Ирина Феоктистова. Из Санкт-Петербурга в Чикаго. Часть II. Учеба, работа, семья

В ноябрьском выпуске нашей газеты была опубликована первая часть интервью с музыкантом Ириной Феоктистовой. Перед вами - продолжение беседы.

“В России меня хорошо натренировали”

- Откуда у вас любовь к музыке? От родителей?

- От дедушки и бабушки. Я родилась и выросла в Санкт-Петербурге в аристократической семье. У моей прабабушки был концертный рояль фирмы “Бехштейн”. Она не была профессионалом, занималась для себя. Рояль, к сожалению, я уже не застала. В лучших советских традициях нас уплотнили до одной комнаты, и в этой комнате стояло все. Потолки были пятиметровые. Помню картины на стенах и потолке, лепнину, разрезанную перегородкой на три части. Нас было шестеро: бабушка, дедушка, мама, папа, я и брат. Отец играл на рояле, бабушка с дедушкой пели. У бабушки был абсолютный слух. Она идеально пела мне колыбельные Чайковского. До войны ее брали в Хор Капеллы, но после эвакуации было уже не до хора. Я жила с ней, когда училась в консерватории. Помню, учу оперные арии, играю аккомпанемент, и она начинает без ошибки петь от начала до конца. Очень сердилась, когда я ошибалась.

- Вы помните ваши первые музыкальные впечатления?

- Они связаны с Филармонией. Папа привел меня за ручку на концерт Оркестра Лениградской филармонии с Мравинским. Мне было пять лет, и из всех инструментов я запомнила звук рояля солиста... Я была на последнем концерте Мравинского. Такое не забывается.

- Вы прошли весь путь классического музыканта: школа, училище, консерватория. Готовились стать профессиональной пианисткой?

- Началось все с того, что я не попала в скрипичный класс. В семь лет меня привели в музыкальную школу на прослушивание, после чего родителям сказали: “У нее недостаточно хороший слух для скрипки. Мы ее, пожалуй, на рояль отправим”. Мой слух оказался недостаточно “абсолютным”, чтобы играть на скрипке... Водил меня в музыкальную школу и терпеливо присутствовал на всех занятиях мой дедушка Арсений Васильевич Феоктистов. Ему я очень многим обязана. Мне нравилось заниматься, уже в восемь лет я находила наслаждение в музыке. Сегодня мне хочется увидеть подобное в учениках, чтобы игра на рояле совпадала с их темпераментом и эмоциональным строем... Путь у меня был непростой. Сначала я поступила на теоретическое и композиторское отделение Музыкального училища имени Римского-Корсакова при консерватории. Отбор был строгий, пианисты все потрясающие, в меня не особенно верили, и я сама думала: “Ладно, гармонию поучу с теорией...”. Четыре года (с пятнадцати до девятнадцати лет) честно учила все: клавиры, оперы, симфонии, слушала музыку до ночи, делала анализ музыкальных форм, писала фуги, играла на органе, клавесине и, конечно, на рояле со всеми аккомпанементами, ансамблями... А еще надо было обязательно ходить в Филармонию и Оперу! На экзамене мы должны были сдавать сцены из опер. Это происходило так. Тебя просят: “Спой и сыграй за тенора”. Начинаешь. “Спасибо. А теперь вот эту сцену за сопрано.” В итоге мне сказали, что я не теоретик, а практик. “Ты слишком хорошо играешь на рояле, иди в консерваторию на фортепианное отделение.” За год я подготовилась и с Пятой фортепианной сонатой Скрябина поступила.

“Идите в театры, читайте книги...”

Ирина с восторгом говорит о российском музыкальном образовании и годах учебы в консерватории. Вот лишь некоторые из ее рассказов.

- Я не сразу нашла своего педагога. Бунтовала, хотела чего-то большего… Искала педагога года два. Наконец меня привели за руку к Юрию Колайко. Я ему обязана всем. Судьба его сложилась трагически. В 1967 году он получил Третью премию на Международном конкурсе пианистов имени Шуберта в Вене. У него появился международный агент и все шансы стать звездой мирового масштаба. Из страны его не выпустили, и он остался в Ленинграде. Он много играл Скрябина, в том числе в Музее композитора. Здоровье у него было неважное. Последнее время не вставал с кровати, с трудом говорил, но при этом мы хорошо понимали друг друга. Я была его последней ученицей. Ходила как завороженная. Не думала ни об оценках, ни об экзаменах, только как дотянуть до его уровня. Он умер в 1995 году в возрасте сорока шести лет. Мне еще оставался год учебы в консерватории. После смерти Колайко я пришла к его педагогу Натану Перельману. Натан был личностью легендарной, тогда уже очень пожилым человеком. Помню, стала играть Интермеццо Брамса. Перельман заплакал и сказал, что не может меня взять: “Ты такая эмоциональная, я не выдержу”. Пыталась заниматься с Леонидом Гаккелем. Потрясающего интеллекта человек! Он преподавал фортепиано, был крупным музыковедом. Мы встретились и вскоре как-то взаимно поняли, что не подходим друг другу. Так что я еще долго была без педагога, а потом меня взял к себе друг Колайко, декан нашего факультета Олег Малов.

