Скрипач Вадим Глузман живет в пригороде
Чикаго, городке Норсбрук. Правда, дома он бывает редко. Его жизнь проходит, в
основном, в дороге. Самолеты, перелеты, гастроли... 8 февраля, после трех с
половиной недель в Европе, Вадим вернулся, по его словам, “посмотреть на семью“
и снова улетел на гастроли. Снова в Европу. В “большом“ Чикаго в этом сезоне мы
услышим Вадима несколько раз. 21 и 23 марта в Симфоническом центре выдающийся
музыкант современности солирует в Первом скрипичном концерте Макса Бруха. С 12
по 15 июня в Норсбруке состоится Девятый международный фестиваль камерной
музыки (North Shore Chamber Music Festival, www.nscmf.org) с
непременным участием нашего героя - художественного руководителя фестиваля. 2 и
3 августа он выступит на Международном музыкальном фестивале в парке
“Миллениум“ (Grant Park Music Festival). Так что поводов для нового разговора с Вадимом накопилось немало. Обо
всем по порядку...
“Абсолютное
произведение искусства“
-
Вадим, Первый соль минорный концерт Бруха занимает
в вашем репертуаре особое место. В 2011 году вышла запись вашего исполнения
Концерта с Бергенским симфоническим оркестром под управлением Эндрю Литтона.
Диск получил много прекрасных рецензий, несколько международных премий, до сих
пор хорошо продается... Чем вам интересен этот Концерт?
-
Интересно, что мое последнее февральское
выступление в Европе перед приездом домой было как раз с этим Концертом, этим
оркестром и этим дирижером. Чистое совпадение!.. Первый скрипичный концерт
Бруха - один из тех шедевров, которые можно назвать абсолютными произведениями
искусства. От него нельзя ничего отнять и к нему нельзя ничего прибавить. Таких
концертов в скрипичном репертуаре несколько: Бетховена, Брамса, Мендельсона,
Берга. Концерт Бруха - в этом ряду.
-
Я бы к вашему списку еще добавил Скрипичный
концерт Сибелиуса...
-
Какую версию - первую, которую Сибелиус сам же и запретил играть, или вторую? К
Сибелиусу уже есть вопросы, а вот к этим концертам - нет. Они настолько
закончены во всех смыслах, что каждый исполнитель, соприкасающийся с этой
музыкой, находит в ней что-то абсолютно свое. Поэтому при таком колоссальном
количестве записей эти концерты продолжают записывать и мы не устаем их слушать.
-
Семь лет назад вы впервые исполнили Квинтет Бруха
ля минор...
-
Квинтет, записанный на том же диске, что и
Концерт, тоже вызвал бурю всевозможных эмоций. Это действительно феноменальное
произведение. Его нашли после Второй мировой войны в Берлинской библиотеке и
даже после находки не обратили достаточного внимания. Брух сочинил Квинтет в
1918 году, будучи слепым. Он диктовал его своей невестке. Представьте, что
случилось в музыке к 1918 году. Уже состоялась премьера “Весны священной”, уже
в работе двенадцатитоновая система Берга, а Брух в Берлине пишет такую
невероятно старомодную романтическую музыку. Как будто ничего рядом не
происходит!
-
Брух сочинил Квинтет за полтора года до смерти.
Это было одно из его последних сочинений. Как вы считаете, Бруха можно назвать
последним представителем великой романтической школы?
-
Без сомнения. Он был абсолютно счастлив тем
языком, которым пользовался, и ему не нужно было ничего нового.
-
Почему он был недооценен современниками?
-
История не всегда зла. История часто справедлива.
Некоторые произведения Бруха более интересны, некоторые - менее. Скажем, для
меня из трех его скрипичных концертов Первый, несомненно, самый интересный. Сам
композитор был невероятно раздражен оглушительным успехом, который практически
сразу получил Первый концерт. Было ощущение, что он ничего больше не написал!
Ни одно из его других сочинений не получило такого же признания. У него есть
совершенно изумительные Миниатюры, абсолютно выдающийся Романс для альта. Он
его сам переложил для скрипки, и, кстати, я его записал на том же диске.
