30 нояб. 2014 г.

“Анна Болейн” Гаэтано Доницетти в Лирик-опере Чикаго



6 декабря второй раз за шестидесятилетнюю историю Лирик-оперы будет поставлена опера Г.Доницетти “Анна Болейн”.

Действующие лица и исполнители:
Анна Болейн – Сондра Радвановски,
Генрих Восьмой - Джон Релайа,
Джованна Сеймур – Джейми Бартон,
Лорд Ричард Перси – Брайан Хаймел (дебют в Лирик-опере),
Сметон - Келли О'Коннор.
Дирижер – Патрик Саммерс (дебют в Лирик-опере).
Режиссер-постановщик – Кевин Ньюбери (дебют в Лирик-опере).
Новая, совместная постановка Лирик-оперы и Оперы Миннесоты.
6 декабря – 16 января 2015 года (восемь спектаклей).
Продолжительность спектакля – 3 часа 25 минут.
Опера исполняется на итальянском языке с английскими субтитрами.

“Когда у меня в голове рождается комическая музыка, я чувствую неотвязное сверление в ее левой стороне, когда же серьезная - я чувствую то же сверление справа”, - утверждал композитор Гаэтано Доницетти с беспечной эксцентричностью, желая показать, с какой легкостью возникали у него самые неожиданные идеи. В Италии рассказывают такую байку о нем. Однажды в его присутствии зашел разговор о том, что Россини сочинил своего “Севильского цирюльника” за двадцать дней. “Это невозможно! - заявил один из собеседников. - Полагаю, Россини просто приврал.” Спросили у Доницетти, каково его мнение по этому поводу. ”Целых двадцать дней? - удивился композитор. - Вполне возможно. Россини всегда писал медленно.”

Доницетти сочинял оперы очень быстро. Всего их у него семьдесят. Многие из них давно не ставились, другие прочно забыты. Например, мало кто знает, что композитором написаны три оперы на сюжеты из русской жизни. В основе двух – “Петр Великий, русский царь” и “Саардамский бургомистр” – лежат эпизоды из жизни Петра Первого, а третья - “Восемь дней в двух часах, или Сибирские изгнанники” – рассказывает о похождениях польского эмигранта Беневского, бежавшего на Камчатку. Однако у Доницетти достаточно опер, которые пережили свое время и продолжают оставаться украшением оперных сцен. В случае с операми “Любовный напиток”, “Дон Паскуале”, “Дочь полка” у композитора было (я возвращаюсь к первой цитате) “сверление в левой стороне головы”. Музыка этих опер легкая, веселая, энергичная, остроумная. А вот историческая трилогия Доницетти о династии Тюдор (“тюдоровский цикл”) явно получилась у Доницетти от “сверления справа”. Оперы “Анна Болейн”, “Мария Стюарт” и “Роберто Деверо” – это совсем другой Доницетти: глубокий, серьезный, трагический. Между тем на момент написания “Анны...” Доницетти едва исполнилось тридцать семь лет.

...Осенью 1830 года лучшие музыкальные силы Италии - певцы, первый либреттист Феличе Романи, композиторы Винченцо Беллини и Гаэтано Доницетти - оказались в миланском театре Каркано, который был в те годы главным конкурентом Ла Скала. Для Беллини Романи написал “Сомнамбулу”, для Доницетти – “Анну Болейн”. Это была их третья совместная работа (всего Доницетти создал на либретто Романи десять опер, в том числе “Любовный напиток” и “Лукрецию Борджа”). В основе сюжета “Анны...” - две пьесы: “Анна Болейн” (1788) итальянского поэта графа Алессандро Пеполи и “Генрих VIII” (1791) французского драматурга Мари Жозефа Шенье. Либретто “Анны Болейн” должно было быть готово к концу сентября, однако перегруженный работой Романи опоздал и передал композитору текст лишь 10 ноября. Ровно через месяц начались репетиции, а 26 декабря состоялась премьера. Присутствовавший на спектакле Михаил Глинка, по его собственным словам, “утопал в восторге”. Особенное впечатление произвела на него финальная сцена сумасшествия героини.