- Я знаю Олега Юрьевича через маму. Она всю жизнь проработала в Минском музыкальном колледже искусств. Малов часто приезжал в Минск, давал концерты, а лучшие выпускники колледжа поступали к нему в класс в консерваторию.

- Олег Юрьевич - очень благородный человек. Они были очень близки с Колайко. Шутили, что они отец и сын: Колайко звали Юрий, а у Малова отчество - Юрьевич. Малов сразу меня предупредил: “Поскольку ты оказалась в моем классе, тебе не избежать современной музыки. Будешь играть Мессиана и Джорджа Крама”.

- Да, я помню, Малов был одержим современной музыкой, за что ему большое спасибо. В Минске он тоже играл Мессиана, и это было прекрасно. Где еще в те годы можно было услышать музыку Мессиана?!

- “Двадцать взглядов на младенца Иисуса” Мессиана было обязательной программой для Малова... В первые годы американской жизни я много занималась современной музыкой. Меня заметил профессор Северо-Западного университета композитор Билл Карлиц и охотно предлагал мне свои произведения. Я проводила концерты современных русских и американских композиторов, придумала музыкальный мост Санкт-Петербург-Чикаго. Мы даже диск записали с таким названием - “Musical Bridge Chicago-St.Petersburg”. Когда приезжала из Америки, всегда консультировалась с Маловым по программам. Он тогда был очень увлечен Джорджем Крамом.

- Вы, наверно, еще Илью Мусина застали в консерватории?

- Да, он преподавал, и я очень жалею, что не ходила в его класс. К нему толпы желающих приезжали со всего мира. Он был полубог. (Илья Мусин умер в 1999 году в возрасте девяносто пяти лет. – Прим. автора.) Наша дирижерская школа потрясающая. Дирижер всегда начинал с хора. Человек голосом реагирует на жесты гораздо чувствительнее, чем инструментом. Только после хоров дирижеров допускали к симфоническому оркестру. Так было, когда я училась и работала. После консерватории меня сразу взяли в класс хорового дирижирования в Музыкальное училище имени Римского-Корсакова. Я была аккомпаниатором, играла хоровые партитуры для студентов. Мне говорили: “Ты не должна играть музыку, как ты ее чувствуешь. Дирижер должен показать тебе, а ты по его жестам играть”. Иногда получалось очень смешно и не совсем логично, и тогда студенты - будущие дирижеры - исправляли свои жесты... Еще в мое время в консерватории преподавал Григорий Соколов. У него было очень мало студентов. С таким темпераментом студенты у него не задерживались. Он выкидывал всех с грохотом. Зато все честно!

- Что есть в американском музыкальном образовании такого, чего нет в России?

- Я думаю, в Америке и вообще на Западе больше возможностей для полировки мастерства и международных выступлений. На Западе много конкурсов, много престижных агентств. Смотрите, какие удивительные возможности в Северо-Западном университете: чудесные залы, прекрасная акустика, замечательные инструменты. Сейчас, во время пандемии, все закрыто. Для концертов нужна дистанция между музыкантами, поэтому концерты проходят в лучших залах. Я играла в Галвин-холл (Galvin Hall). Вид на озеро со сцены потрясающий! На сцене - два рояля Steinway Grands. Одного зовут Поли, он полированный, блестит; другого - Мат, у него матовая поверхность. Я играла на Поли... Звук просто потрясающий! Как после таких условий не выйти суперпрофессионалом! Что касается образования, я могу сказать словами моих коллег-музыкантов: “Педагоги общаются со студентами очень деликатно, стесняются поругать, сказать лишнее слово”. А так результата не будет! Поэтому я с благодарностью вспоминаю русское образование. Наверно, так и надо: выгонять нас из класса, указывать на ошибки, заставлять их исправлять. Нам говорили: идите в театры, читайте книги, что вы тут играете - у вас ни одной мысли в голове. Пока не дотянете себя до уровня композиторов, пока не начнете, как Скрябин (опять Скрябин!), видеть музыку в цветах, результата не будет!

- То есть в консерватории была такая же муштра, как и в Вагановском училище?

