24 дек. 2011 г.

Чикагский симфонический центр представляет: 2-10 января 2012 года



2 января, 2.30 pm. Тринадцатый сезон подряд новый музыкальный год открывает концерт “Салют Вене”. В программе - вальсы и польки композиторов семьи Штраус, а также любимые мелодии из классических оперетт. Исполнители – оркестр The Chicago Philharmonic под управлением венгерского дирижера Андраша Деака, танцоры из профессиональной украинской балетной труппы “Kiev-Aniko Ballet of Ukraine”, солисты из Австрии: сопрано Рене Шютенгрубер и тенор Вольфганг Гратшмайер. Подробности предстоящего концерта вы найдете на сайте http://salutetovienna.com/.

5, 7 января, 8.00 pm; 10 января, 7.30 pm. “Берлиоз, Байрон и Шекспир” – так называется первая программа Чикагского симфонического оркестра (далее – ЧСО) в новом году, в которой мы услышим произведения французского композитора Гектора Берлиоза. Бунтарь-одиночка, он остался в истории музыки реформатором симфоний и первооткрывателем новых музыкальных произведений. Таких, например, как концертная увертюра. Программа будущих концертов начнется с одной из них – с Увертюры к опере “Корсар”, написанной по поэме Д.Г.Байрона.
Всю жизнь Берлиоз боготворил Шекспира. Он писал: “Шекспир произвел во мне революцию, которая потрясла все мое существо”. В результате на свет появилась симфония “Ромео и Джульетта” - самое монументальное музыкальное произведение, когда-либо сочиненное по мотивам шекспировских пьес. В симфонии задействованы три солиста, девяносто восемь хористов и сто шестьдесят музыкантов симфонического оркестра. ЧСО исполнит два фрагмента симфонии – “Скерцо царицы Маб” из первой части и “Ромео в гробнице Капулетти” из четвертой. Перед Скерцо актеры Чикагского шекспировского театра (среди них – Брендон Маршалл-Рашид) прочтут отрывки из великой трагедии.
Концерты завершатся исполнением симфонии для альта и оркестра “Гарольд в Италии”. Берлиоз писал: “Я задумал написать для оркестра ряд сцен, в которых альт звучал бы как более или менее активный персонаж, сохраняющий повсюду присущий ему характер; я хотел уподобить альт меланхолическому мечтателю в духе “Чайльд Гарольда” Байрона”. “Гарольд в Италии” – подарок Берлиоза альтистам-солистам. Это сочинение непременно входит в их репертуар. На предстоящих концертах солирует альтист Лоуренс Пауэр. Газета “Financial Times” назвала его “современным Орфеем”.
Английского дирижера сэра Марка Элдера музыкальный мир знает в первую очередь как многолетнего главного дирижера Национальной оперы Великобритании – на протяжении двадцати четырех лет (с 1979 ро 1993 год) он возглавлял одну из крупнейших оперных трупп мира! С оркестром Национальной оперы дирижер объездил в буквальном смысле слова весь мир. Вот уже одиннадцатый год он руководит старейшим симфоническим оркестром Великобритании - оркестром Халле, базирующимся в Манчестере. Одновременно Элдер является главным приглашенным дирижером симфонического оркестра Би-Би-Си. Он регулярно выступает с крупнейшими оркестрами мира и даже стал первым британским дирижером, которому было доверено руководить новой постановкой на музыкальном фестивале в Байрейте. За выдающийся вклад в развитие музыки в 1991 году Марку Элдеру была присуждена премия имени Лоренса Оливье.

6 января, 8.00 pm. “В пятницу вечером в кино” – в серии концертов с таким названием демонстрируются шедевры мирового кино в сопровождении ЧСО. В первом концерте серии в новом году мы увидим фильм Майкла Кертиса “Касабланка” (1942).
Во время Второй мировой войны марокканский город Касабланка стал одним из главных транзитных пунктов, откуда беженцы из Европы надеялись выехать в Америку. Бывший антифашист, а ныне пьяница и владелец игорного клуба “Американское кафе Рика”, американец Рик Блейн (Хэмфри Богарт) случайно встречает свою возлюбленную Илзу Ланд (Ингрид Бергман). Она приехала в Касабланку со своим мужем, известным антифашистом, лидером движения Сопротивления Виктором Ласло (Пол Хенрид). Они ищут возможность уехать из Касабланки в Лиссабон, чтобы оттуда отправиться в Америку. Обратившись за помощью к Рику, Илза слышит в ответ: “Я не стану рисковать”...
Первоначально главные роли планировали отдать Рональду Рейгану и Мишель Морган, но в результате в фильме появились Хэмфри Богарт и Ингрид Бергман. После выхода фильма на экраны Ее признали символом красоты и женственности в кино, а Он стал идолом поколения, одним из популярнейших актеров XX века.
Успеху фильма способствовал огромный интерес общественности всего мира к Касабланке. В начале ноября 1942 года там высадились союзные войска, а мировая премьера картины состоялась в Нью-Йорке спустя три недели, на День Благодарения.
Именно в Касабланке, как будто специально подогревая интерес к картине, в январе 1943 года прошла встреча Рузвельта и Черчилля.
ЧСО дирижирует Ричард Кауфман.


220 South Michigan Avenue, Chicago, IL 60604, справки и заказ билетов по телефону 312-294-3000 или на сайте www.cso.org.

Бродвей в Чикаго представляет: “The Addams Family”



В эти дни на сцене Cadillac Palace Theatre демонстрируется мюзикл “Семейка Адамсов”. Эта семейка хороша знакома любителям кино: многие наверняка помнят популярный американский фильм Барри Зонненфельда 1991 года (режиссерский дебют бывшего оператора фильмов братьев Коэн), некоторые смотрели одноименный “мультик” (он шел на канале NBC в сезоне 1973-74 годов) и телевизионный сериал 1964 года. А начиналось все так...

Как известно, в ведущем интеллектуальном журнале Америки “The New Yorker” почти нет фотографий. Их заменяют карикатуры. С первых лет своего существования одной из главных фигур издания был художник-карикатурист. 6 февраля 1932 года на страницах журнала впервые появился рисунок молодого и очень уверенного в себе художника Чарльза Адамса. На протяжении следующих шести лет он еще несколько раз мелькал на страницах журнала, а с 1938 года на протяжении пятидесяти лет (!) публиковался там постоянно. Всего из-под пера короля “черного” юмора вышло почти полторы тысячи комиксов. Они были везде: в магазинах, на календарях, в рекламных роликах... Именно Адамс придумал сумасшедшую семейку, дал им свою фамилию и долгие годы рисовал комиксы об их веселой жизни.
Чарльз Адамс – фигура не менее любопытная, чем вышедшие из-под его пера мужественный “тореадор” Гомес, его соблазнительная жена Мортиша, дети Венсди и Пагсли, дядюшка Фестер, бабушка-ведьма с ее постоянными магическими заклинаниями, двухметровый дворецкий Ларч и человеческая Кисть, гуляющая сама по себе. Адамс любил женщин и красивую жизнь, одевался по последнему слову моды, участвовал в светской жизни. Среди его друзей были Рэй Брэдбери и Альфред Хичкок, среди подруг - Грета Гарбо и Жаклин Кеннеди. Эксцентрик и балагур, женат он был трижды, и все три раза скандалы о его семейной жизни непременно появлялись на страницах прессы - бульварной и не очень. С первой женой Адамс развелся, поскольку она хотела детей, а он, по его собственным словам, “их терпеть не мог”. Со второй женой у Адамса были разногласия по финансовым вопросам, и он долго, но, кажется, безуспешно судился. Свадьбу с третьей (и последней) женой Адамс сыграл на кладбище домашних животных в собственном поместье (ожившие комиксы художника, в которых по всем законам постмодернистского искусства автор повторяет эпизоды жизни своих персонажей). Это кладбище наш герой ласково называл Трясиной. В этой Трясине после смерти от сердечного приступа в 1988 году развеяли прах Адамса.