“Анна Болейн” стала началом мировой славы Доницетти, однако эта опера не стала популярной. Как мне кажется, во многом это произошло из-за вокальных сложностей. Партия Анны Болейн – одна из самых сложных в репертуаре сопрано. К тому же, чтобы решиться на постановку, театру необходимо иметь три хороших равноценных голоса, а это далеко не всем по силам. Из постановок XX века стал знаменитым только спектакль Лукино Висконти с Марией Каллас в главной партии (Ла Скала, 1957 год). Эталонной признана запись студии EMI с Каллас, Никола Росси-Лемени (тот самый, который в 1954 году с Дон Жуаном открывал первый сезон в Лирик-опере) и Джульеттой Симионато. В Чикаго “Анну Болейн” ставили всего однажды - в сезоне 1985-86 годов. Спектакль стал бенефисом выдающейся оперной певицы Джоан Сазерленд. Последняя крупная постановка “Анны...” относится к 2011 году, когда оперой Доницетти открылся очередной сезон Метрополитен-оперы. “Анна Болейн” никогда прежде не шла на сцене МЕТ, это была премьера театра. Помню, шума в Нью-Йорке было тогда много: ажиотаж у входа в театр, толпы поклонников, гигантские экраны на Таймс-сквер и у Линкольн-центра, прямые включения с площади перед театром на главных телевизионных каналах, надписи у касс “Все билеты проданы”. Главные партии английский режиссер Дэвид Маквикар отдал российским исполнителям: Анна Болейн – Анна Нетребко, Джованна Сеймур – Екатерина Губанова, Генрих Восьмой - Ильдар Абдразаков. В Лирик-опере “русской” станет “Тоска” – там мы встретимся одновременно с четырьмя нашими соотечественниками. Но это будет в январе 2015 года. А в “Анне Болейн” команда собралась, в основном, американская.



В главной партии – старая знакомая Чикаго Сондра Радвановски. За последние десять лет мы слышали ее много раз. Вспоминаются “Женитьба Фигаро” и “Эрнани”, “Трубадур” и “Бал-маскарад”... Последний раз она была замечательной Аидой в сезоне 2011-12 годов.

 
В партии Джованны Сеймур - Джейми Бартон. Об этой американской певице заговорили в июне 2013 года после ее убедительной победы на конкурсе оперных певцов Би-Би-Си в Кардиффе. Это был второй случай в истории, когда победитель стал лауреатом двух главных премий. В числе последних достижений певицы - партии Фрики в “Золоте Рейна” в Хьюстонской опере и Адальжизы в “Норме” в МЕТ. Партию Джованны Сеймур Джейми Бартон исполняет впервые. С режиссером чикагского спектакля Кевином Ньюбери и Сондрой Радвановски Бартон встречалась совсем недавно, несколько месяцев назад. Дуэт Радвановски (Норма) - Бартон (Адальжиза) открывал новый сезон Оперы Сан-Франциско в новой “Норме”, поставленной Ньюбери.

Бас-баритон из Канады Джон Релайа готовится к партии короля Генриха Восьмого. Мне он запомнился в партии Фигаро в концертном исполнении оперы Моцарта этим летом в Равинии.

У американского тенора из Нового Орлеана (там, как видите, есть не только джазисты, но и оперные певцы) Брайана Хаймела - двойной дебют: в Лирик-опере и в партии лорда Перси. В июле 2012 года он в последний момент заменил Йонаса Кауфмана в партии Энея в “Троянцах” Г.Берлиоза в Ковент-гардене, а в декабре того же года - Марчелло Джордани в этой же партии в МЕТ. Дебюты в крупнейших оперных театрах мира прошли с большим успехом, и сейчас Хаймел не испытывает недостатка в контрактах.

За дирижерским пультом - художественный и музыкальный руководитель Хьюстонской оперы Патрик Саммерс. Это его дебют в Лирик-опере.

Тему “Анны Болейн” я продолжу в декабре на волне “Реклама-радио” в моей программе “Свободный стиль”.

Nota bene! Билеты на оперу “Анна Болейн” и на другие оперы сезона 2014-15 годов Лирик-оперы Чикаго можно заказать на сайте http://www.lyricopera.org/home.asp, по телефону 312-332-2244, а также приобрести в кассе театра по адресу: 20 North Wacker Drive, Chicago, IL 60606.

Фотографии к статье:
Фото 1. ЛОГО Лирик-оперы
Фото 2. Сондра Радвановски – Анна Болейн (Вашингтонская национальная опера, 2012 год). Фото – Кейд Мартин
Фото 3. Джейми Бартон

29 нояб. 2014 г.