- Преподаватели заботились о репутации учебного заведения и выбивали из студентов все соки, но выпускали настоящих профессионалов. Без муштры ничего не будет, это точно. Здесь тоже бывают такие примеры. Например, я работаю в классе с тромбонистами, который ведет потрясающий Мик (Майкл) Мулкахи. Он из Австралии, второй тромбон Чикагского симфонического оркестра. Я помню, когда попала к нему в класс пять лет назад, мы разучивали песни Рахманинова в транскрипции для тромбонов. Из-за Рахманинова он меня и взял. В классе Мулкахи сначала попросил меня сыграть. “Пусть он (студент) послушает, как это надо делать.” Тромбонист настроился и стал издавать звуки. Я ничего плохого не услышала, а профессор говорит: “Ты играешь фальшиво”. Я тихо сижу, наблюдаю. Он останавливал бедного студента каждый раз, когда слышал что-то не то. Очень невозмутимо и твердо: “Нет, это у тебя неправильно, фальшиво. Сыграй еще раз”. И так всякий раз, пока не попадал в нужную ноту. (У тромбона не темперированный строй, как у рояля, тромбонистам все время надо подстраиваться во время игры.) Классы духовых инструментов здесь на высшем уровне. Потом лучшие студенты играют в ЧСО. Я замечаю: только что играл в классе, и вот уже в ЧСО.

“Она не переводчица, она - пианистка”

- Как вы оказались в Америке?

- Вышла замуж. Муж-программист работал в совместной российско-бельгийской фирме. Он получил американскую рабочую визу на три года. Так в 1998 году я оказалась в Чикаго. Все одновременно делала: и детей, и карьеру...

- Какие из событий вашей американской жизни были самыми запоминающимися?

- Много их было. Запомнилось, как я дважды - “с разных сторон” - попала в Лирик-оперу. Я слушала генеральную репетицию “Кармен”. В антракте стала гулять по залу, подошла к оркестровой ложе. Ко мне на чистом русском языке (как будто у меня на лбу написано, что я русская) обратился скрипач оркестра Саша Белявский. Разговорились. Я сказала, что хотела бы здесь работать. Он взял мой телефон, а через пару недель мне позвонила Марина Веччи (администратор Лирик-оперы. - Прим. автора.). Я с колясками, гуляю с детьми по набережной... “У вас есть время поработать с Владимиром Галузиным? Запишите наш телефон.” Я палкой на песке записываю. Галузин тогда пел в Лирик-опере в “Манон Леско”. Вскоре Володя понял, что я не просто переводчица, и мы стали с ним работать. Великолепный певец, таких голосов сегодня нет! Я ему помогала репетировать, мы учили с ним “Женитьбу” Мусоргского - одноактную оперу, которую он готовился петь во Франции. Музыкальным руководителем Лирик-оперы был тогда Бруно Бартолетти. Как-то он входит в Володину гримерку, и я ему перевожу. Галузин говорит: “Маэстро, она не переводчица, она - пианистка”. Бартолетти подходит к роялю, начинает играть терцет из “Манон...”. Я присоединяюсь и доигрываю до конца. Маэстро оценил. Так я с ним познакомилась... Совсем другим путем меня стали приглашать в качестве аккомпаниатора и органистки. Я попала в “тусовку трубачей”. Целой главой в моей жизни стали общение и работа с одним из лучших английских трубачей Криспианом Стил-Перкинсом. Организаторами наших гастролей по Америке были Шэрон и Ричард Стайны. Объездила всю страну в прекрасной компании. Каким образом, живя в Санкт-Петебурге, я могла бы это сделать? Никак!.. Ричард Стайн работал в Лирик-опере, нанимал музыкантов (back stage musicians). Он и позвал меня. В “Кавалере розы” работала пианисткой, в “Женщине без тени” - играла на органе. Орган в Лирик-опере роскошный, с настоящими трубами, включается электрически. Музыкальным руководителем уже был сэр Эндрю Дэвис - органист по первой специальности. Я была в шоке: орган - это не совсем мой инструмент. Ассистенты сказали: “Если ты чего-то не знаешь, подойди к сэру и спроси”. Я беру партитуру и подхожу к сэру: “Маэстро, какой звук вы хотите от органа?” Это был правильный ход. Орган - его “конек”. Он берет партитуру, ведет меня наверх, к инструменту, начинает по-деловому рычажки выставлять, а я - записывать-записывать... В итоге все звучало прекрасно, как хотел сэр... Один раз на спектакле забыли включить орган. Я слышу, как орган звучит, а в антракте ко мне прибегают: “Что с органом? Нет звука”. “Как нет?” Побежала к электрикам, и все выяснилось.

- Сэр был в ярости?

- Сэру было не до органа. Опера огромная: оркестр, хор... Просто инструмент в какой-то момент не прозвучал. Электрики, конечно, проверили, и потом все пошло по плану... На “Бориса Годунова” меня взяли на работу в качестве ассистента дирижера, а после “Бориса...” я стала появляться в качестве педагога-репетитора (coach). Центр оперного пения Райана меня тоже постоянно нанимает.