Компания "Tee and Charles Addams Foundation" (ей принадлежат авторские права) тщательно контролировала процесс создания мюзикла. В первую очередь она потребовала, чтобы за основу сюжета были взяты не сериалы или фильм, а оригинальные комиксы Чарльза Адамса. К работе был привлечен давний поклонник художника, американский композитор английского происхождения Эндрю Липпа. Режиссеры и дизайнеры мюзикла - Джулиан Крауч и Фелим Макдермотт. Хореограф – колумбийский танцовщик Серхио Трухилло. Работа над мюзиклом шла очень весело. Липпа рассказывал, что писал музыку, хорошо представляя характер каждого персонажа. Поэтому глава семейства Гомес исполняет песни в стиле фламенко, его дочь предпочитает “попсу”, а дядюшка Фестер поет водевильные куплеты. Крауч в свою очередь вспоминал, как они с Макдермоттом все время “обращались” к Фестеру, спрашивая себя: “А если бы Фестер готовил бродвейское шоу, каким бы оно было?”

Предпремьерные показы мюзикла прошли два года назад в чикагском Oriental Theatre, а премьера состоялась в Нью-Йорке 8 марта 2010 года. Рецензия в журнале “The New Yorker” была не очень хорошей. Претензии были не к песням и постановке, а, скорее, к тому, как режиссер показал героев: “В комиксах Адамса выражение агрессии было язвительностью. В “Семейке Адамсов” - это просто манерность. Почему-то множество талантливых людей, делающих мюзикл, неверно поняли “фишку” Адамсов. Члены семейки были убеждены, что они нормальные. Все это было юмором Чарльза Адамса. Но с первых тактов мюзикла мы понимаем, что персонажи, находящиеся на сцене, знают, что они – ненормальные”. Действительно, в мюзикле много загробного юмора, герои поют о могилах, смерти, разной нечисти и с удовольствием демонстрируют свои странные увлечения. Что ж, таковы законы жанра, и, может быть, в этом и есть своеобразная прелесть мюзикла: показать знакомых героев в несколько другом ракурсе.

Мюзикл “Семейка Адамсов” удостоен двух премий “Тони”, в том числе – за лучшую музыку, написанную для театра (Эндрю Липпа), и премии “Drama Desk” за лучший дизайн (Джулиан Крауч и Фелим Макдермотт).
Чикаго – первая остановка первого тура мюзикла по США. В период с 27 декабря 2011 года по 12 августа 2012 города мюзикл увидят зрители двадцати двух городов страны.
Объявлено, что в апреле 2012 года в Сан-Паулу состоится первая иностранная премьера “Семейки Адамсов”. В марте 2013 года примеру Бразилии последует Австралия – мюзикл готовятся поставить в Сиднее.

Мюзикл “Семейка Адамсов” (“The Addams Family”) идет до 1 января 2012 года. В главных ролях – известные бродвейские исполнители Дуглас Силлс (Гомес), Сара Геттельфингер (Мортиша), Мартин Виднович (Мал Байнеке), Криста Мур (Алиса Байнеке), Блэк Хэммонд (дядя Фестер), Пиппа Пиртри (бабушка), Том Корбейл (Ларч), Патрик Кеннеди (Пагсли), Брайан Джастин Крум (Лукас), Кортни Вольфсон (Венсди).


Cadillac Palace Theatre, 151 West Randolph Street, Chicago, IL 60601.
Заказ билетов по телефону 800-775-2000 или на сайте
www.ticketmaster.com. Групповые скидки (15+) – по телефону 312-977-1710. Подробная информация – на сайтах www.BroadwayInChicago.com и http://www.theaddamsfamilymusical.com/.

17 дек. 2011 г.

Смотрите, кто пришел! (Новое назначение в Чикагском оперном театре)



7 декабря 2011 года Председатель совета директоров Чикагского оперного театра (далее – ЧОТ) Грегори О’Лери объявил о переменах в руководстве. С 1 сентября 2012 года новым генеральным директором театра становится Андреас Митишек. Он заменит на этой должности многолетнего руководителя ЧОТ Брайана Дики. Митишек подписал пятилетний контракт с театром. На пресс-конференции Грегори О’Лери сказал: “Мы выбрали кандидатуру Митишека за его уникальное артистическое дарование. Мы считаем, что он в состоянии поддерживать высокие стандарты ЧОТ и с оптимизмом смотрим в будущее компании под руководством Андреаса”. В ответном слове Андреас Митишек подчеркнул: “ЧОТ – это место, где осуществляются самые интересные оперные постановки в стране. Я с нетерпением жду возможности стать частью богатой артистической “фабрики” Чикаго и продолжить увлекательное путешествие в новые, неизведанные оперные территории”.
Итак, после двенадцатилетнего правления Брайана Дики ЧОТ начинает новую страницу своей истории. Давайте познакомимся с новым руководителем театра.

