Графини, Ольга в “...Онегине”, где Хворостовский пел Онегина, а в партии Татьяны дебютировала Аня Нетребко, “Андре Шенье” с Йоханом Ботой, которого уже нет с нами. Опера “Набукко” оказалась очень запоминающейся. Мужа своего там встретила...
• Почему вы перестали быть в труппе Венской оперы?
• Я была солисткой Венской оперы три года. Потом театр хотел продлить контракт со мной, но, к общему сожалению, подписанные мною контракты с другими театрами не позволили мне это сделать.
• Где же ваша любимая барочная опера?
• Для меня было полнейшим шоком, что надо было петь в таком репертуаре. Барокко оказалось в стороне, но я всегда готова к нему вернуться.

“Маэстро Мути – мой единственный ментор“

• Маэстро Мути – мой единственный ментор. Других у меня в жизни не было. Все выступления с ним особенные. “Песни странствующего подмастерья” Малера в Шанхае и Пекине на фестивале Малера. Мути взял с собой квинтет из Чикагского симфонического оркестра. Месса Шуберта в Мюнхене. Первый “Магнификат” Вивальди с Элиной Гаранчей, оркестром Баварского радио и маэстро. Элина пела первые три арии, я – последние две. После концерта Мути сказал, что в будущем я буду одна исполнять обе партии. Следующее исполнение было в Чикаго с Чикагским симфоническим оркестром.
• После премьеры ваш голос сравнивали с голосом великой Терезы Берганцы...
• “Магнификат” пели Берганца и Лючия Валентини-Террани. После моего исполнения критики писали, что у меня в одном голосе и голос Терезы Берганцы, и голос Валентини-Террани... С ЧСО я исполняла Кантату Прокофьева “Александр Невский” и меццо-сопрановую партию в Первой симфонии Скрябина. Мой дебют в Карнеги-холл был как раз с чикагским оркестром. Они могут сыграть все! Скрежет металла, “жесть” Прокофьева была сыграна на высочайшем уровне! Незабываемо! Маэстро создал в оркестре уникальную атмосферу... Множество проектов с Риккардо Мути впереди. Я благодарна судьбе, что она связала меня с этим великим музыкантом.
• Теперь вас многое связывает с Чикаго...
• ЧСО, маэстро Мути, Лирик-опера, друзья. Меня здесь окружили теплотой, заботой, вниманием... Я себя чувствую, как дома. Мне Чикаго очень дорог.

“Мы учимся на сцене“

• Готовясь к партии, вы ухом набираетесь впечатлений?
• Да, я слушаю других. Мне это помогает. Кумира нет. Есть певицы с прекрасными голосами, интерпретациям которых можно доверять. Великие певцы – наши учителя. Большой подарок – возможность их слушать. Это опыт прошлого. Его нельзя забывать.
• В каких партиях вы себя чувствуете наиболее комфортно?
• Я сейчас перехожу на более серьезный репертуар. Постепенно “вливаюсь” во французскую музыку. Мне посчастливилось спеть Далилу в концертном исполнении. Горю большим желанием спеть ее на сцене. Персонаж просто потрясающий! В Италии у меня впереди дебют в партии Кармен, в августе - первая Маргарита в “Фаусте”, в концертном исполнении, с хорошо известным в Чикаго Эриком Оуэнсом. Мне подходит по голосу и Шарлотта в “Вертере”.
• Я бы к вашему французскому списку добавил еще Дульсинею из “Дон Кихота” Массне.
• Согласна. Там есть, что спеть и сыграть. Я думаю об этой партии. Образ Дульсинеи мне интересен. Люблю Париж, французскую оперу, люблю петь во Франции.
• Язык вас не смущает? Он ведь такой сложный.
• Я периодически слушаю французскую оперную певицу Режин Креспен. У нее уникальная и в то же время простая школа. Все все время усложняли пение на французском языке, а она просто нашла хитрый способ – обычную гласную подстраивала под французский язык без носового звучания... Нужно многим учиться у нее пению на французском языке. Этих секретов нигде не прочтешь. Я сейчас как раз готовлю “Шехеразаду” Равеля для Парижской филармонии с Филармоническим оркестром радио Франции...