- Вы работали и над “Пиковой дамой” - последней оперой до начала пандемии...

- Центр Райана начал работать над этой оперой в августе 2019 года. Один из солистов в концерте в Грант-парке должен был петь партию Елецкого, и они попросили меня подготовить его заранее. Я работала с исполнителями маленьких партий и детским хором. Они поют на протяжении всей оперы. Весь клавир пришлось перелопатить!

- Детский хор звучал замечательно, а русский язык детей был лучше, чем у Сондры Радвановски и Брендона Йовановича.

- С детьми я работала с нуля. Носителю языка так работать лучше. Репетировала, как надо. А как иначе? Попробуйте спеть: “Здравия желаю, ваше высокоблагородие!”

- С Детским хором вы работали и на Музыкальном фестивале в Равинии над Восьмой симфонией Малера. Там ведь совсем другая культура, другой язык...

- Там я была аккомпаниатором для детского хора (Chicago Children Choir). Работа над Восьмой симфонией была запоминающейся. Лето 2018 года. Заранее мне ничего не сказали, меня не было в Америке. Из Равинии периодически приходили письма с вопросом: “Когда вы приедете в Чикаго?”. Через три дня после приезда устроили первую репетицию. А Восьмая симфония - это такая махина! Три хора: два взрослых, один детский... Было невероятно сложно. Я брала партитуру и желтым маркером выписывала, что должна играть, чтобы дети поняли, что происходит. Но справилась.

“English language sounds very sexy”

- Вы всю жизнь работаете с детьми. А ваши дети пошли по вашим стопам?

- Конечно, я не могла себе представить, что мои дети не будут музыкантами. Как такое может быть? Когда Саше (Александре) было четыре года, а Юрику - шесть, я им предоставила право выбора: “Выбирайте инструменты”. В итоге, конечно, я за них выбрала. Подумала, что Саше надо на скрипке начать (маленькая - самое время!), а Юрику - на рояле... Ничего не вышло. Скрипка была мучением, особенно для меня. Я просто отдавала Сашу педагогу и закрывала дверь, чтобы не слышать. Я не могла этого выносить. В результате они занимаются тем, чем хотят. Сыну - двадцать один год. Он хочет стать писателем, у него талант к языкам. До школы мы говорили с ним на русском языке, водили его в Русскую школу, а в семь лет он сказал: “English language sounds very sexy”. После этого я уже не могла заставлять его говорить по-русски. Он сознательно выбрал английский. Сейчас учится в Lake Forest College... Дочка решила стать двуязычной, и это тоже был ее выбор. Ей девятнадцать, она учится в Государственном университете Сан-Диего. Не хочет жить в Иллинойсе - предпочитает Калифорнию. Во время пандемии уехала туда. Хочет быть кинезиологом, заниматься реабилитацией человека посредством физических упражнений. Пока она в начале пути, учит основные медицинские дисциплины (pre med). Уже получила специальный сертификат “Личный тренер”. Они оба талантливы в изобразительном искусстве.

- Это было неожиданностью для вас?

- Пожалуй, да. У нас дома целая Сашина выставка. (Ирина показывает мне работу дочери “Спас на крови”.) Она любит анатомию. Леонардо Да Винчи растет... (Ирина достает  еще одну Сашину работу.) Эту картину Саша нарисовала в шестнадцать лет. Картина получила Вторую премию на конкурсе в Лондоне во взрослой категории. Саша занималась с моей подругой Мариной Ковалевской, скульптором из Петербурга. Ребенком рисовала “обнаженку”, а я рядом стояла. Саша любит живопись, но утверждает, что хорошо рисует натуру только потому, что увлекается анатомией... Дети сами выбирают свой путь.

Фотографии к статье:

Фото 1. Ирина Феоктистова. Фото - Виталий Пиршин

Фото 2. Ирина с дедушкой и бабушкой. Фото из архива И.Феоктистовой

Фото 3. Юрий Колайко. Фото из архива И.Феоктистовой

Фото 4. Ирина с К.Стил-Перкинсом. Pick-Staiger Concert Hall, Эванстон. Фото из архива И.Феоктистовой

Фото 5. Ирина с Риккардо Мути. Чикагский симфонический центр. Фото из архива И.Феоктистовой

Фото 6. Ирина с сыном Юрием и дочкой Сашей. Фото из архива И.Феоктистовой

Вечер в Lookingglass Theatre. Один день и вся жизнь

4 марта в 7 часов вечера в Lookingglass Theatre - чикагском “Зазеркалье“ - состоится необычный виртуальный благотворительный вечер “Lookingglass Theatre’s 2021 gglassquearde unGALA”. Мы встретимся с актерами и руководителями театра, увидим фрагменты из лучших спектаклей, услышим планы на будущее. Организаторы вечера обещают сюрпризы. Вечер направлен на поддержку театра и актеров.