Дмитрий Быков: “Открылась бездна, звезд полна”. Интервью перед встречей



4 декабря в Чикаго состоится литературный вечер писателя, поэта, журналиста Дмитрия Быкова. Перед встречей он любезно согласился ответить на вопросы вашего корреспондента. Перед вами - полная версия беседы.

-        Дмитрий, со времени нашего последнего разговора прошло больше двух лет. Много событий случилось за это время. Вопросы о политике оставим на потом. Начать все-таки хочется с литературы. Если вы станете подводить ваши личные литературные итоги двух последних лет, что станет на первое место?


-        Я написал - точнее, дописал - лучшую, по-моему, свою книжку, которая называется “Квартал”. Это роман, но выполнен он в довольно сложной технике - такая книга духовных, а иногда и физических упражнений, рассчитанная ровно на квартал, то есть на девяносто дней вашей жизни. Пока это первая - ну, может, вторая, после “ЖД”, - моя книга, которую прочли и правильно поняли ровно те люди, которым она адресована: грубо говоря, первая книга, реакцией на которую я доволен. Про нее не написали ни одной глупости. Вообще, когда я думаю, зря я живу или нет, - а такие вопросы я себе задаю часто, - некоторым утешением мне служат именно “ЖД” и “Квартал”, в которых прыгнуто чуть выше головы. Кроме того, мы с Валерией Жаровой написали маленький роман “Сигналы”, который мне кажется важным и который - как всегда, впрочем, -  начинает внимательно читаться только год спустя после выхода. Только что у меня вышла книжка новых стихов “Ясно” - в основном, там лирика, эти стихи я и собираюсь читать на нынешних американских вечерах. Вообще, стихов в последнее время было много. Я пишу новый роман “Июнь” - вторую книгу в “И-трилогии”, первой был “Икс” двухлетней давности. Это роман о кануне войны - и Великой Отечественной, и войны вообще. Перечислять свои достижения - занятие идиотское, но я ведь не перечисляю достижения. Я просто рассказываю, что поделывал. И это в любом случае лучше, чем гордо перечислять, сколько и чего ты прикупил.

-        Какие имена в русской литературе за последние годы стали для вас открытием?

-        Принципиально новых имен мало – скорее, можно говорить о новых текстах людей, заявивших о себе раньше. А почему новое поколение себя пока не обозначило - вопрос отдельный: думаю, чтобы возникли новые люди, должна двинуться вперед история, надо разорвать привычный круг, по которому движется страна. Независимость от страны - утопия, роман вне истории не живет. Можно как угодно относиться к Прилепину, но читать его нужно - он человек одаренный и откровенный. Мне интересно, что делает Сенчин. Из поэтов - вот сейчас выходит в Петербурге первая книга московского поэта Сергея Тихомирова. Это - по-моему, поэт выдающийся, человек моего поколения, долго откладывавший выход сборника. У него есть вещи, совершенно мне непонятные, а есть стихи на грани гениальности, и книга его будет событием. Очень хороший новый детский цикл опубликовал фантаст Михаил Успенский. А вообще давно уже такого не было, чтобы я почувствовал укол - или даже удар - счастья при чтении чужого текста и побежал по знакомым с криком “Новый Гоголь явился”. Но ведь и в русской жизни давно не было ничего нового.

-        Я знаю, что вы следите не только за современной русской, но и европейской и американской литературами. Что интересного вы читали в последнее время?


-        В европейской литературе я разбираюсь хуже, а вот в американской советую присмотреться к замечательному, хотя и не совсем уже новому имени: Джесс Болл. Я перевел его роман “Silence One Begun” - думаю, в переводе он будет называться “Дальше тишина”, хотя в английском названии гамлетовской аллюзии нет. Это отличная книга: страшная, увлекательная и поэтичная. Он, кстати, написал еще один роман, пока я переводил этот, - литературные агенты нам его уже прислали, и, я думаю, потом перевести и его, благо, книги у него небольшие и динамичные. Он и художник неплохой, кстати. Очень мне грустно, что не публикует ничего нового мой любимый современник и ровесник Марк Данилевский, чей “Дом листьев” меня в свое время потряс. Кинг после долгого кризиса опубликовал совершенно оригинальный роман “Revival” – я, в отличие от высоколобых коллег, считаю Кинга крупным писателем и всегда с трепетом жду его новых вещей. Посмертно опубликованный “Бледный король” Д.Ф.Уоллеса поразил меня новизной метода. И потом, ребята, что хотите со мной делайте, но Джон Грин - большой, настоящий писатель, и “Виноваты звезды” - замечательный новый образец подросткового романа. На такую тему невозможно было не написать сентиментальную пошлятину, а он взял и написал классный роман.