Андреас Митишек родился и вырос в Вене, учился в Венской школе музыки и изобразительного искусства (Hochschule fur Music und Darstellende Kunst) по классам органа и дирижирования, одновременно посещал занятия вокального, фортепианного и отделения композиции Венской консерватории. Пройдет совсем немного времени, и Митишек станет педагогом своей alma mater, начнет вести курс по современной музыке в консерватории. Карьера концертирующего артиста позволила Митишеку объездить все страны Европы. Он выступал на таких престижных площадках, как Maggio Musicale, Зальцбургский музыкальный фестиваль и Венская рождественская неделя. Дирижерский дебют Митишека состоялся в 1987 году с венским оркестром “Collegium Musicum”. В сезоне 1987-88 годов он был педагогом по вокалу и дирижером в Венской камерной опере. А в 1990 году дирижер осуществил идею, которая в мировой столице музыки казалась нереальной, - Митишек основал в Вене новый оперный театр! Он так и называется – Венский оперный театр. С 1990 по 1997 годы дирижер являлся артистическим директором этого театра. Подобно Брайану Дики в Чикаго, Митишек не стремился конкурировать с Венской оперой, а пытался найти свою нишу. Уже через несколько лет после создания Венский оперный театр стали называть самой современной оперной компанией Австрии. Основой репертуара театра стали сочинения XX века, а также забытые или редко идущие на сцене произведения прошлого. Вот лишь несколько опер, австрийские премьеры которых прошли в театре: “Ревизор” Вернера Эгка (1992), “Эдип” Джорджа Энеску (1993), “Великий Мертвиарх” Дьердя Лигети и “Смерть в Венеции” Бенджамена Бриттена (обе оперы поставлены в 1994 году), “Дьяволы из Людена” Кшиштофа Пендерецкого (1995), “Замок” Ариберта Раймана и “Вторая миссис Конг” сэра Харрисона Биртвистла (оба спектакля поставлены в 1996 году), “Никсон в Китае” Джона Адамса (1997).
В качестве приглашенного дирижера Митишек ставил более традиционные оперы: “Летучая мышь” и “Орфей и Эвридика” в Комической опере Берлина, “Сон в летнюю ночь” в Венской народной опере, “Евгений Онегин”, “Так поступают все” и “Дон Жуан” в Опере Сиэттла, “Саломея” в Филадельфийской оперной компании. В числе спектаклей Митишека – американская премьера оперы Майкла Беркли “Джейн Эйр” в оперном театре Сент-Луиса и японская премьера оперы Минору Мики “Жюри” в Токио.
С 1998 года Андреас Митишек является главным дирижером Оперы Лонг-Бич (Калифорния). И снова, как это было в Вене, основным направлением работы дирижера становится открытие нового репертуара и создание новых постановок классических опер. Среди лучших спектаклей театра – “Электра” Р.Штрауса, “Замок герцога Синяя Борода” Б.Бартока, “Ночной полет” Л.Даллапиколлы, “Енуфа” Л.Яначека. В 2006 году театр показал новое прочтение “Кольца нибелунгов” Р.Вагнера.
С 2003 года Митишек совмещает музыкальные “обязанности” с административными, занимая должность артистического и генерального директора Лонг-Бич Оперы.
С 2005 года Митишек не только дирижирует операми, но и часто является режиссером-постановщиком. В опере Лонг-Бич делают четыре постановки в год. Одна из них с 2007 года выходит за пределами театрального зала. Уже прошли оперы в популярном ночном клубе, на стоянке автомашин, в мебельном магазине... Вот лишь некоторые из режиссерских экспериментов Митишека. Его режиссерским дебютом стал спектакль по циклу песен Ф.Шуберта “Зимний путь”. В сюжетную ткань Митишек ввел героев романа И.Гете “Страдания юного Вертера”. В 2006 году в монооперу Григория Фрида “Дневник Анны Франк” Митишек вставил фрагменты воспоминаний выжившей в Холокосте женщины и поставил спектакль под землей, в переходе-гараже. Замкнутое подземное пространство послужило для режиссера метафорой изоляции и одиночества. Для постановки оперы Рики Яна Гордона “Орфей и Эвридика” (не путайте с одноименной оперой Глюка!) в 2008 году Митишек выбрал Олимпийский бассейн. В 2009 году режиссер ставит спектакли по операм Виктора Ульмана “Император Атлантики” и Карла Орфа “Умница”... в машинном отделении корабля королевы Марии. Две последние постановки Митишека (они состоялись в этом году) – “Медея” Л.Черубини (спектакль игрался в помещении мебельного склада) и “Ахнатен” Филипа Гласса.
Шумные премьеры быстро принесли популярность театру, о нем стали говорить далеко за пределами города и штата. В годы руководства Митишека Опера Лонг-Бич ликвидировала дефицит, вдвое увеличила бюджет, а количество обладателей абонементов увеличилось на пятьсот (!) процентов! Самое поразительное, что подобный же всплеск интереса к театру после прихода нового руководителя наблюдался в Чикаго! В конце девяностых годов XX века Чикагский оперный театр еле сводил концы с концами, существуя на пожертвования нескольких спонсоров, а с приходом Брайана Дики о театре заговорили по всей Америке. Дики приехал в Чикаго из Европы. Долгие годы он на разных должностях работал в Глайндебурне, был главным администратором Глайндебурнской фестивальной оперы. Проведя там двадцать семь лет, Дики превратил этот музыкальный фестиваль в один из интереснейших и престижных в мире! И вот он оказывается в Чикаго. Дики вспоминает: “Когда я пришел в театр, были определены постановки 2000 года, но сколько они будут стоить, никто не знал. В театре царил полнейший хаос”. Первым спектаклем Дики в должности генерального директора стал “Орфей” Клаудио Монтеверди. “Все думали, что я сумасшедший. Мне говорили: “Это абсурд. Ты не соберешь зал!” Но мы продали на пятьдесят процентов билетов больше, чем на “Севильского цирюльника” Россини.” Уже через год после прихода Дики в театр газета “Chicago Tribune” назвала его Человеком года в категории “Искусство”. Не правда ли, похожая история?!
С 2009 года спектакли Митишека проходят с неизменными аншлагами, и публика ждет от него только сюрпризов! В 2012 году в городском аквариуме Лонг-Бич состоится американская премьера оперы Гавина Брайарса “Бумага Наутилус”, а в центре Лонг-Бич, напротив шести пустых офисных зданий, будет поставлена опера одного из интереснейших современных композиторов Освальдо Голийова “Айнадамар”.
Объявлено, что, наряду с новой должностью в Чикаго, Андреаш Митишек останется работать в Лонг-Бич Опере. Создается некая новая модель сотрудничества между двумя компаниями. Брайан Дики говорит: “В Лонг-Бич, как в зеркале, отражаются многие вещи, которые параллельно происходили и происходят в Чикагском оперном театре. Поэтому Митишек имеет все предпосылки для успешной работы в Чикаго”.
Вот только один наглядный пример правоты слов Дики. Первая премьера нового, двадцать восьмого сезона Чикагского оперного театра - оперетта Дмитрия Шостаковича 1958 года “Москва. Черемушки” по либретто В.Масса и М.Червинского в оркестровке английского композитора и музыковеда Джерарда Макберни. Будущая постановка станет премьерой сочинения Шостаковича на Среднем Западе. А в мае этого года оперетта “Москва. Черемушки” по инициативе Митишека была поставлена как раз в Опере Лонг-Бич. Режиссером спектакля была Изабель Миленски. В Лонг-Бич оперетта исполнялась на английском языке в переводе Дэвида Пунтни, а в Чикаго пойдет в новой адаптации Мег Мирошник.

Итак, в ЧОТ приходит новый лидер. Андреас Митишек, кажется, идеально подходит для этой оперной компании. Конкурировать с Лирик-оперой, работая на ее поле, бессмысленно. А вот пытаться делать что-то новое, необычное, открывать новые оперы или представлять старые в новой “упаковке” – в этом путь к успеху, и это как раз то, в чем так преуспел Митишек в теплой Калифорнии, и то, чем он собирается заниматься в Чикаго. Пожелаем ему успеха, а нам – новых ярких впечатлений!
Новый сезон ЧОТ пройдет с 14 апреля по 23 сентября 2012 года. Кроме оперетты Шостаковича, в планах театра – опера Г.Ф.Генделя “Тесей” и новая версия “Волшебной флейты” В.А.Моцарта.

Nota bene! Все спектакли Чикагского оперного театра проходят в помещении Harris Theatre по адресу: 205 E. Randolph Street, Chicago, IL 60601. Справки и заказ билетов по телефону 312-704-8414 и на сайте театра http://www.chicagooperatheater.org/.

11 дек. 2011 г.

“Инкогнито” – звучит интригующе!



“Пропасть для свободных людей” – так называется спектакль по пьесе бразильского писателя и драматурга Гильерме Фигейредо “Лиса и виноград” (“Эзоп”). Этим спектаклем в Чикаго открывается театр-студия “Инкогнито”. О предстоящей премьере и новом театральном коллективе – в эксклюзивном интервью актера, продюсера, президента театра Анатолия Непокульчицкого. Наша беседа началась с вопросов о новом спектакле.

- Волнуешься перед премьерой?
- Раньше я всегда волновался перед премьерой, а сейчас как-то не так. Чувствую, что нащупал свою роль, свой образ.
- “Лиса и виноград” - пьеса о свободе?
- И о свободе тоже. Человек мечтает о свободе, а когда получает ее, то понимает, что свобода не бывает без обязанностей. Становится ли он свободней? Да, он уже не раб, но он зависим от обстоятельств и правил социума. Абсолютной свободы не может быть никогда! Все сводится к тому, комфортно ли человек существует в предлагаемых обстоятельствах того или иного общества. Как в бывшем Советском Союзе. Людям было хорошо, когда за них все решали... В пьесе столько интересных тем, вопросов, проблем... Наш спектакль рассчитан на подготовленную, мыслящую публику. Нам есть что сказать этой пьесой.
- Ты не боишься, что подготовленная публика начнет сравнивать вас с вашими великими предшественниками? Кто-то смотрел фильм с Калягиным, Табаковым и Гафтом, кто-то помнит спектакль Товстоногова с Полицеймако. В Белорусском театре имени Янки Купалы был прекрасный “Эзоп” с Борисом Платоновым. Не боишься, что сравнение будет не в вашу пользу?
- Не боюсь, потому что сейчас другое время, а другое время требует новой театральной эстетики. Проблемы остались те же самые, а театральный язык стал другим... Мы не стараемся понравиться. Мы говорим о вещах, которые считаем важными для себя.

...Все началось более тридцати лет назад, когда студент второго курса Киевского государственного института театрального искусства имени И.К.Карпенко-Карого Анатолий Непокульчицкий подбирал себе материал для курсовой работы. Читал пьесы, знакомился с авторами... “Мне на глаза попалась пьеса “Лиса и виноград”. Я тогда еще не видел ни спектакля, ни фильма. Пьеса настолько запала мне в душу, что я начал переписывать отрывки из нее. Они до сих пор лежат у мамы в Киеве. Я всегда мечтал сыграть в этой пьесе”. В эпоху Интернета он нашел русский текст, распечатал его и положил в стол. До лучших времен...