Немного статистики. Тридцать два сезона, сто две постановки, из них семьдесят (!) мировых премьер, премия “Тони”-2011 в категории “Лучший региональный театр Америки”, премия Макартура-2016 (MacArthur Award), больше сорока чикагских театральных премий “Джефф”(Joseph Jefferson Award) и сто шестьдесят одна номинация - это все о нем, о Lookingglass Theatre, самом необычном для Америки коллективе. О театре - чуть ниже, а пока - о ведущих вечера. Их двое: член труппы c 2013 года Энтони Флеминг Третий и один из основоположников Дэвид Швиммер.

Актер театра и кино Энтони Флеминг Третий живет и работает в Чикаго. Сыграл во многих спектаклях театра. Он всегда заметен, его роли яркие, неожиданные, требующие большой физической выносливости. Вспомню только его замечательного Чеширского кота в возобновлении легендарной “Алисы” (“Lookingglass Alice”, сезон 2014-15 годов) и Квикега в “Моби Дике” (сезоны 2014-15 и 2016-17 годов) - премия “Джефф” за лучшую второстепенную мужскую роль. Всего на сцене театра он сыграл 555 (!) спектаклей. 

Дэвид Швиммер известен далеко за пределами Чикаго и Америки благодаря своему участию в сериале “Друзья” (“Friends”, номинация на премию “Эмми”). Он родился в Нью-Йорке, вырос в Лос-Анджелесе, учился в Северо-Западном университете. Именно тогда, в 1988 году, он с друзьями-студентами Северо-Западного университета Евой Барр, Дэвидом Катлином, Джоем Грегори, Лоуренсом Дистази, Дэвидом Керснером, Томом Коксом и Эндрю Уайтом (бывший художественный руководитель, ныне - Director of Community Engagement) задумались о создании нового театра. Путь к нему шел через “кроличью нору” в “зазеркалье”. Первым спектаклем молодого коллектива стала инсценировка романа Льюиса Кэрролла “Алиса в стране чудес”. Уайт говорит: “Премьеру сыграли в помещении университета. Нас было шесть человек. Одна актриса играла Алису, пять актеров были заняты в остальных ролях. С этим спектаклем мы с успехом выступили на Edinburgh Fringe Festival. Это было волшебное чувство рождения театрального организма. Мы чувствовали себя в начале большого пути”.

Швиммер активно участвовал в “рождении театрального организма”. Среди его актерских и режиссерских достижений - спектакли “Plantation!, “The Jungle”, “Big Lake Big City”, “Trust”, Our Town”, “West”, “The Master and Margarita”, “Eye of the Beholder”, “The Odyssey”, “The Idiot”, “Of One Blood”, совместная с Джоем Грегори адаптация романа Стадса Теркеля “Race”. Его последняя (пока) работа в Lookingglass - продюсерство спектакля “Beyond Caring” по пьесе А.Зелдина.