-        Я слышал ваш комментарий на “Дожде” по поводу последнего Нобелевского лауреата по литературе Патрика Модиано. Вы всегда согласны с мнением жюри этой премии? Мне кажется, что часто политическая целесообразность берет верх над литературными достоинствами. Я неправ?

-        А какая политическая целесообразность была в том, чтобы наградить Модиано? Он, конечно, не мой кандидат и, вообще, писатель, по-моему, не первого ряда, но уж получше Мураками.

-        Если бы у вас было право выдвижения писателя на эту премию, кто был бы ваш кандидат?

-        Петрушевская.

-        Еще вопрос о премии – на этот раз Букеровской. В 2011 году премию “Русский Букер десятилетия” получил роман Александра Чудакова “Ложится мгла на старые ступени”. Как вы относитесь к этому роману и автору? Если вы общались с ним, может быть, поделитесь своими воспоминаниями?..

-        Я говорил с ним пару раз во время Франкфуртской книжной ярмарки, так что личных воспоминаний нет. Александр Чудаков был автором нескольких отличных работ о Чехове, а роман его, каюсь, никогда меня не волновал. Думаю, его награждение - решение компромиссное. Вероятно, это хорошая книга, но как-то совершенно мимо меня.

-        Еще один вопрос по персоналиям. Один из моих самых любимых русских писателей – Саша Соколов. Как вы относитесь к его творчеству?  Он давно выпал из литературного процесса...

-        Соколов как раз недавно напомнил о себе, выпустив “Триптих” - три поэмы в прозе, которые очень хорошо написаны, но особого впечатления на меня не произвели. Мне нравилась - не до визга, впрочем, - “Школа для дураков”. Я считаю совершенным недоразумением “Между собакой и волком”. “Палисандрия” кажется мне массивом неудобочитаемого текста с несмешными шутками. У меня вкусы простые, я Гэддиса люблю.

-        В середине XX века в европейской литературе главенствовал абсурд. Имена Ионеско, Беккета были у всех на слуху. Почему так случилось, что русская литература и драматургия пропустили это направление? Или не пропустили? В лице Хармса, например?

-        Ну как же пропустили? Хармс далеко не единственный. А Кржижановский, а Голосовкер, а Геннадий Гор? Наш абсурдизм по разным причинам состоялся позже, но ленинградский авангард не уступает французскому или британскому. Вот в Штатах с абсурдом труднее - там все слишком здоровы, и это, пожалуй, правильно, однако разве у битников мало абсурда? У Керуака, скажем, у Гинзберга? Из поэтов, может быть, некоторые вещи Сэндберга, почти весь Нэш, иногда Сильверстайн, кто-то вспомнит Каммингса, хотя он не столько абсурдист, сколько конструктивист, ежели вчитаться. Что касается наших, то российский абсурдизм как-то веселее, оптимистичнее, пьянее европейского. Беккет абсолютно безвыходен - а возьмите, скажем, Валерия Попова, Владимира Эрля, Владимира Уфлянда! Какое счастье, какой пьяный задор, сколько любви!

-        От абсурда к политике. Дмитрий, что происходит сегодня в России? “Пятая колонна”, “крымнаш”, патриотическая истерия – что все это? Всерьез и надолго, или агония режима?

-        Это агония всерьез и надолго. Если отбросить иронию - чего в России лучше не делать, - Крым и прочая экспансия были предсказуемы (я и предсказывал), потому что в какой-то момент других сценариев самосохранения у власти не остается. Если нет движения вглубь или вверх, остается распространяться вширь. Ну, а дальше многое зависит от скорости этого распространения и внешней реакции на него. Так или иначе сценарий путинской России исчерпан, ничего нового ждать не приходится, а новое нужно, без него страна не живет. Когда она это новое предпочтет - вопрос трудный, я не занимаюсь конкретными предсказаниями, а вектор очевиден. Думаю, события будут развиваться очень быстро - русские, как известно, только запрягают долго, а едут стремительно.

-        Как вам живется среди всего этого? Есть ощущение чужеродства? Вы – “alien” в собственной стране? (Я не говорю здесь о цветаевском: “Все поэты - жиды” – это несколько другая тема...)