Потрясающая музыка! У Бруха есть замечательные Симфонии, которые тоже, к
сожалению, мало исполняются. Покойный Курт Мазур с Лейпцигским оркестром
Гевандхауза записал все!
-
Я читал, что он был немцем и послушным лютеранином,
хотя нацисты полагали, что он был евреем, и запретили его музыку...
-
Многие так полагают. Вопрос о его существующем или
несуществующем еврействе открыт. Есть аргументы, что он был лютеранин. У меня
только один вопрос: почему лютеранин написал “Коль нидрей” - пьесу для
виолончели с оркестром на темы еврейских литургических мелодий? Кроме того, у
меня еще есть один, совсем не научный аргумент: он очень похож на моего деда.
Одно лицо. Я уже не говорю о том, что его фамилия имеет еврейские корни... А
что касается недооцененности... Было время, когда Бруха исполняли чуть ли не в
каждом концерте. Если приезжал скрипач, он играл Концерт Бруха. Это не только в
Чикаго – так было повсеместно. В какой-то момент от Бруха устали. Сейчас он
снова возвращается.
-
Вы играете его Первый концерт уже, наверно, лет
пятнадцать?
-
Придется умножить, как минимум, на два. Я его
выучил в детстве, так что играю больше тридцати лет.
-
Ваша трактовка произведения меняется со временем?
-
Конечно. Иногда - даже для меня незаметно. Я
просто вдруг просыпаюсь с другим концертом, и потом происходит понимание того,
что произошло. Иногда бывает просто сознательное решение. Это касается не
только Концерта Бруха, но и любого произведения, которое играешь многие годы.
Есть такое выражение: “заигранная пластинка”. В какой-то момент пластинку нужно
приводить в порядок. Менять иглу в проигрывателе...
-
Хотели бы вы сравнить вашу сегодняшнюю игру с тем,
как вы делали это двадцать лет назад?
-
Я бы не хотел сравнивать. Я думаю, двадцать лет
назад все было неузнаваемо. А уж лучше или хуже - точно не мне судить. Надо
пригласить моего первого педагога из Риги, с которым я разучивал этот Концерт,
и спросить, какую версию он предпочитает.
-
Концерт Бруха исполняли все великие скрипачи
прошлого. Какое исполнение вы считаете эталонным?
-
Много записей, которые я обожаю и к ним
возвращаюсь. Наверно, я должен назвать Айзека Стерна. Его исполнение совершенно
неподражаемо.
-
В одном из наших прошлых интервью на вопрос о
великих скрипачах прошлого вы сказали: “Первый в этом ряду - Давид Ойстрах.
Ничего лучшего в искусстве скрипичной игры, на мой взгляд, не происходило”.
-
Без сомнения. И сегодня я могу подтвердить эти
слова.
-
Вы испытываете влияние таких музыкантов, как
Ойстрах, Стерн...?
-
Естественно, и это нормально. Я вырос на их записях
и возвращаюсь к ним до сих пор. Совершенно не для того, чтобы копировать. Если
бы я мог, я бы с удовольствием, конечно... Это просто источник вдохновения, не
более. В конце концов влияние существует для того, чтобы мы находили
собственные голоса.
-
От композитора - к дирижеру. На мартовских
концертах Чикагским симфоническим оркестром дирижирует маэстро Осмо Вянскя.
Хотелось бы услышать от вас несколько слов о нем.
-
Это будет наша первая встреча на сцене. Мы знакомы
много лет, приходили друг к другу на концерты, но никогда не музицировали
вместе. На мой взгляд, Осмо Вянскя - совершенно уникальная фигура. Я регулярно
играю с Симфоническим оркестром Миннесоты, где он долгие годы - главный
дирижер. То, что он сделал с этим оркестром, - абсолютно выдающееся событие. Он
вывел очень крепкий региональный коллектив на первые позиции в стране и
высочайший международный уровень. На сегодняшний день, это однозначно один из
лучших оркестров в Америке. Послушайте их запись Симфоний Малера. Это что-то
феноменальное. Симфонии Сибелиуса они уже записали. Это у Осмо вторая версия.