День рождения Lookingglass Theatre - 13 февраля 1988 года. К этому времени студенты-основатели закончили учебу, многие разъехались по стране. Эндрю Уайт жил в Лос-Анджелесе и работал на телевидении, когда услышал, что у нового театра появилась первая сцена: “Мы назвали наше первое помещение “Edge of the Lookingglass”. Оно представляло собой сочетание арт-галереи, ночного клуба и театра... Мы планировали наш первый сезон коллегиально. Каждый член коллектива имел право предложить пьесу для постановки и каждый голосовал за постановку, предложенную другими”. В первом сезоне (1988-89 годы) театр сыграл спектакли “Из одной крови” (“Of One Blood”, автор и режиссер - Эндрю Уайт), “Забота” (“Treatment”) и “Одиссея” (автор инсценировки и режиссер - Мэри Зиммерман). Так начиналась славная история Lookingglass Theatre. Спектакль ”Метаморфозы” Овидия в постановке Зиммерман театр показал впервые в сезоне 1998-99 годов. Успех был оглушительный! По просьбам зрителей показ спектакля продлевали семь раз, и все это время труппа должна была думать о том, где снять новое помещение. Одним из мест был несуществующий сегодня Ivanhoe Theatre, другим был бассейн на открытом воздухе. Коллективу, как воздух, нужно было собственное здание. И тогда Дэвид Швиммер решил “поиграть лицом”. В театре до сих пор говорят, что без помощи актера затея с новым зданием была бы обречена. Используя свою популярность, Швиммер (в лучших советских традициях) пошел на прием к тогдашнему мэру Чикаго Ричарду Дэйли. Один поход к мэру, одна кампания по сбору средств (Чикаго и Иллинойс подарили театру по полтора миллиона долларов, всего удалось собрать почти четыре миллиона) - и у коллектива наконец-то появился СВОЙ дом. Летом 2003 года в помещении Water Tower Place на главной улице Чикаго Мичиган-авеню открылась новая страница истории Lookingglass Theatre. Зрительный зал и сцена в этом помещении спроектированы таким образом, что их можно переставлять, менять местами, убирать, добавлять, использовать вместо декораций - в общем, после более чем десятилетних мытарств по разным залам у театра появилась своя площадка для самых дерзких экспериментов, а эксперимент - это как раз то, что всегда отличало и отличает этот театр. Сегодня в составе постоянной труппы театра - двадцать девять актеров. Дополнительно двадцать два актера являются приглашенными (Artistic Associates). Театром руководит Совет директоров во главе с председателем Нэнси Тиммерс и президентом Ричардом Чепменом. Художественный руководитель театра - Хайди Стиллман, исполнительный директор - Рейчел Финк. По традиции, каждый член коллектива по прежнему имеет право предложить пьесу для постановки и каждый голосует за постановку, предложенную другими. Говоря о стиле театра, Дэвид Швиммер употребляет термин “физический”: “Частью наших репетиций стали ежедневные часовые разминки. До разбора текста и анализа характера героя -  физические упражнения. Некоторые из наших постановок действительно требуют этого”. Добавлю от себя - почти все. Lookingglass Theatre давно и успешно работает в жанре синтетического театра - театра движения, акробатики, музыки, цирка, клоунады, пантомимы, танца; театра динамичного, яркого, зрелищного. К этому располагает молодая труппа и пространство не только сцены, но и зрительного зала. В зависимости от необходимости, сцена может быть то круглой, то квадратной, ее может вообще не быть. Действие может происходить то в середине зала, то на возвышении, а то и наверху, среди железобетонных конструкций, проводов и канатов. Соответственно, театральное пространство может преображаться то в богом забытый городок Скотопригоньевск (“The Brothers Karamazov”), то в улицу маленького польского городка, где живет юная Лилька (“The Last Act of Lilka Kadison”). Зеркало в центре разделяло надвое сцену в “Алисе...”; выходы слева и справа, появление героев сверху и снизу заставляло зрителя вздрагивать от неожиданности в “Гефесте...” (“Hephaestus: A Greek Mythology Circus Tale”); отсутствие четвертой стены позволяло проделывать самые искусные превращения в кругосветном путешествии героев Жюля Верна (“Around the World in 80 Days”). На спектакле “Истленд” (“Eastland: A New Musical”) зрительный зал вместе со сценой преобразился в экскурсионный корабль, начинавший круиз по реке Чикаго. Не хватало только ощущения качки, но и пассажирам корабля не удалось испытать это чувство - трагедия произошла слишком быстро... Никто, кроме создателей, не скажет вам сегодня, во что превратятся сцена и зал на предстоящем вечере. Это мы увидим только 4 марта. До встречи в виртуальном пространстве!

Nota bene! Все подробности вечера “Lookingglass Theatre’s 2021 gglassquearde unGALA” и регистрация - на сайте lookingglasstheatre.org/ungala. Все подробности истории создания и сегодняшнего дня театра - на сайте lookingglasstheatre.org.

Фотографии к статье:

Фото 1. Постер вечера. Фото - Lookingglass Theatre

Фото 2. Дэвид Швиммер. Фото - Lookingglass Theatre

Фото 3. Энтони Флеминг Третий с премией “Джефф”. Фото - jeffawards.org

Чикагский симфонический центр представляет... Февраль 2021 года

В феврале Чикагский симфонический оркестр (далее - ЧСО) отдает дань уважения композиторам афроамериканского происхождения (Black History Month). На сайте cso.org/csotv/features/black-history-month в свободном доступе выложены, среди прочих, следующие произведения:

“Lyric for Strings” - пьеса 1941 года лауреата Пулитцеровской премии Джорджа Уолкера (1922-2018). Композитор сочинил ее в возрасте девятнадцати лет. Среди исполнителей - музыканты ЧСО во главе с концертмейстером Робертом Ченом.

“Starburst” - сочинение тридцатидевятилетней выпускницы Джульярдской школы музыки Джесси Монтгомери (обработка для струнного оркестра). Написанную в 2012 году пьесу автор называет “игрой на образах быстро меняющихся музыкальных красок”. Джесси вспоминает, что была вдохновлена “феноменом звездообразования, который возникает, когда в галактике формируются новые звезды”. Аннотация говорит о том, что нас ждет необычный видеоперформанс... Исполнители - музыканты Civic Orchetsra of Chicago.

Это не первое знакомство с музыкой Монтгомери. В мае 2019 года в концерте серии современной музыки MusicNOW мы услышали мировую премьеру написанной по заказу ЧСО новой аранжировки пьесы “Gay Guerrilla”, а таже квартет “Break Away”.