-        Никакой чужеродности. Напротив, все больше людей, которые благодарят, разнообразно поддерживают и внимательно читают. Да и потом - даже если бы вокруг все были сплошными крымнашистами, разве это чужая среда? Я был чужаком в любой среде, начиная со школьных лет, и не стыжусь этого. Для меня быть одному против всех - не личный выбор, не способ заявить о себе, а нормальное, привычное состояние. Наверное, так надо - просто чтобы расширять пределы чужой терпимости и собственной устойчивости.

-        Андрей Макаревич последнее время говорит, что рядом с ним – нормальные люди, которые разделяют его взгляды. А рядом с вами все разделяют ваши взгляды?

-        Не все, но большинство. И уж конечно, никаких 84 путинских процентов я вокруг себя не вижу. Особенно мало вижу сторонников Путина, выезжая в провинцию: там-то никаких “тучных нулевых” не было, с трудоустройством все непросто, про социальную защищенность молчу.

-        Как бы вы охарактеризовали сегодняшние взаимоотношения Европы и России, США и России? Это похолодание, заморозки или начало холодной войны?

-        Да не прекращалась она никогда, эта холодная война. Никаких иллюзий. Россия всегда считала себя самой обиженной и униженной, самой особой, самой лучшей. Это идеология очень немногих людей, но властью она востребована. Эти люди никак не могут определиться: они хотят, чтобы мир взял их на содержание или оставил в покое, гарантируя так ценимый ими суверенитет? Они хотят, чтобы все перед ними преклонились или чтобы все их кормили и притом похваливали? Чем именно они лучше всех - тем, что хранят и лелеют самые пещерные традиции? Или просто тем, что все время мечтают всех побить внутри и снаружи? Неясно. Русская официальная идеология порождает множество неразрешимых вопросов. И пока вся эта варяжская архаика с неизменной триадой “самодержавие, православие, народность” претендует на влияние, а во главе России стоит царь, неважно, либеральный или чекистский, то есть безликий, холодная война останется неизменной. Это война способов жизни, а не идеологий. И в том, что Россия остается такой, виноваты не только ее власти, а и очень многие западные публицисты, которые только штампами и могут изъясняться. Реальный анализ России, ее история, понимание ее сложного устройства - все это удел очень немногих специалистов.

-        Я знаю, вы недавно гостили у Александра Жолковского – одного из самых блестящих русских славистов. Он преподает в университете Калифорнии. Мне интересно, какова сегодня ситуация в университетской среде. Что говорит американская профессура по поводу Путина, ситуации вокруг Украины, санкций?

-        Не обсуждал эти вопросы с американской профессурой. Мы с ними все больше дискутируем о формальном методе, это гораздо интересней. О всяких русских метасюжетах и американских инвариантах. Жолковский так убедителен, что за десять лет нашего общения заразил меня всеми этими словечками и, главное, увлек своим великим кластерным методом. А об очевидных вещах зачем же говорить?

-        Русская славистика всегда расцветала в тот момент, когда начиналась холодная война. Как сегодня обстоят дела с русской славистикой в Америке?

-        Ну, насколько могу судить по своим мэрилендским, лос-анджелесским и принстонским знакомым, интерес к нам сейчас огромен, и жаль, что мы можем вызвать его только такими методами. Потому что стадии заморозков и конфронтаций с внешним миром как раз не порождают великих литератур -  вспомните наши тридцатые-пятидесятые с их малокартиньем и бескнижьем. Мы расцветаем как раз во времена оттепелей и отчасти застоев. Вообще же Лев Лосев еще в 2008 году мне говорил: подождите, вот скатитесь вы в окончательное противостояние со всем миром - и семинары по русской культуре будут собирать полные аудитории. Оказался прав, как всегда.

-        Что происходит сегодня в филологической науке? Есть ли авторы, книги которых были бы интересны широкой читательской аудитории? Новые лотманы, аверинцевы, гаспаровы, последователи Жолковского, “новые виньетки”?

-        У Жолковского выходит сборник малой прозы “Напрасные совершенства” - его обещают выпустить уже в декабре. Что касается филологов, я давно восхищаюсь Александром Эткиндом - он как раз представляет в Москве новую книгу, биографию Уильяма Буллита, первого посла США в Советской России. Он - крупнейший современный мыслитель, его книга “Внутренняя колонизация” многое объясняет в той самой реальной, а не выдуманной, российской матрице. В России есть замечательные филологи и критики - Ирина Сурат, Игорь Сухих, Николай Крыщук, Никита Елисеев, Валерия Пустовая, например, или Николай Караев (правда, он живет в Эстонии, но пишет по-русски). Жаловаться на отсутствие интерпретаторов нам не приходится - было бы им что интерпретировать.