- Я показал эту пьесу режиссеру Борису Носовскому, когда он обосновался в Чикаго. Он – профессионал с большой буквы, и было бы неразумно не воспользоваться его потенциалом. В июне 2010 года я стал говорить с ним о постановке пьесы. Борис сразу сказал: “Надо ставить”. И началась работа...
- Что было решающим в выборе актеров?
- Актерские качества, заинтересованность в работе и увлеченность.

Анатолий Непокульчицкий с гордостью рассказывает о своей команде. В спектакле участвуют известные в Чикаго актрисы Ольга Кирсанова (рабыня Мели) и Лидия Сорока (Клея). В роли Агностоса – актер украинского театра-студии “Гомин” (Чикаго) Виктор Табачук. В роли Эзопа – режиссер спектакля Борис Носовский. Непокульчицкий играет в спектакле роль Ксанфа.

- Я – характерный актер, и Ксанф – характерная роль. Там такой диапазон... Посмотрим, насколько мне удастся это воплотить. В нашем спектакле на первые роли выходит образ Ксанфа, а перехватывает у него инициативу представитель силовых структур, капитан стражи Агностос. В черном плаще и черной шляпе, этот надсмотрщик может быть шерифом, кому-то он напомнит Берию и чекистов, а, может быть, и агента ФБР. В нашей трактовке сверхзадача Капитана стражи – дать свободу Эзопу, освободить его от Ксанфа и сделать его своим советником. Тем самым он хочет добиться своей цели – стать недосягаемым...
- Актуально!
- Наш спектакль - не о древней Греции, а о времени, в котором мы живем сегодня. Зрителей ждет актерское представление в полном смысле этого слова. Музыку написал Борис Носовский - композитор по первому образованию.
- Оригинальное название пьесы – “Лиса и виноград”. В театре-студии “Инкогнито” спектакль называется “Пропасть для свободных людей”. С чем это связано? Почему вы решили изменить название?
- Потому что оно привязано к Эзопу, а пьеса не только об Эзопе. Нам кажется, что наше название емче, точнее отражает смысл пьесы. В финальной сцене Эзоп уходит на смерть со словами: “Где ваша пропасть для свободных людей?”

Мы знаем Анатолия Непокульчицкого по трем ярким, запоминающимся работам в театре “Атриум”: Моня-артиллерист в мюзикле А.Журбина “Молдаванка, Молдаванка...” (сезон 2008-09 годов), Гари в спектакле “За сценой не шуметь” по пьесе М.Фрейна (сезон 2009-10 годов) и Мотл в спектакле “Лехаим” по пьесе Г.Горина “Поминальная молитва” (сезон 2010-11 годов). А что было до этого?