Первый раз он записал все Симфонии Сибелиуса в Финляндии с Симфоническим
оркестром Лахти.
-
В Чикаго вы музицировали исключительно с
представителями Северной Европы: Нееме Ярве, Пааво Ярве, теперь с Осмо Вянскя.
Это совпадение?
-
Эстония и Финляндия дали миру много дирижеров. Там
традиционно очень сильная дирижерская школа. Но в данном случае это абсолютная
случайность. Я уверен, что никто не планирует, чтобы из года в год Глузман
играл исключительно с дирижерами из северных стран. Я, честно говоря, сам не
обратил внимания. Интересно... Еще одно совпадение...
-
Вадим, есть какие-то отличительные особенности
чикагского оркестра? Раньше говорили про особый чикагский звук. Он по-прежнему
существует, или оркестры стали настолько унифицированы, что отличить звук уже
практически невозможно?
-
И да, и нет. Оркестры на сегодняшний день не
столько унифицированы, сколько космополитичны и в Америке, и в Европе. Может
быть, за исключением Азии, где большинство музыкантов - местные. Но при этом
понятие традиции никто не отменял. Сознательно или несознательно, но
определенные вещи в звукоизвлечении струнных, в атаке звука у медных духовых, в
отношении слияния деревянных духовых передаются из поколения в поколение. Культивируются
ли традиции - это уже вопрос к руководителю оркестра. Без сомнения, есть
большая разница, скажем, между Кливлендским и Чикагским оркестрами. Это
абсолютно разные оркестры с абсолютно разным отношением к музицированию. Я уже
не говорю о том, насколько разные залы, в которых они играют. Бостонский
симфонический оркестр - еще один абсолютно уникальный коллектив. Очень
узнаваемый, на мой взгляд, особенно их струнный звук. Такое можно сказать о
любом большом оркестре.
-
Вам комфортно выступать с ЧСО?
-
Естественно. Оркестр совершенно изумительный.
Можно говорить о каких-то предпочтениях на уровне “мне нравятся помидоры или
картошка”, но это один из ведущих оркестров в мире. Играть с ним - громадное
удовольствие вне зависимости от репертуара.
“Главное
- вопрос традиций“
-
В этом и следующем сезонах у вас несколько интересных проектов с российскими оркестрами. Давайте о них поговорим...
-
В принципе, я - редкий гость в России, но как-то
так получилось, что в следующем сезоне играю с тремя прекрасными российскими оркестрами:
“Виртуозами Москвы”, Симфоническим оркестром Большого театра и Симфоническим оркестром
Санкт-Петербургской филармонии (в моей голове - по-прежнему Ленинградской). Так
что следующий сезон у меня пройдет немного под русским знаменем. С “Виртуозами...” меня
связывает долгая дружба. Мы долгие годы дружим и часто выступаем вместе с
Владимиром Теодоровичем Спиваковым. Он как-то услышал, что я люблю играть в
стиле “play lead” и предложил попробовать сделать это с “Виртуозами...”. Мы пытались с ним определить
русский эквивалент этого слова и не нашли. Вернее всего это перевести словом “лидер”. Я либо
в качестве солиста играю произведение для скрипки с оркестром, либо сажусь на
место концертмейстера и веду оркестр. У меня давние отношения с оркестром Pro Musica в
Колумбусе (штат Огайо). Мы с этим оркестром регулярно делаем такие “бездирижерные”
проекты. И с “Виртуозами...” было уже несколько совместных выступлений. В
следующий раз будут две разные программы. 14 сентября в Концертном зале
Чайковского - Бах, Бетховен и замечательный латышский композитор Петерис Васкс;
на следующий день в зале Филармония-2 - Чайковский, Вивальди. 22 декабря я
играю Концерт Брамса с Симфоническим оркестром Большого театра и одним из моих
самых любимых дирижеров Туганом Сохиевым. Мы с ним работаем вместе, наверно,
уже лет пятнадцать... В апреле 2020 года в Малом зале Санкт-Петербургской
филармонии я даю концерт с моим близким другом, пианистом Евгением Синайским.