Первый (“Голгофа”) струнный квартет и Пьеса для струнного трио американского композитора Колридж-Тейлора Перкинсона (1932-2004). Первое сочинение датировано 1952 годом, второе написано в год смерти композитора. Исполнители: музыканты ЧСО Со Янг Бей, скрипка; Джина Дибелло, скрипка; Денни Лай, альт и скрипка; Катинка Кляйн, виолончель.

“Сентиментальные осколки” для струнного квартета, двух вибрафонов и колокольчиков (глокеншпиль) Тайшона Сори. В работе над “...осколками” сорокалетний американский композитор Тайшон Сори черпал вдохновение у Дюка Эллингтона и его знаменитой композиции 1932 года “Sophisticated Lady”, а также у своего музыкального учителя Джона Адамса. Сори говорит о конкретном сочинении - фрагменте “Sentimentals” из цикла “Американский стандарт” (1973). 

Исполнители - музыканты Civic Orchetsra of Chicago.

Третья скрипичная соната французского композитора, дирижера, королевского мушкетера Жозефа Болони де Сен-Жоржа (1739-1799). Он был выходцем из Гваделупы, и в Париже его называли “чернокожим Моцартом”. Во второй половине XVIII века сочинения шевалье де Сен-Жоржа часто звучали в домах французских аристократов. Исполнители: скрипачи ЧСО братья Симон и Матоус Михалы.

Фрагмент “Dust to Dust” из Реквиема (2020 год) композитора из Нового Орлеана Кортни Брайан. Исполнители: вокалисты Quince Ensemble.

Пьеса “Для нее” (2020 год) чикагского пианиста, перкуссиониста и композитора Таддеуса Тюкса. Запись сделана автором.

“Juba Dance” из Первой симфонии и Пять народных песен в контрапункте Флоренс Прайс (1887-1953). Она была одной из первых женщин, сочинявших в Америке классическую музыку, и первой женщиной-симфоническим композитором афроамериканского происхождения. Сочинение 1932 года. Исполнители - музыканты Civic Orchetsra of Chicago.

Весной прошлого года ЧСО под управлением Риккардо Мути собирался впервые исполнить Третью симфонию Прайс. Перед началом сезона маэстро Мути сказал: “Мне говорили о Симфонии Прайс еще во время первого приезда в Чикаго. Она написана искренне... Современная музыка не обязательно должна быть сложной для восприятия. Музыка Прайс идет от сердца”. К сожалению, из-за пандемии коронавируса премьеру пришлось отложить.

Песня “Lift Every Voice and Sing” на слова Джеймса Велдона Джонсона и музыку Джей Розамонд Джонсон. Написана в период между 1899 и 1901 годами. Считается неофициальным гимном афроамериканского населения. Вступительное слово - бывший ассистент дирижера ЧСО Майкл Морган. Исполнители: члены группы альтов ЧСО.

Квинтет для кларнета британского композитора и дирижера Сэмюэля Колридж-Тейлора (1875-1912). Сочинение написано под влиянием А.Дворжака. Композитор трижды гастролировал по Америке. Музыканты Нью-Йорка называли его “африканским Малером”.

11 февраля - 12 марта. С 1 октября 2020 года проводится серия камерных концертов “CSO Sessions”, на которых звучит камерная музыка композиторов XVII-XXI веков. Куратор серии - музыкальный руководитель ЧСО Риккардо Мути. В феврале нас ждут два новых эпизода популярного “музыкального сериала”. В программе Эпизода 13: Квинтет для кларнета С.Колридж-Тейлора и Пятый Бранденбургский концерт И.С.Баха. Исполнители - музыканты ЧСО. Стоимость билета - $15.

25 февраля - 26 марта. Эпизод 14. В программе: “Дуэт для альта, виолончели и двух облигатных пар очков” (шутка гения!) и Секстет для двух валторн и струнного квартета Л.ван Бетховена, Пять народных песен в контрапункте Ф.Прайс.

Исполнители - музыканты ЧСО. Стоимость билета - $15.

18 февраля. С 21 января проходит серия камерных концертов музыкантов Civic Orchestra of Chicago. В отличие от своего “старшего брата” - ЧСО, в концертах молодежного оркестра звучит современная или мало знакомая нам музыка американских композиторов. Эпизод 2 называется “Shared Reality”. Среди произведений - пьеса “Still Life with Avalanche” композитора-резидента ЧСО Мисси Маццоли. Недавно было объявлено, что контракт с ней продлен до июня.

Исполнители - музыканты Civic Orchetsra of Chicago. Программа в свободном доступе.