-        Важны ли для вас политические взгляды того или иного поэта-писателя? Например, в прошлом интервью вы сказали, что любите Маркеса. В какой мере для вас важны его прокоммунистические убеждения, дружба с Кастро, и т.д.? Или пример Эдуарда Лимонова (пример поближе). Он ведь хороший поэт и писатель, правда? А что тогда делать с его взглядами?

-        Писатель существует для того, чтобы заблуждаться и чтобы весь мир учился на его заблуждениях. Правильные писатели никому не интересны, о них и говорить скучно. Кто в России был согласен с проповедью Толстого? Вспомните, сколько негодующих писем он получил после отлучения от церкви и сколько сочувствующих: преобладали-то именно проклятия. А Достоевский? Вот чьи убеждения мне глубоко отвратительны (я, правда, и книги его не очень люблю, хотя гениальности не оспариваю). Что такое на этом фоне взгляды Лимонова? А писатель он хороший, первоклассный, но просто в топку литературы все время надо подбрасывать разрывы с людьми, он едет главным образом на этом топливе. Чтобы Лимонов о ком-то написал, ему надо с кем-то порвать - и на этой лирической злости возникает образ. О “действующих” возлюбленных он пишет бледнее, чем о бывших.

-        Известно, что если ты не можешь изменить мир, то нужно изменить свое отношение к нему. Что в своем отношении к миру вы уже изменили?

-        Я с этим тезисом как раз не согласен. У писателя есть выход - если он не может изменить мир, он может так его описать, чтобы он изменился или хотя бы захотел меняться; а если не захочет - мы по крайней мере сублимировали свое недовольство.

-        На фейсбуке, в Интернете, по российскому телевидению мы часто слышим искаженные на русский манер английские слова. Даже здесь, в эмигрантской среде, это считается дурным тоном, а в России это происходит сплошь и рядом. Это новая мода или безграмотность? Как вы относитесь к этому явлению?

-        Это обычное расширение языка - для новых явлений он берет новые слова и начинает их осваивать. Пока это освоение идет довольно коряво, но погодите -  все устаканится, укоренится, русифицируется и т.д. И явления, и термины. Айфон уже зовут афоней, и ему, по-моему, это очень идет.

-        В заключение прошлого интервью вы в качестве знакомства предложили читателям короткое четверостишье: “Не для того, чтоб ярко проблистать Или вагон бабла оставить детям – Жить надо так, чтоб до смерти устать, И я как раз работаю над этим”. Можно попросить вас для продолжения знакомства предложить еще что-то из вашей поэзии?

-        Закрылось все, где я когда-то не счастлив, нет, - но жив бывал: закрылся книжный возле МХАТа и на Остоженке “Привал”, закрылись “Общая’, “Столица”, “Литва” в Москве, “Кристалл’ в Крыму - чтоб ни во что не превратиться и не достаться никому; закрылись “Сити”, “Пилорама”, аптека, улица, страна... Открылся глаз. Открылась рана. Открылась бездна, звезд полна.

Nota bene! Встреча с Дмитрием Быковым состоится 4 декабря 2014 года в 7.30 вечера в помещении The Salvation Army по адресу: 609 West Dempster Street, Des Plaines, IL 60016. Билеты продаются у входа в зал. Цена билета - $30.
 

28 нояб. 2014 г.

Чикагский симфонический центр представляет... Концерты 28 ноября – 9 декабря 2014 года


28-29 ноября, 8.00 pm; 30 ноября, 3.00 pm.Pixar in Concert” – так называется программа, в которой Чикагский симфонический оркестр (далее – ЧСО) под управлением Ричарда Кауфмана исполнит фрагменты из музыкальных произведений, звучащих в фильмах студии “Pixar”. Основанная в 1979 году Джорджем Лукасом студия снимает фильмы в жанре компьютерной анимации. Среди них такие популярные картины, как “История игрушек” (“Toy Story”, 1995), “Корпорация монстров” (“Monsters, Inc.”, 2001), “Рататуй” (”Ratatouille”, 2007), “Валл-И” (“WALL·E”, 2008), “Вверх” (“Up”, 2009).