На следующий день играю Концерт Бетховена с Симфоническим оркестром
Санкт-Петербургской филармонии под управлением отца Евгения - Василия
Синайского.
-
Есть какие-то особенности музицирования с
российскими коллективами?
-
Главное - вопрос традиций, которые в России очень
сильны до сих пор, может быть, в большей степени, чем в других странах. Меня
это очень привлекает. Даже если я не следую традиции, то я ее уважаю. С
российскими оркестрами иногда мы должны найти немного большего компромисса в
смысле интерпретации. Скорее всего, мой Бетховен будет разительно отличаться от
того, к чему они привыкли. Хуже или лучще - не об этом речь. Это будет
по-другому.
-
Мы знаем вас, как активного популяризатора и
исполнителя новой музыки. Что нового вы готовите в ближайшем будущем?
-
Я многие годы занимаюсь современной музыкой, и
премьеры новых сочинений - довольно регулярное для меня состояние. В апреле я
играю американскую, а потом сразу мексиканскую премьеру произведения, которое
для меня написала Лера Авербах. Совершенно потрясающее действо для скрипки,
симфонического оркестра, хора и четырех солистов называется “Дитя-менестрель и
его коллекция странных существ” (“The Infant Minstrel and His Peculiar Menagerie”). Музыка, слова и сценарий
Леры. В мае 2020 года состоится мировая премьера нового концерта замечательного
эстонского композитора Эрки-Свен Туура (Erkki-Sven Tüür). Он учился в Таллинской консерватории и стал рок-музыкантом. У него была
одна из первых успешных рок-групп в бывшем Советском Союзе. Потом он
разочаровался в роке и вернулся в классическую музыку. Туур писал музыку для
лучших симфонических оркестров мира, сейчас пишет концерт для Берлинского
филармонического. Абсолютно уникальный голос! Премьера нового концерта Туура
пройдет во Франкфурте с Оркестром Франкфуртского радио. Дирижирует латышский
маэстро, главный дирижер Латвийского Национального симфонического оркестра
Андрис Пога. В свое время он был ассистентом Андриса Нельсонса в Бостонском
симфоническом оркестре. После Франкфурта будут назначены даты в других городах
и странах.
-
Какие еще имена современных классических композиторов
вы можете назвать?
-
Из моего недавнего опыта – совершенно изумительный
Тройной концерт Софии Губайдулиной для скрипки, виолончели и баяна. Швейцарская
премьера сочинения прошла в Цюрихе с моим коллегой и другом, виолончелистом
Йоханнесом Мозером и баянисткой Эльсбет Мозер. Они не родственники -
однофамильцы. (Еще одно совпадение!) Для Эльсбет София Асгатовна написала много
произведений, включая потрясающие “Семь слов на кресте”. С тем же Йоханнесом
Мозером в Берлине мы сыграли премьеру Двойного концерта живущего в Лондоне
русского композитора Елены Фирсовой, ученицы Губайдулиной.
“Музыкальный
фейерверк“
-
Чем будете удивлять летом на Девятом фестивале
камерной музыки?
-
К нам возвращается изумительный Струнный квартет
Эшер. Со времени последней встречи в Квартете поменялся второй скрипач. Теперь
это наша бывшая молодая артистка Данби Ум. Первый концерт фестиваля начнется с
Одиннадцатого струнного квартета Бетховена. Во втором отделении мы
“замахнулись” на Октет Шуберта - симфонию для восьми инструментов. Во втором
концерте у нас будет, с одной стороны, почти попсовое сочинение Моцарта, с
другой - мировая премьера. Мы исполним одну из Зальцбургских симфоний Моцарта в
оригинальном составе для пяти человек. Этот струнный квинтет иногда называют
Дивертисментом, его часто слышишь в самолетах компании Austrian Airlines.