• Вы готовы к большим ролям?
• Я чувствую, что готова. Мы ведь учимся на сцене... Сейчас я работаю над партией Марины Мнишек. Дебют в роли будет в Сеуле. Я пою без купюр, с польским актом. Мне очень нравится этот персонаж. Мнишек все время выступает в роли актрисы. Получается “театр в театре”. Только арию она поет сама себе, когда никого нет рядом. Все остальное – игра. Например, играет послушную “дочь” Рангони или устраивает абсолютный театр Димитрию, с холодом встречая его, насмехаясь над ним как только можно, а потом играет такое раскаяние, что влюбленный и дезориентированный Димитрий окончательно теряет голову. Я была на территории Коломенского Кремля, видела Маринкину башню, куда в 1614 году была заточена Марина Мнишек. Там она умерла. По легенде, она превратилась в сороку и улетела... Я трижды спела “Реквием” Верди. Дебютировала в сентябре прошлого года в Лондоне на фестивале Би-Би-Си Промс, который проходит в знаменитом Альберт-холл. После этого прошли концерты в Театре на Елисейских полях и дебют в Цюрихской опере с Крассимирой Стояновой. Впереди новые “Реквиемы”. В ближайшем будущем вижу себя в партии Амнерис в “Аиде”. Безумно люблю Верди, но пока не хочу торопиться. Собираюсь петь Верди всю жизнь, поэтому это должно быть хорошо подготовлено. Конечно, Беллини, Доницетти… На сцене Концертгебау в Амстердаме я пела Изолетту в опере Беллини “Чужестранка”. Редко исполняемая опера с потрясающе красивой музыкой. Там кипят такие страсти... Огромное желание – не забывать камерную музыку: французскую, немецкую, русскую. Никто так не споет русские песни, как носители языка. Наша обязанность – делать это.

“Счастлива каждую минуту“

Муж Алисы Колосовой – знаменитый оперный певец Виталий Ковалев. В Лирик-опере он исполнял партию Гремина в “...Онегине” сезона 2007-08 годов. В эти дни (март 2017 года) певец репетирует партию Вотана в “Валькирии” Р.Вагнера в легендарном спектакле Герберта фон Караяна 1967 года. К полувековому юбилею Зальцбургский фестиваль возобновляет постановку. Дирижер - Кристиан Телеман. Спектакли состоятся в апреле.

• Гремина Ковалев поет уникально! Десять лет прошло, а я помню его “Любви все возрасты покорны...”. Такого я не слышал больше никогда!
• Да, вы не один так считаете. Недавно он исполнял партию Гремина в этой же постановке Роберта Карсена в Женевском оперном театре. У него был грандиозный успех! Мы всегда счастливы выступать вместе.

• Как начался ваш роман с Виталием?
• С первой минуты, когда мы встретились в Венской опере на “Набукко”. Это была любовь с первого взгляда. Я пела Фенену, он – Захария. Я уверена, что так было суждено. Виталий – мой друг, муж, партнер, бесконечно дорогой мне человек. Я его безумно уважаю, восхищаюсь, ценю, люблю, учусь у него. Он поет и Верди, и Вагнера. Мудро распределяет силы. С одним педагогом работает всю жизнь... Счастлива каждую минуту. Рада, что мы много времени проводим вместе, и нам всегда его не хватает. Мы живем в Швейцарии, на берегу Хальвильского озера.
• Пророчество сбылось!
• У Виталия швейцарское гражданство. А еще нам хотелось тишины, спокойствия. Дом на берегу озера – осуществление мечты.
• Как уживаются в одном доме два оперных солиста?
• Мы очень мало говорим дома о работе. Не хочется зацикливаться на ней, когда столько всего прекрасного вокруг! У нас идеальная семья – мы прекрасно понимаем, в какой момент что можно или нужно обсуждать или когда надо друг другу дать возможность просто побыть наедине. Мы постоянно помогаем друг другу. Если нужно, оберегаем даже, если можно так сказать, от постороннего, внешнего. Это потому, что мы тонко чувствуем друг друга.