29 ноября, 3.00 pm. Стало доброй традицией в конце ноября встречать один из старейших хоров мира, символ Австрии - Венский хор мальчиков. В этом году, как и прежде, мы услышим классические и современные произведения, рождественские и австрийские народные песни.

 
 
В 1498 году по приказу императора Максимилиана Первого в составе Венской придворной капеллы появились шесть юношей. Этот год принято считать годом образования хора, хотя до начала XX века разделения на взрослый и детский хоры не было. С Венской придворной капеллой работали Кристофер Виллибальд Глюк и Вольфганг Амадей Моцарт, Антонио Сальери и Антон Брукнер, в капелле пели Франц Шуберт и дирижер Ганс Рихтер. В своем нынешнем виде хор функционирует с 1921 года, когда по инициативе дирижера Йозефа Шнитта из общего состава хора Венской оперы была выделена капелла мальчиков. С 1926 года хор начинает гастролировать по всему миру. Уже в 1927 году состоялись первые гастроли коллектива в Берлине (дирижер – Эрик Кляйбер), Праге и Цюрихе, в следующем году хор отправился в Грецию и Латвию. Затем последовали первые гастроли в США (1932 год), Австралии (1934 год) и Южной Африке (1936).

Годы Второй мировой войны – позорная страница в истории хора. За свои антинацистские высказывания был уволен Шнитт, а новый руководитель коллектива, дирижер Фердинанд Гроссман заставил участников выступать с нацистской свастикой. В 1944 году хор был распущен, а после окончания войны в возрожденный хор вернулся Йозеф Шнитт.

Сегодня в составе хора – около ста мальчиков в возрасте от десяти до четырнадцати лет, разделенные на четыре группы. В течение года хор дает около трехсот концертов по всему миру. Аудитория хора составляет до полумиллиона человек ежегодно.

Участники хора выступают в разных оперных театрах мира, чаще всего – в Венской опере. Руководитель хора – доктор Юджин Джессер. Художественный руководитель – Джеральд Вирт.

 

2-3 декабря, 7.30 pm. Знаменитый американский мужской хор “Шантеклер” (Chanticleer) из Сан-Франциско представляет праздничную, рождественскую программу, которая так и называется - “Рождество”.

 
 
Хор “Шантеклер” часто называют “оркестром голосов”. Он состоит из двух басов, одного баритона, трех теноров и шести контртеноров (три альта и три сопрано). Хор был создан в 1978 году усилиями тенора Луиса Ботто. В 2000 году хор был удостоен премии “Грэмми” за лучший камерный ансамбль, а в 2008 году журналом “Musical America” был назван Ансамблем года.

Обратите внимание. Концерты хора пройдут в помещении Fourth Presbyterian Church по адресу: 126 East Chestnut Street, Chicago, IL 60611.

4 и 6 декабря, 8.00 pm; 5 декабря, 1.30 pm; 9 декабря, 7.30 pm. “Щелкунчик и Петрушка”. ЧСО играет балетную и симфоническую музыку русских композиторов. В программе: фрагменты из балета “Щелкунчик” П.Чайковского, музыка из балета “Петрушка” И.Стравинского, Одиннадцатая (“1905 год”) симфония Д.Шостаковича.

 
 
За дирижерским пультом – маэстро из Германии Инго Метцмахер. Он родился в Ганновере. С 1997 по 2005 годы занимал пост музыкального руководителя Гамбургской оперы, с 2005 по 2008 годы был главным дирижером Нидерландской оперы, с 2007 по 2010 годы – главным дирижером и художественным руководителем Немецкого симфонического оркестра Берлина.


Инго Метцмахера в Европе знают как страстного пропагандиста современной и русской музыки. Несколько лет назад в интервью перед выступлением в Москве он сказал: “Я интересуюсь русской музыкой, русским искусством на протяжении всей жизни. Русское искусство стало появляться в Германии в начале XX века, после революции, когда художники, наконец, получили свою долю свободы. В это время появилось множество интереснейших композиторов: Мосолов, Вышнеградский, Обухов, Лурье... Они пытались заполнить музыкальную нишу своим творчеством, выискивая собственные пути. В один из дней мне захотелось все это изучить. Тогда я открыл для себя Попова, конечно же, я знаю Шнитке, но, к сожалению, много музыки я пропустил – композиторов, который творят сегодня... Германию всегда привлекала русская музыка, русская культура. Наши культуры близки. Близки по духу. Мы пережили тяжелые времена, любим пребывать в меланхолии, грезах...”. Говоря о Шостаковиче, Метцмахер отметил: “ В его музыке есть практически все - и тишина, когда ничего не движется, и одиночество, и нежность...”. Последний раз в Чикаго Инго Метцмахер выступал более десяти лет назад.