Моцартом популярные произведения заканчиваются. В концерте прозвучит Квинтет
для кларнета и струнного квартета Антона Райха - жившего в Париже чешского
композитора конца XVIII - начала XIX века. Завершится концерт мировой премьерой - Струнным трио “From Here to There” нашего
любимого альтиста Атара Арада - и знаменитым Фортепианным трио Дворжака “Думки”
с участием молодой артистки из Филадельфии Джанис Клариссы. Совсем недавно она
дебютировала с Камерным оркестром “Орфей” в Нью-Йорке. Кроме прекрасных
рецензий для меня было важно услышать отзывы коллег из оркестра. Они не могли
остановиться в похвалах, говоря о чистоте и элегантности исполнения. Джанис -
стипендиат Фонда имени Аркадия Фомина 2019 года.
Фонд имени Аркадия Фомина (Arkady Fomin Scholarship Fund) был
основан в 2015 году базирующейся в Чикаго международной
организацией “Music Makers” в память о замечательном
музыканте, художественном руководителе Новой консерватории в Далласе (штат Техас)
и консерватории в Дуранго (штат Колорадо), основателе проходящего в Колорадо Горного фестиваля (Mountains Festival), педагоге Вадима Глузмана. Вадим отзывается о Фомине с
неизменными теплотой и уважением. Задача Фонда - поддержка
молодых дарований. Вадим говорит: “Мы предоставляем юным музыкантам стипендии,
они получают возможность поработать с опытными солистами”. С момента основания Фонд имени Фомина поддержал более двадцати молодых
музыкантов из Австрии, Беларуси, Венесуэлы, Германии, Израиля, Индонезии,
Китая, Латвии, России, США, Южной Кореи. В начале марта жена
Вадима Глузмана, директор Международного фестиваля
камерной музыки, пианистка Анжела Йоффе провела в Риге (городе, в котором она родилась и училась) презентацию Фонда и вручила
стипендии талантливым молодым музыкантам.
-
В третьем концерте мы вернемся к жанру октета и
сыграем Октет Мендельсона. (В этом году у нас достаточно струнных инструментов,
и мы решили не упустить такую возможность.) Закроется фестиваль третий год
подряд парадом виртуозов, который мы называем “jam-session”. Каждый будет играть
то, что захочет. В прошлые годы на сцене у нас и танцевали, и свистели, и
пели... Это будет музыкальный фейерверк, который завершится новой обработкой
Вальса Шостаковича из Джазовой сюиты.
-
Прекрасное меню! Вы назвали произведения, которые
редко услышишь в концертных залах.
-
Это то, что мы стараемся делать каждый год, -
исполнять музыкальные жемчужины - популярные
и забытые. Я не знаю, где последний раз на Среднем Западе или даже в
Америке исполнялся Квинтет Райха. Октеты Мендельсона и Бетховена - тоже большая
редкость...
-
Летом в Чикаго вы выступаете на Grant Park Music Festival...
-
Я исполню одно из моих самых любимых произведений
- Серенаду Леонарда Бернстайна.
-
Говоря о Бернстайне, в основном, все
подчеркивают его дирижерские качества, личную харизму, политические заявления. При
этом его сочинения редко исполняют. В прошлом году прошло столетие со дня его рождения,
и опять все о нем забыли. Что вас привлекает в музыке Бернстайна?
-
Вы знаете, я бы не стал утверждать, что прошел год
и все забыли. Такие события бесследно не проходят, и целый год исполнений
музыки Бернстайна по всему миру несомненно сделает много для популяризации
его произведений. Только мне удалось за этот год участвовать в празднествах в Лондоне,
Сан-Франциско, Праге, Белграде, Гамбурге, Баден-Бадене и во многих других
городах... В еврейской философской традиции считается, что талант - это не
подарок, а наказание. К сожалению, в случае Бернстайна так и получилось. Его
гений сиял настолько ярко во всех областях музыкальной жизни! Он и дирижер, и
педагог, и пианист, и композитор. Ему равных не было. Естественно, и ему, и
публике невозможно было сосредоточиться только на одном аспекте его творчества.