- В детстве мыслей стать актером у меня не было, хотя я играл на гитаре, танцевал и участвовал в школьном театре. В Киеве я учился в специализированной французской школе. С первого класса мы ставили сказки на французском языке. Нас “заводил” наш учитель Михаил Исаакович Нодельман. Вокруг него все крутилось. Вечера, встречи, клуб “Спутник”, в котором мы проводили бурную интернациональную деятельность... Мы росли в условиях более демократичных и творческих, чем в других школах. На одном школьном вечере я играл классика украинской литературы Тараса Шевченко, в старших классах участвовал в постановке на французском языке одноактной пьесы Анатоля Франса. После одного из спектаклей учительница сказала мне: “Толик, у тебя талант, тебе надо поступать в Театральный институт”. Я тогда только посмеялся. Для меня актерами были Табаков, Калягин... А кем тогда был я? Порядочным разгильдяем. Правда, школу закончил хорошо. Без золотой медали, но хорошо. Отец посоветовал мне поступать в Политехнический. Я сделал так, как он хотел. Сдал первый экзамен, пришел домой и сказал: “Два балла”. (Смеется.) Отгулял лето, а осенью пошел на завод работать радиомонтажником.
- А как же Театральный?
- Мой друг поступил в студию при Театре оперетты. Я с ним ходил на занятия и как-то незаметно стал задумываться, не попробовать ли самому пойти в актеры? При Киевском театральном институте были трехмесячные подготовительные курсы, и я решился. На время вступительных экзаменов взял отпуск на работе. Прошел два экзамена по специальности, сдал историю, написал сочинение... Прихожу в институт, ищу свою фамилию. “Зачислен!” Вот так без всякого блата я оказался в институте. Прихожу домой и говорю: “Родители, я поступил в Театральный”.
- Как они прореагировали?
- Для них это был шок. Поначалу они относились к моему решению скептически, но когда дело дошло до дипломных спектаклей, поняли, что это всерьез и надолго.
- С чего начиналась твоя актерская жизнь?
- Актерская жизнь началась в институте. Будучи студентом, я играл в Киевском русском драматическом театре имени Л.Украинки в спектакле “Сказка про Монику” по пьесе литовских драматургов Саулюса Шальтяниса и Леонидаса Яцинявичуса. Спектакль поставил известный украинский режиссер Виталий Малахов. Мы играли вместе с Лешей Горбуновым. Он начинал в театре монтировщиком сцены, выходил в массовке, а потом превратился в такого популярного актера... В институте мы поставили спектакль “Мой бедный Марат” по пьесе А.Арбузова. Я играл Леонидика. Мы ездили в Москву показывать наш спектакль Эфросу.
- Как? Никому не известные ребята – и сразу Эфросу?
- Мой товарищ Дима Горник учился у Эфроса. Он сам из города Староконстантинов Хмельницкой области. Мы втроем (исполнители ролей Лики, Марата и Леонидика) перешли с третьего на четвертый курс, приехали к нему и все лето репетировали в местном клубе. Дима сразу сказал: “Перед Новым годом едем в Москву показывать спектакль Эфросу”. Сказано-сделано. Приехали в Москву. В театре на Малой Бронной Эфрос репетировал “Двенадцатую ночь” Шекспира. В зале был известный режиссер Анатолий Васильев. Вдруг открывается дверь и входит Комаки Курихара, с которой он в Японии ставил “Вишневый сад”. Я попал в другой мир: Эфрос, Васильев, Курихара... 1983 год я встретил в Москве, и 2 января мы показывали наш спектакль Эфросу. Был специальный показ на Малой сцене театра. Потом Анатолий Васильевич остался с нами, высказал ряд замечаний. Послушать Мастера, понаблюдать за ним – это была для нас огромная школа! Не всем так везет из провинции.
- Где начинался твой театральный путь?
- После окончания института меня пригласил к себе Кировоградский академический театр, и я поехал в город Кировоград. Съездил с театром на гастроли, меня начали вводить в массовку... На гастролях мы начали готовить спектакль по пьесе А.Хмелика “А все-таки она вертится”. Я репетировал главную роль – школьника Васи Лопотухина. После отпуска меня срочно ввели на главную роль в спектакле “Дуэль” по пьесе Мара Байджиева. Сначала ко мне отнеслись очень осторожно, а после этой роли стали подходить заслуженные артисты, предлагать новые роли. “Мы хотим поставить Дон Кихота. Ты бы хотел сыграть Санчо Пансу?”... Я не жалею, что уехал в Кировоград. Неважно, где работаешь. Главное - играть, набираться опыта.
- Когда ты вернулся в Киев?
- После армии короткое время я работал руководителем самодеятельного театрального коллектива при институте. Там играла одна из моих сокурсниц, которая рассказала мне, как молодые актеры из разных киевских театров собирались по вечерам и репетировали “Ромео и Джульетту”. Так в 1988 году в Киеве появился Экспериментальный театр-студия. Душой нового театра был Влад Пилипенко. Театр открылся “Ромео и Джульеттой”. Мы играли на черной коробке сцены, в своей одежде, без декораций и костюмов. Один кувшин, пара кинжалов, несколько палок, деревянная лестница, кимоно, покрашенное в разные цвета и обтянутое лосиной, и все... Второй работой театра стала наша инсценировка повести Чингиза Айтматова “Плаха”. Очень нашумевший был спектакль. Мы вторыми взялись за “Плаху” после спектакля Иосифа Райхельгауза в “Современнике”. В отличие от его инсценировки у нас линия волков развивалась без слов, она вся решалась в пластике драматического театра. В первой части я играл Гришана, во второй – маленькую роль чабана. С “Плахой” мы гастролировали по Украине, России, Молдавии, были в Мюнхене. А потом развалился Союз, и я... ушел из театра.
- Совсем ушел?
- После обретения независимости во всех театрах стали играть только национальные пьесы на украинском языке. Мы называли такие спектакли “шароварными”. Стало неинтересно работать. Я думал: уйду на год, “смута” пройдет, все образумится, и я вернусь. Но становилось только хуже. Я жил тогда во Львове. Помню, приходил к своим друзьям в театр имени Заньковецкой и видел облупленное здание, полуобвалившиеся потолки, актеров в холодном помещении без зарплат... Жалко было смотреть на коллег. Я тогда работал механиком, имел подработку и кормил семью. А потом уехал в Америку.
- Ты ехал с мыслью, что актерская карьера для тебя закончена?
- Даже никаких мыслей по этому поводу не было. Приехал в 2001 году и сразу услышал о театре “Атриум”. Познакомиться долгое время не получалось. На сцену вышел только в 2006 году в спектакле “Молдаванка...”.
- Спектаклем “Пропасть для свободных людей” вы заявляете о себе как о новом театре-студии...
- Мы специально назвали себя театром-студией, потому что не знаем, во что это выльется. Студия – это всегда эксперимент. Мы хотим попробовать.
- Почему “Инкогнито”?
- Театр – это всегда тайна, что-то, связанное если не с мистикой, то с внутренними движениями души. А поскольку нас еще никто не знает, мы остановились на этом названии. “Инкогнито” – звучит интригующе!
- Обычно первый спектакль нового театра служит манифестом и визитной карточкой. В вашем случае это так?
- Я буду рад, если это будет восприниматься как манифест. Но я не Карл Маркс, я так глубоко не думал. (Смеется.)
- Этим спектаклем вы заявляете о себе как о коллективе, в котором ценят и ставят настоящую драматургию. Зритель вправе рассчитывать, что подобное направление будет продолжаться.
- Если театр-студия будет продолжать свою жизнь, то - да. За столько лет мы – актеры, живущие в эмиграции, - растеряли свой тренинг. Как пианист, который долго не играет и у него пальцы дубовые. Я потерял самый плодотворный возраст. В момент, когда я начал работать и развиваться, мне бы идти и идти дальше, а я остановился.
- Но у тебя есть та самая актерская азбука, которой другим не хватает...
- Да, я быстро схватываю. И когда мне режиссер говорит, я понимаю, о чем он говорит. Но перед началом репетиций мы долго “разминали” свои души, подготавливая себя к тому, чтобы разговаривать друг с другом на одном языке и понимать ассоциативные вещи, которые предлагает режиссер. Это – настоящий профессиональный подход.
- Что с твоей точки зрения нужно, чтобы спектакль состоялся?
- Очень много. Прежде всего, чтобы команда двигалась в одном направлении, чтобы было доверие к режиссеру. Иногда актеры думают, что они все знают, видят, понимают. Это не так. Актеры очень часто заблуждаются. В спектакле главное – режиссер. Он смотрит на тебя со стороны, видит твои недостатки и твои достоинства и пытается выстроить твою роль так, чтобы скрыть твои недостатки и преподнести твои достоинства. Поэтому надо доверять режиссеру. К сожалению, так бывает не всегда. Любой театральный коллектив – это скопление на одном квадратном метре большого количества амбициозных людей.
- Как говорила Фаина Раневская: “Театр – террариум единомышленников”.
- Да, каждый из актеров думает, что он – непризнанный талант и гений. В этом смысле мне не хватает уверенности в себе. Хотя это неплохое качество. Есть стимул к совершенствованию. Я знаю свои недостатки, знаю, где меня “заносит” и где надо работать.
- Ты согласен, что все самое интересное рождается на репетициях?
- Конечно. Об этом еще Эфрос писал: “Репетиция – любовь моя“.
- Но ведь репетиций никто не видит?
- Интересен сам процесс прохождения всех этапов: от первой читки, когда ты еще “слепой котенок”, до нащупывания образа. В моей практике было только два случая, когда я почувствовал, что роль ведет меня. Всего два раза! Это сложно. Ты должен сыграть много спектаклей, чтобы роль ложилась на тебя, как сшитый с иголочки костюм.
- Когда ты играешь, ты ищешь глаза в зрительном зале?
- Нет. Я чувствую реакцию зала. По ней я могу дозировать паузы. Но на зрителя я не рассчитываю. Для меня главное – партнер. Все, что я делаю, я делаю для партнера. Если есть партнер – есть живая реакция, живой отклик. А будет отклик – тогда зритель наш. Другое дело – когда спектакль построен так, что зрителя надо вовлекать в действие. Тогда без живого отклика зрителя не обойтись.
- В театре “Инкогнито” ты выступаешь как президент, продюсер и aктер. Что делает актер, я знаю. Что делает продюсер – представляю. А вот выражение “президент театра” я слышу впервые. Что делает президент?
- В нашем театре-студии есть Совет директоров. В нем - три человека: Владимир Голуб, Александр Соловейчик и ваш покорный слуга. На заседании Совета меня избрали президентом. Так что можно сказать, что я – официальное лицо театра. На мне сходятся все театральные и продюсерские нити. Я не придаю никакого значения этой должности. Меня больше волнует художественная часть, чем то, как мы называемся. Главное – у нас есть коллектив единомышленников, группа увлеченных людей, готовых предложить зрителю серьезный, философский, умный спектакль.
- В твоих рассуждениях я чувствую огромный неутоленный актерский голод! В этом – залог успеха!
- О, да! Актерский голод плюс бессонные ночи и нервное истощение. (Смеется.)
- Отдохнешь после премьеры! Удачи!

Nota bene! Премьера спектакля “Пропасть для свободных людей” состоится 17 декабря 2011 года в 7 часов вечера и 18 декабря в 5 часов вечера в театральном зале “Gorton Community Center” по адресу: 400 East Illinois Road, Lake Forest, IL 60045. Все подробности – на сайте http://www.theaterincognito.org/. Билеты можно приобрести в театральных кассах и Интернете.

5 дек. 2011 г.

Евгений Колкевич: “Я подчиняюсь режиссеру, доверяя своей интуиции”



Через несколько дней в чикагском русском театре “Атриум” состоится премьера спектакля “Лилит или Ева. Тривиальный роман”. Накануне премьеры я беседую с актером и руководителем театра Евгением Колкевичем.

“...А что до плоскости ума, Нет ничего мудрее,
Чем тривиальный наш роман С Адамом, Евой, Змеем”