В 1951 году ЧСО стал первым оркестром Америки, появившимся на телевизионном экране. Серия на канале WGN-TV называлась “Hour of Music”, позднее она получила название “Great Music From Chicago”. C 7 января в свободном доступе - второй эпизод серии: увертюра “Le baruffe chiozzotte” Л.Синигалья, Первый виолончельный концерт К.Сен-Санса (солист - Фрэнк Миллер), сюита из балета “Жар-птица” И.Стравинского. Дирижер - Уолтер Хендл. Запись сделана на студии WGN-TV 25 февраля 1962 года.

По-прежнему в свободном доступе - часовой фильм “Solti’s Beethoven: The Fifth Symphony Revisited”. В первой половине картины собраны фрагменты репетиций восьмого (с 1969 по 1991 годы) музыкального руководителя ЧСО сэра Георга Шолти в Симфоническом центре Чикаго и его замечания о Пятой симфонии Л.ван Бетховена, сделанные за роялем в лондонском доме; во второй - Пятая симфония в исполнении ЧСО. Фильм входит в серию PBS' Great Performances.

В свободном доступе находится также запись Девятой симфонии Л.ван Бетховена в исполнении ЧСО под управлением Риккардо Мути. Концерт называется “Muti Conducts Beethoven 9”. Солисты: Камилла Нилунд, сопрано; Екатерина Губанова, меццо-сопрано; Мэтью Поленцани, тенор; Эрик Оуэнс, бас-баритон. Чикагский симфонический хор. Хормейстер - Дуайн Волф. Запись 2014 года.

Nota bene! Все подробности о концертах ЧСО - на сайте cso.org/home/. 

Фотографии к статье:

Фото 1-3. На серии камерных концертов “CSO Sessions”. Все фото - Тодд Розенберг

Международный фестиваль камерной музыки. Зима-весна 2021 года

Международный фестиваль камерной музыки (North Shore Chamber Music Festival) объявил репертуар на зиму-весну 2021 года. Художественный руководитель фестиваля скрипач-виртуоз Вадим Глузман и его жена - исполнительный директор, пианистка Анжела Иоффе, как всегда, подготовили для нас интересные и разнообразные программы. Вот что нас ждет в ближайшее время.

20 февраля, 7.30 pm. Ежегодный гала-концерт (Benefit Gala) “Звезды завтрашнего дня” (Stars of Tomorrow) с участием лауреатов Фонда имени Аркадия Фомина (Arkady Fomin Scholarship Fund). В программе: Фортепианное трио Ф.Мендельсона и другие произведения. Исполнители: Дженис Кариссa, фортепиано; Джулиан Ри, скрипка; Кэтрин Одас, виолончель.

На V фестивале в 2015 году был основан Фонд имени Фомина - замечательного музыканта, художественного руководителя Новой консерватории в Далласе и Conservatory Music в Дуранго (Колорадо), основателя проходящего в Колорадо Горного фестиваля (Mountains Festival). Фомин был педагогом Вадима Глузмана. Вадим отзывается о нем с неизменной теплотой и уважением. Задача фонда - поддержка молодых дарований. Вадим говорит: “Мы предоставляем юным музыкантам стипендии, они получают возможность поработать с опытными солистами”.

Концерт можно услышать в зале PianoForte Chicago (live-in-person) и виртуально (livestream) на The Violin Channel. Организаторы концерта очень рассчитывают на нашу поддержку. Все подробности - на сайте nscmf.org/concert/stars-of-tomorrow/.

21 марта 2021 года, 12.00 pm. Мастер-класс (A Master’s Workshop) одного из лучших современных виолончелистов Иоганнеса Мозера, лауреата Второй и Специальной премий на XII Международном конкурсе имени П.Чайковского в 2002 году. (Первая премия в тот год не была присуждена.) В 2012 году Мозер дебютировал на фестивале в Равинии, в 2015 году - на фестивале в Грант-парке, несколько раз выступал с Чикагским симфоническим оркестром. В беседе со мной Вадим Глузман назвал Мозера коллегой и другом. Вместе с баянисткой Эльсбет Мозер (однофамилица виолончелиста) они играли в Цюрихе Тройной концерт Софии Губайдулиной для скрипки, виолончели и баяна. В Берлине Глузман и Мозер сыграли премьеру Двойного концерта Елены Фирсовой.

Мастер-класс можно будет посмотреть на The Violin Channel.

10 апреля 2021 года, 7.30 pm. Концерт скрипичного дуэта Данби Ум и Пол Хьянг “Colors of Virtuosity”. В программе - произведения Ф.Мендельсона, Э.Корнгольда, Э.Блоха, Э.Изаи, Э.Барлоу и П.Сарасате. Партия фортепиано - Эми Янг.

В мае 2021 года состоится мастер-класс известного немецкого скрипача, руководителя Кронбергской академии Фридемана Айххорна, а 9-12 июня пройдет юбилейный, Десятый международный фестиваль камерной музыки. Все подробности о фестивале - на сайте www.nscmf.org и в будущих выпусках Музыкального обозрения.