“Перфекционизм – большое горе“

• Вы, наверно, сегодня Европу воспринимаете ближе, чем Москву?
• В Москве я пела на фестивале “Декабрьские вечера”, выступала в Концертном зале Чайковского в опере Вебера “Оберон”. Нигде так не принимают, как дома, нигде нет такой публики... Хочу петь в Москве. Буду рада выступать там в будущем.
• Как вы бережете свой главный инструмент – голос? Рецепты существуют?
• Я - не “парниковое создание”. Стараюсь, конечно, беречь горло, уши, придерживаюсь определенного питания. Не ем вечером. Периодически перестаю есть мясо, потом снова начинаю. У меня есть диетолог, которая помогает мне найти подходящее питание. Это мелочи, но из таких мелочей складывается жизнь.

• Вы – перфекционистка?
• Нельзя работать ради успеха. Это относится и к молодым, и к уже состоявшимся певцам. Перфекционизм – большое горе. Мы все этим больны. Это болезнь нашего поколения. Перфекционизм доводит до очень печальных результатов. Пение – служение не только музе, но и публике. В Индии, где распределение по кастам, артисты относятся к касте рабочих. Нужно это всегда помнить. Мы все хотим себя видеть небожителями. Мало среди них счастливых и здоровых людей. Нельзя уходить в эгоцентризм, иначе потом может быть очень больно. Ты всегда ждешь успеха, а ничего постоянного не бывает. Нужно проще относиться к работе. Проще, но очень ответственно... Я люблю писать картины. Времени мало, а так бы сидела дома и рисовала. Я заметила, что рисовать можно бесконечно. Понимаю, как художники пишут годами. Это процесс, который не прекращается. То же самое с музыкой. Музыка необъятна. Нужно уметь ценить то, что ты уже имеешь, нужно иметь трудолюбие... Очень важно заниматься с педагогом, доверять ему. Певец – счастливая профессия. Можно петь долгие годы. Все проблемы от неорганизованности. Ты сам ответственен за себя, свою жизнь, карьеру.
• Несмотря на молодость, вам уже есть, что рассказать студентам?
• Меня уже просят проводить мастер-классы. Мастер-класс в двадцать девять лет – звучит немного смешно, но хочется делиться тем, что знаешь. Когда мастер-класс проводит певец с богатейшим опытом, он говорит вещи, которые ты пока не в состоянии понять. Он далеко от тебя, он давно забыл, как сам занимался. Я сама технически развиваюсь очень быстро, за последние полгода вышла на другой уровень. Я знаю, что этому предшествовало, помню, как училась познавать свое тело в плане опоры, как строить фразу, как петь legato. Сейчас я на том уровне, когда могу спокойно и открыто говорить о простых вещах, которые интересны студентам. Я считаю, что молодых начинающих певцов могут учить молодые певцы с уже хорошей карьерой и опытом. Ведь опыт – главное, что нужно передать. Свои личные ощущения передать сложно, а иногда и не нужно. Мы все очень индивидуальны.
• Вы довольны тем, как развивается ваша карьера?
• Я благодарна тому, как она складывается, и довольна тем, что могу сейчас предложить публике. Нужно ценить свою индивидуальность и доверять интуиции! Меня чудесным образом вела интуиция и никогда не подводила.

Фотографии к статье:

Фото 1-3. Алиса Колосова. Фото – Тодд Розенберг

Фото 4-5. Алиса Колосова в опере “Евгений Онегин” (Лирик-опера Чикаго, март 2017 года). Фото – Тодд Розенберг

Фото 6-8. Алиса Колосова. Фото из личного архива А.Колосовой

Фото 9-10. Концерты Алисы Колосовой с ЧСО под управлением Риккардо Мути. Фото – Тодд Розенберг

Фото 11. Пласидо Доминго, Анна Мария Мартинес и Алиса Колосова. Фото из личного архива А.Колосовой

Фото 12. Сцена из оперы “Мадам Баттерфляй”. Мадам Баттерфляй – Анна Мария Мартинес, Судзуки – Алиса Колосова. Венская опера

Фото 13. Анна Нетребко, Флоренс Хворостовская, Алиса Колосова, Дмитрий Хворостовский. Фото из личного архива А.Колосовой

Фото 14-15. Алиса Колосова. Фото из личного архива певицы

Фото 16-17. Алиса Колосова и Виталий Ковалев

Фото 18-19. Алиса Колосова. Фото из личного архива певицы