- Женя, в новом спектакле вы играете роль Адама. Чем вас привлекла история Адама, Евы и Лилит?
- Эта история привлекла меня возможностью обратиться к одному из первых мифов о сотворении мира. Сама по себе история очень театральная и абсолютно вневременная. В нашем случае она происходит сегодня, в баре “Эдем”. Первый акт называется “Лилит”, второй – “Ева”. Как известно, в каждой женщине есть Лилит и Ева. Лилит – сексуальность и привлекательность, Ева – мать и хранительница очага. Земная Ева и сотканная из духа Лилит. Господь сотворил Адама и Еву, выделил им рай, Эдемский сад, и сказал: “Живите и радуйтесь”. Как на курорте: “Все включено”. А им показалось мало... С религиозной точки зрения понятно забвение имени Лилит – ведь она ослушалась Бога! Лилит – первый диссидент на этой Земле. Она первая сказала слово “Нет” и произнесла имя Господа вслух. На самом деле произошел “брачок”.
- Первая ошибка Бога?
- Да. Бог по всей видимости хотел улучшить свой вариант человека, но переборщил. Адам – обычный человек, а Лилит – личность! Она летать может! Лилит – вторая, а второй вариант всегда получается лучше. Бог сказал Адаму: “Я создал Лилит для тебя”. И Адам это повторяет Лилит. А Лилит, оказывается, может жить и без Адама. Она отвергает Адама: “От тебя, Адам, пахнет глиной”. Первый конфликт. Бог выгнал Лилит из Эдема, она отправилась в пустыню к демонам и там вкусила сладости греха. Лилит стала демоническим персонажем. Господь наказал ее, повелев, чтобы каждый день умирали сто ее детей. Во многих религиях она существует как ночной демон, приходящий к юношам и соблазняющий их.
- Среди действующих лиц я не нашел Бога...
- Его нет, за сценой звучит его голос. Не буду раскрывать секрет, но скажу, что звучит он очень необычно.
- Так что, у вас все серьезно?
- Нет, конечно. Серьезно это делать невозможно. Спектакль у нас ироничный, с элементами сюра, стеба и мистики. В конце спектакля Адам с Евой уходят из рая, и Адам поет финальную песню: “Когда Бог отвернулся от нас...” Выходит Падший ангел и говорит: “Да, кстати, вы забыли кредитную карточку. На ней, правда, нулевой баланс, но вы знаете, за все надо платить. Вы приобрели свободу, любящую женщину – что вам еще надо?”. Тривиально скажете? Отвечу словами Льва Ленчика: “Мне тривиальность по душе, Мне с ней легко, по-свойски, Она с клише и без клише Ведет себя геройски... А что до плоскости ума, Нет ничего мудрее, Чем тривиальный наш роман С Адамом, Евой, Змеем”.
- “Лилит или Ева” - седьмой спектакль, который режиссер Андрей Тупиков ставит в “Атриуме”. Вам по-прежнему интересно с ним работать?
- Нам интересно с ним работать, а Андрею интересно работать с этим материалом. Его сразу зацепила тема. Кроме того, он никогда до этого не делал музыкальных спектаклей, поэтому он фантазирует сам и дает возможность нам фантазировать. В самом начале репетиций он сказал: “Ребята, если мы не будем фонтанировать идеями, ничего не получится”. Наш спектакль – чистый эксперимент. Мы “кайфуем”, репетируя, придумывая, фантазируя, создавая... У нас даже есть сцена с куклами, пародия в стиле “Необыкновенного концерта” Сергея Образцова.
- Соответственно, понадобятся кукольники?
- Мы и кукольниками будем. Тупиков идет от актера. Мы обсуждаем роль, и постепенно актер выстраивает историю своего образа. Мне интересно вживаться в жизнь своего персонажа, придумывать ему историю, детали биографии. Так было во всех моих ролях. Когда мой герой родился, кем он был – я придумываю ему жизнь и начинаю в эту жизнь вживаться. Только тогда я понимаю мотивы его поступков и то, как мне нужно играть роль. Я уже реагирую не как Женя Колкевич, а как человек, жизнью которого я сегодня живу.
- Многие актеры говорят, что процесс репетиций спектакля интереснее, чем сам спектакль.
- Я готов подтвердить эти слова. Я наслаждаюсь процессом репетиций. Всегда хочется этот процесс растянуть, и всегда репетиций не хватает.
- Расскажите, пожалуйста, о вашей команде. Знакомые все лица, или нас ждут сюрпризы?
- Лица, в основном, знакомые, но в новых, неожиданных ролях, а это значит, что сюрпризы будут. Роли Лилит и Евы исполнит одна актриса – Людмила Гольдберг, в ролях Бармена и Падшего ангела – Борис Кофман, в роли Ангела-хранителя – Зоя Фрейман. Ваш покорный слуга превратится в Адама. Говоря о команде, я хочу назвать художника-постановщика спектакля Игоря Вельгача. Он сделал потрясающие вещи, например, придумал движущуюся змею, создал такие декорации, которых у нас никогда не было. Дизайном костюмов занимается Таня Кофман. Хореограф – Валерий Долгалло.
- В подзаголовке спектакля сказано: “Музыкальная притча”. То есть музыка в спектакле играет большое значение?
- Огромное! В спектакле шестнадцать песен и много танцев. На сцене - только живая музыка и только живой звук! Певица, музыканты, танцовщица входят в состав действующих лиц: Певица – Зоя Фрейман, Пианист – Михаил Антошин, Скрипач – Михаил Клейнерман, Гитарист – Гарик Данилевский. Таков ансамбль бара “Эдем”. Роль Танцовщицы исполняет Ругия Кулиева. Она впервые работает с “Атриумом”. Приехала в Чикаго только два с половиной месяца назад. Молодая, талантливая, умная актриса. В нашем спектакле она выполняет функции второго хореографа.
- Можно ли сказать, что этим спектаклем театр продолжает направление, начатое спектаклем “Посвящается Вам!”?
- Да, театр продолжает развивать музыкально-поэтическое направление. Этот спектакль, как и в случае с Окуджавой, рождается в недрах коллектива. Только если в случае Окуджавы мы имели дело с одним автором, то здесь авторов будет много. Инсценировка сделана Александром Фрейманом. В спектакле звучат произведения поэтов Серебряного века, Александра Вертинского, Осипа Мандельштама, Сильвы Капутикян и многих других.

“Вот же я, ведь вот же я”

- Женя, давайте вернемся в Москву вашего детства... Где вы учились?
- Детство у меня было очень насыщенным. В одиннадцать лет я поступил в Московское военно-музыкальное училище. Это – уникальная школа, единственная в мире. Помнишь мальчиков-барабанщиков, которые открывали парады на Красной площади? У меня было семь таких парадов. Мы участвовали во всех правительственных мероприятиях...
- Так мы, оказывается, видели вас по телевидению?
- И даже не догадывались об этом. (Смеется.) Я себя видел по телевидению очень часто. Подбегал к экрану и показывал: “Вот же я, ведь вот же я”. С нами занимались потрясающие педагоги, мы получили прекрасное образование. Конечно, мы много занимались музыкой. Сама атмосфера, которая царила в школе, заражала. Даже если ты не хотел заниматься, ты вынужден был это делать. Я помню, в пятнадцать лет в шесть часов утра вставал заниматься на кларнете.
- Никто не заставлял?
- Никто! Я вставал, потому что я должен был выучить свой урок. И это не потому, что я такой уникальный. Так делали многие. Это было естественно. Ничего особенного. При этом это была потрясающая школа в плане физической подготовки. Мы играли в футбол, баскетбол, волейбол, хоккей, занимались гимнастикой. Выпускники нашей школы расходились по всем направлениям: они поступали в МГИМО, консерваторию, шли в переводчики. Это говорит о том, какое всестороннее образование дала нам школа.
- Это была школа для мальчиков?
- Да, в школе учились только мальчишки. А с девчонками мы встречались на танцплощадке, когда были время и возможности.
- Суровые времена...
- Гимназия. Когда встречались с девчонками, они говорили: “Вы как-то взрослее наших ребят выглядите”. Наверное, это действительно было так... Мы ходили на концерты, посещали театры, и для нас эти походы были обычным явлением. К концу учебы мы знали всех билетеров, и нас все знали. Мы с ними здоровались, и они нас пропускали.
- Как я вам завидую! Когда я приезжал в Москву, главной проблемой всегда было достать билеты в тот или иной театр, на тот или иной концерт...
- Думаешь, я это тогда понимал? Я только сейчас понимаю, насколько это важно для формирования личности. Поэтому сейчас родителям тоже важно приводить детей на концерты, показывать им спектакли.
- А что было после “гимназии”?
- Военно-дирижерский факультет Московской консерватории. Я учился в классе дирижера Георгия Петровича Алявдина. На госэкзаменах нам дали несколько оркестров. Поскольку я был в классе у такого известного педагога, я дирижировал хорошим оркестром! (Смеется.) Оркестр определялся уровнем педагога... В конце семидесятых годов в Советский Союз впервые приехала группа “Бонни М”. Это было огромное событие. Они выступали в Концертном зале “Россия”. Я этот зал знал вдоль и поперек и попал на концерт бесплатно. Прошел через служебный вход. После концерта у меня был шок. Я ведь по натуре – эстрадник, всегда увлекался эстрадной музыкой. А тут вдруг представилась возможность увидеть настоящих звезд!.. У нас на курсе тоже был настоящий вокально-инструментальный ансамбль. Я был солистом. Пел, играл на ритм-гитаре. Это было очень для нас интересно и, могу вам сказать, выгодно, потому что когда нас “Иваны Ивановичи” просили, чтобы мы выступили, нас снимали с занятий и мы ехали выступать в какие-то заведения. Было здорово, но главное, что с уроков можно было официально уйти!
- Вы играли, сочиняли, пели?
- Пою я давно. Первый раз вышел петь в четыре года, в детском саду. Исполнил песню из кинофильма “Неуловимые мстители”. Во времена моей молодости было очень популярно петь на английском и итальянском языках. В школе и консерватории я учил немецкий, а тут запел на итальянском и английском. Мы всегда говорили – на “марсианском”... С тех пор так и пою всю жизнь... (В Америке Евгений Колкевич выпустил альбом песен “Неностальгия”. Среди них – песни из спектакля “Юнона и Авось”. – Прим. автора.) А сочинять только в юности пробовал.
- А как же музыка к стихотворению Булата Окуджавы “Над площадью базарной”, которую вы сочинили?
- Да, было дело. В “Атриуме” мы репетировали “Посвящается Вам!” Нужно было развить тему, не хватало песни, и я ее написал за один вечер. Но это так, исключение...
- Вы работали по специальности?
- Закончив консерваторию, я уехал в Прибалтику и шесть лет проработал под Каунасом. У меня был оркестр, который потом превратился в джазовый биг-бэнд “Контакт”, а позднее я добавил в оркестр струнные инструменты и получился самый настоящий симфо-джаз. Мы очень много гастролировали. В Прибалтике оркестр участвовал в районных и республиканских праздниках песни. Я даже входил в комиссию, которая выбирала коллективы для республиканского смотра. Для меня жизнь в Прибалтике – луч света в темном царстве! До отъезда в Америку я каждый Новый год встречал в Литве. Ездил к своим друзьям.