За час перед началом концертов в помещении Симфонического центра (4 и 6 декабря, Grainger Ballroom; 5 и 9 декабря, Armour Stage) состоятся тридцатиминутные беседы журналистки и музыковеда Лауры Стенфилд Причард об исполняемых произведениях.

Nota bene! Билеты на все концерты в Чикагском симфоническом центре можно заказать на сайте www.cso.org, по телефону 312-294-3000, по почте, а также приобрести в кассе по адресу: 220 South Michigan Ave., Chicago, Il 60604.

Фотографии к статье:
Фото 1. Баннер к концертамPixar in Concert
Фото 2. Венский хор мальчиков. Фото – Лукас Бек
Фото 3-4. Хор “Шантеклер”. Фото – Лиза Колер
Фото 5. Инго Метцмахер. Фото – Аня Фрерс
Фото 6. Инго Метцмахер. Фото – Кай Бинерт

 

25 нояб. 2014 г.

Ирландский театр Чикаго: “Сияющий город” (“Shining City”)


На недавно состоявшейся церемонии вручения театральной премии “Джефф” актер Бред Армакост пошутил, что Seanachaí Theatre Company исполняется двадцать лет, а название по-прежнему никто выговорить не может. Поэтому было принято решение поменять название. Теперь Seanachaí Theatre Company называется просто - Ирландский театр Чикаго. Первый спектакль юбилейного сезона – “Сияющий город” по пьесе ирландского драматурга Конора Макферсона. На сцене – два героя: пациент и врач-психиатр. После смерти жены пациент жалуется на странную фобию: он чувствует себя виноватым в ее смерти и боится ее прихода. С врачом тоже не все просто, у него “скелеты в шкафу” еще пострашнее. По мере развития сюжета диалог пациента с врачом становится все более интригующим...

 
Мировая премьера спектакля по пьесе “Сияющий город” состоялась в Лондоне, в театре “Royal Court”. Драматург выступил в роли режиссера.

Конор Макферсон родился в Дублине в 1971 году. Во время учебы в местном университете стал писать пьесы. Первая – “Ром и водка” – была с огромным успехом поставлена в дублинском театре Fly-by-Night. Среди его наиболее известных пьес – “The Veil (премьера спектакля по этой пьесе состоялась в Лондонском Национальном театре в октябре 2011 года),The Weir”, Port Authority”, St.Nicholas”, “Dublin Carol”, “The Night Alive” (спектакль по этой пьесе недавно шел на сцене Steppenwolf Theatre). Сегодня Макферсон - один из самых успешных современных европейских драматургов. Его каждая новая пьеса притягивает к себе внимание огромного количества театров, а за право первой постановки борятся лучшие из них.

 
В прошлом сезоне Ирландский театр уже обращался к драматургии Макферсона. Спектакль по его пьесе “Моряк” (“The Seafarer”) получил премию “Джефф” за лучший ансамбль. В этом сезоне театр продолжает осваивать парадоксальные, эксцентричные и всегда неожиданные пьесы ирландского драматурга.

Режиссер-постановщик чикагского спектакля - Джефф Кристиан.

В ролях: Бред Армакост (Джон), Кобурн Госс (Ян), Шейн Кеньон (Лоуренс), Кэролин Круз (Ниса), Джиллиан Рафа (Мари).

Nota bene! Спектакль "Сияющий город" идет с 26 ноября до 4 января 2015 года в помещении The Den Theatre по адресу: 1333 North Milwaukee Avenue, Chicago, IL 60622. Предоставляются скидки для студентов и пенсионеров. Заказ билетов - по телефону 773-878-3727 или на сайте www.seanachai.org. Там же вы найдете подробную информацию об истории создания и сегодняшнем дне театра.

Фотографии к статье:
Фото 1. ЛОГО Ирландского театра
Фото 2-3. Кобурн Госс (Ян) и Бред Армакост (Джон) в спектакле “Сияющий город”. Фото – Эмили Шварц