Все хотели видеть его, дирижирующего симфониями Малера, и, конечно, кто не
хотел попасть на его “Вестсайдскую
историю”?! Конечно, тут просто не хватало
внимания и, может быть, времени сосредоточиться на его “серьезных” произведениях. А среди них есть выдающиеся сочинения. Возьмем лишь
симфонию “Век тревог” и несравненную Серенаду для скрипки. На мой взгляд, это
- важнейшие произведения XX века. Музыка
Бернстайна всегда мастерски написана для оркестра, красочность и яркость
звучания возведена в высшую степень. Но для меня важнее всего его предельная искренность.
В каждой ноте, каждом такте он - Леонард Бернстайн!
“Нет ничего нового под Луной”
-
Все вокруг брюзжат по поводу будущего классической
музыки, а после разговора с вами заражаешься энергией и оптимизмом. С
классической музыкой все в порядке, правда?
-
С классической музыкой все в полном порядке. Она
живет и развивается. Без сомнения, есть проблемы, но они были во все времена.
Нет ничего нового под Луной. Посмотрите на классическую сцену в Чикаго. Это
ответит на все ваши вопросы. И диски классические по-прежнему выходят и
по-прежнему продаются. У меня в скором времени на звукозаписывающей фирме BIS (с этой фирмой у Вадима Глузмана эксклюзивный
контракт. - Прим. автора.) выйдут новые диски с записями Скрипичных
концертов Бетховена и Шнитке, а также произведениями Петериса Васкса.
-
Что вы ответите тем критикам, которые говорят, что
на концерты ходит, в основном, пожилая публика?
-
Я бы так хотел этим людям предоставить возможность
путешествия во времени, чтобы они посмотрели на аудиторию тридцать-сорок-пятьдесят
лет назад. Так было всегда, и я считаю это естественным. К классической музыке
многие приходят позже. Это нормально. Так что не волнуйтесь, а приходите на
концерты и получайте удовольствие!
-
Расскажите, пожалуйста, о вашей дочке Орли. Она,
кажется, тоже начинала со скрипки?
-
Ей уже пятнадцать лет. Она учится в школе. Играла
и на скрипке, и на флейте, но музыка никогда не была у нее на повестке дня. Она
увлекается танцами, танцует в танцевальных командах школы с большой радостью и
увлечением.
-
Не хотите, чтобы она продолжила вашу музыкальную
династию?
-
Ни в коем случае. Династия - настолько
искусственное понятие. У человека либо есть потребность заниматься музыкой,
либо ее нет. Это касается не только музыки. В свое время Орли сама попросилась
играть на скрипке и сама попросила закончить на ней играть. От генов не убежишь
- слух у нее есть, но я считаю, что музыка - не профессия. Музыкой живут. Если
у человека нет в этом потребности, на этом настаивать сегодня, по-моему,
абсолютно не нужно. Что будет дальше? Время покажет.
-
Вадим, в конце нашей беседы не могу не спросить
вас о главной музыкальной новости последних недель - назначении Федора Рудина
концертмейстером Венского филармонического оркестра. Парню всего двадцать
шесть, а уже такой оркестр!
-
Я только приветствую это назначение. Федор -
прекрасный серьезный скрипач. Не вижу ничего странного в его возрасте. Двадцать
шесть лет - это уже зрелый музыкант. Год назад Израильский филармонический
оркестр объявил, что Зубин Мета уходит с поста руководителя, и через некоторое
время был объявлен новый главный дирижер. Им стал тридцатилетний Лахав Шани.
Тогда тоже стали говорить, что он такой молодой. Все забыли, что когда Зубин
Мета возглавил Монреальский симфонический оркестр, ему было двадцать четыре
года, а Лос-Анджелесским филармоническим он руководил с двадцати шести! Он не
сразу был легендарным Зубином. Он СТАЛ им!.. Молодость - это болезнь, которая
проходит очень быстро.
Фотографии
к статье:
Фото 1-2. Вадим Глузман. Фото - Марко Борхреве
Фото
3. С Бостонским симфоническим оркестром. Дирижер - Туган Сохиев
Фото
4. С оркестром “Виртуозы Москвы”. Дирижер - Владимир Спиваков
Фото
5. Вадим Глузман и Анжела Йоффе. Фото из архива В.Глузмана