“Беру свои слова обратно”

- В образовании театра “Атриум” “виновата” моя жена. Когда я ей рассказал об идее Славы Кагановича “поиграть в театр”, она сразу спросила: “Кем ты собираешься быть? Актером? Ты, кроме себя, играть никого не можешь”. Я обиделся и решил доказать. Если бы Лена не сказала эту фразу, я не знаю, поехал ли бы к Славе... Полгода мы репетировали. Я ничего не рассказывал дома. На генеральную репетицию Лену не пригласил.
- Получается, она ничего не знала?
- Она знала, что мы что-то затеваем, но о будущем спектакле даже не догадывалась. После премьеры “Феноменов” она подошла ко мне и сказала: “Беру свои слова обратно”. Это было для меня высшей похвалой. Так все и началось...
- В “Феноменах” вы играли две роли...
- Положительную и отрицательную. Движения одного героя замедленные, степенные, потому что он – весь такой положительный. А второй – дерганый, плечо вздрагивает, походка быстрая, говорит тонким голосом. (Женя артистично показывает своих первых героев: Михаила и Антона Прохоровых. – Прим. автора.)
- После “Феноменов” было много ролей. За десять лет вы не пропустили ни одного спектакля. Какую роль вы считаете вашим лучшим актерским достижением?
- Инспектор Шеваль в спектакле “Ужин дураков” по пьесе Франсиса Вебера.
- Я, честно говоря, ожидал, что вы назовете Пигдена из “Номера 13”...
- Там играть легко. Роль по существу никакая. Мне кажется, что ее Куни написал просто так, для связки.
- Но Куни ведь не писал пластику героя. Это вы сами придумали?
- Я придумал очки, челку, а с походкой мне помогло знакомство с Евгением Яковлевичем Весником. У него была большая коллекция походок. Более ста тридцати видов! Ему даже звонили очень известные актеры и советовались, какую походку придумать. Как он замечательно показывал, как выражал характер человека в его походке! Когда я репетировал Пигдена, я вспомнил коллекцию Весника. Вот что значит – одна встреча с Мастером!.. Секретарь Пигден в “Номере 13” – моя самая любимая роль. Играя Пигдена, я всегда получаю огромный энергетический заряд от зрителя. Играть эту роль – всегда удовольствие. А для Шеваля нужно было создавать образ, которого вообще не было. В результате эпизодическая роль оказалась значимой. После спектакля мне говорили, что меня узнали только после того, как я сказал последнюю фразу. Это для меня – высший комплимент. Так же, как в “Молдаванке...”. Мне рассказывали, что зрители спрашивали: “А где Колкевич?”
- Вы любите все свои роли?
- Да. Я люблю быть на сцене разным. У меня нет ни одной одинаковой роли. Михаил и Антон Прохоровы, Комиссар, Степан, Подколесин, Пигден, граф Альбофьорита, Мендель, Адвокат в “Слугах фемиды” – в этой роли Тупиков заставил меня научиться жонглировать... Все роли разные!
- В какой степени они стали результатом режиссерских усилий и насколько велика в них была ваша личная импровизация?
- У Тупикова потрясающее умение вынуть из актера все, на что он способен. Мне, например, казалось, что всю роль в “Номере 13” я сделал сам. Во время репетиций я даже немного обижался на него: “Андрей, ты не обращаешь на меня никакого внимания”. На это Андрей отвечал: “Если я тобой не занимаюсь, значит, у тебя все хорошо”. Только потом я понял, что режиссер дает тебе возможность найти себя в роли. Ничего не надо придумывать! Чем ближе ты к себе, тем органичнее и честнее получается. Но ты всегда находишься под строгим контролем режиссера. Так что все импровизации у нас в рамках режиссерского решения.
- Вы любите подчиняться режиссеру или склонны доверять своей интуиции?
- Я подчиняюсь режиссеру, доверяя своей интуиции.

“Жизнь продолжается...”

- Через несколько дней – премьера нового спектакля. Что дальше?
- 10 и 11 декабря мы отыгрываем спектакль и на следующий день начинаем работу над новым. 11-12 февраля 2012 года – еще одна премьера! В марте 2012 года приезжает режиссер Наталья Андреева, и мы начинаем делать новую постановку. К лету следующего года в репертуаре театра появятся три новых спектакля. А дальше – новая встреча с Андреем Тупиковым. Жизнь продолжается...

Nota bene! Премьера спектакля “Лилит или Ева. Тривиальный роман” состоится 10 и 11 декабря 2011 года в 7 часов вечера в зале “Christian Heritage Academy” по адресу: 315 Waukegan Road, Northfield, IL 60093. Все подробности – на сайте http://atriumtheater.org/. Билеты можно приобрести в театральных кассах Чикаго и пригородов.

3 дек. 2011 г.

Лирик-опера представляет: “Волшебная флейта” В.А.Моцарта



Действующие лица и исполнители:
Памина – Николь Кэбелл,
Тамино – Чарльз Кастроново (6 декабря – 6 января, дебют в Лирик-опере) и Алек Шрадер (9 – 22 января, дебют в Лирик-опере),
Папагено – Стефани Дежо (дебют в Лирик-опере),
Царица ночи – Кэтлин Ким,
Сарастро – Гюнтер Гройсбек (дебют в Лирик-опере).
Дирижер – сэр Эндрю Дэвис.


Постановка Августа Эвердинга сезона 1986-87 годов в шестой (!) раз возвращается на сцену Лирик-оперы. Легенда мировой оперной режиссуры Эвердинг – режиссер, который заново открыл чикагцам Вагнера. В 1996 году он поставил на сцене Лирик-оперы тетралогию “Кольцо нибелунгов” после более чем шестидесятилетнего перерыва! В Германии Эвердинг имел титул государственного интенданта оперных театров, долгое время возглавлял Гамбургскую государственную оперу и Баварскую государственную оперу в Мюнхене. Он умер 26 января 1999 года в Мюнхене, но его постановки продолжают восстанавливать по всему миру и сегодня. “Волшебная флейта” в Лирик-опере – лишнее тому подтверждение. Мы вновь увидим восемь животных: носорога, змею, динозавра, медведя, птицу, двух львов, обезьянку. Нет, нет, уважаемые читатели, не пугайтесь: конечно, живых львов или живого носорога вы не увидите на сцене. Это же театр, а в театре все как будто! Животных изображают актеры. Причем, если исполнитель партии Тамино может прийти на репетицию в майке и джинсах, то актриса-змея или актер-медведь не могут себе позволить подобной вольности. У динозавра - длинный, подвешенный хвост, который очень неудобен на сцене. У змеи - огромная голова, и требуется отдельный человек внутри, который ползает на локтях, чтобы удержать голову в вертикальном положении. Можно только посочувствовать актерам, изображающим носорога. Представляете, побыть в его шкуре весь спектакль?! За кулисами всегда ждут последнего момента, чтобы выпустить носорога на сцену. В его костюме мало воздуха и к тому же в нем тяжело ориентироваться на сцене. Конечно, за эти годы случалось всякое. Обычно в конце первого акта носорог покидает сцену через среднее крыло. И вот однажды этого не произошло. Носорог, вернее, актеры внутри его костюма пропустили выход со сцены и пошли на занавес. Носорог запутался в занавесе и продолжал оставаться на сцене. Между тем опера продолжалась, и действие на сцене тоже. Обезьянка попыталась было помочь носорогу уйти со сцены, но только осложнила ситуацию. К счастью первый акт закончился, занавес закрылся, и актеры, изображавшие носорога, были “спасены”. Этот случай был не единственным. На одном из представлений актер, игравший медведя, надел его костюм неправильно. В результате, выйдя на сцену, он ничего не видел. Медведь блуждал по сцене, как будто пьяный, и все думали, что он в итоге свалится в оркестровую яму. Каким-то чудом этого не произошло.
“Волшебная флейта” - праздник смеха, и приведенные выше примеры вполне вписываются в стилистику оперы. К тому же и сам Моцарт любил похулиганить в театре, любил разыграть артистов. Так, на одном из первых представлений оперы он подшутил над Шиканедером, исполнявшим партию Папагено. По ходу спектакля Папагено должен играть на волшебных колокольчиках. Что сделал Моцарт? Он выгнал из ямы музыканта и сел на его место. В моменты, когда Папагено изображал игру на колокольчиках, музыки не было, а в самый неподходящий для него момент раздавались звуки колокольчиков. Публика и Моцарт были в полном восторге. Не смеялся почему-то лишь Шиканедер...
На пресс-конференции Уильям Мэйсон сказал, что в этой постановке “Волшебная флейта” будет демонстрироваться последний раз. Так что если вы еще ее не видели – торопитесь! Тем более, что голоса обещают быть интересными. Партию Памины исполняет гордость Центра оперного пения Райана Николь Кэбелл. Она часто выступает как в Лирик-опере, так и на летних музыкальных фестивалях в Равинии и Миллениум-парке. В прошлом сезоне она пела Микаэлу в “Кармен”, а партию Памины исполнила впервые в МЕТе. В “Волшебной флейте” состоятся четыре дебюта молодых солистов: американских теноров Чарльза Кастроново и Алека Шрадера (оба - в партии Тамино), французского баритона Стефана Дежо (Папагено) и австрийского баса Гюнтера Гройсбека (Сарастро). В партии Царицы ночи мы вновь встретимся с еще одной выпускницей Центра Райана, американской певицей корейского происхождения Кэтлин Ким. В прошлом сезоне она блестяще спела и сыграла Олимпию в “Сказках Гофмана” в МЕТ.

6 декабря – 22 января. Билеты на все спектакли можно заказать на сайте театра http://www.lyricopera.org/home.asp, по телефону 312-332-2244, а также приобрести в кассе театра по адресу: 20 N.Wacker Drive, Chicago, IL 60606.

Чикагский симфонический центр представляет: 6-23 декабря



6-7 декабря, 7.30 pm. Знаменитый американский мужской хор “Шантеклер” из Сан-Франциско представляет праздничную, рождественскую программу, которая так и называется - “Рождество”.
Хор “Шантеклер” часто называют “оркестром голосов”. Он состоит из двух басов, одного баритона, трех теноров и шести контртеноров (три альта и три сопрано). Хор был создан в 1978 году усилиями тенора Луиса Ботто. В 2000 году хор был удостоен премии “Грэмми” за лучший камерный ансамбль.


9 декабря, 8.00 pm. Джазовый вечер в Симфоническом центре. В концерте принимают участие барабанщик Рой Хайнс с группой “Fountain of Youth”, трубач Рой Хардгров, пианист и композитор из Чикаго Реджинальд Робинсон, сочиняющий композиции в стиле рэгтайм.


10 декабря, 3.00 pm. Еще одну рождественскую программу представляет хор “Аполло”, отмечающий в этом году сто сороковой день рождения! В программе – шедевр барочной музыки, оратория Георга Фридриха Генделя “Мессия”. Дирижер – Стивен Алтоп.
11 декабря, 2.00 pm. В исполнении Камерного ансамбля музыкантов ЧСО прозвучат Струнные квартеты Д.Шостаковича, И.Стравинского и П.Чайковского.
Nota bene: концерт состоится в помещении АРТ-института.


11 декабря, 3.00 pm. Дебютный сольный концерт тридцатилетнего французского пианиста Дэвида Фрея. Он стал известен любителям музыки в 2004 году, после того, как завоевал Вторую премию на Международном музыкальном конкурсе в Монреале. Специализируется на музыке И.Баха и Ф.Шуберта. Выступал в концертах с известными дирижерами Япом ван Зведеном (я писал о нем в прошлом выпуске Музыкального Чикаго), Куртом Мазуром, Кристофом Эшенбахом. В 2008 году состоялась свадьба Дэвида Фрея и актрисы Кьяры Мути, дочери “нашего” Риккардо.
В программе дебютного концерта – произведения В.А.Моцарта и Л.ван Бетховена.


12 декабря, 7.00 pm. В серии – “Музыка сегодня” (“MusicNOW”) – первый совместный концерт музыкантов ЧСО и труппы “Hubbard Street Dance Chicago”. Прозвучат сочинения молодых композиторов Джулии Вулф, Энтони Чонга, Аарона Керниса, Ли Хайлы и Анны Кляйн.


14 декабря, 3.00 pm. Вот уже шестой год в декабре с большим успехом проходят концерты прославленной духовой группы ЧСО. В программе вечера – фрагменты произведений В.А.Моцарта, И.Баха, Р.Штрауса и других. Дирижеры – Майкл Малкахи и Джей Фридман.


16, 18, 21-23 декабря, 7.00 pm; 17, 18, 23 декабря, 3.00 pm. Традиционные декабрьские концерты “Welcome Yule”, на которых прозвучат рождественские песни и музыкальные новогодние истории. Зрителей ждут сюрпризы! В концертах принимают участие детский и танцевальный ансамбли “Welcome Yule”. ЧСО дирижирует Дуайн Волф.


220 South Michigan Avenue, Chicago, IL 60604, справки и заказ билетов по телефону 312-294-3000 или на сайте http://www.cso.org/.

Месяц Малера в Чикагском симфоническом центре



Декабрь в Симфоническом центре посвящен Густаву Малеру. В течение месяца в трех программах прозвучат сочинения великого австрийского композитора.

1-3 декабря, 8.00 pm. Первая симфония Малера – его самое жизнеутверждающее произведение. Малеру идет двадцать девятый год. Позади - детство в тихом провинциальном городке Йиглава в Южной Моравии (ныне Чехия), куда семья переехала из деревни Калиште, прогулки в окрестных лесах и полях, мечты о признании и славе в вымощенной золотом столице империи Вене. Позади - годы учебы в консерватории, когда Малер забросил фортепиано и взял в руки дирижерскую палочку; позади - должности дирижера в театре города Оломоуца, директора хора в Касселе, третьего дирижера в Немецком театре Праги, ассистента Артура Никиша в Лейпцигской опере, главного дирижера Королевской венгерской оперы. В Касселе у него был бурный, страстный, пламенный любовный роман с певицей местного театра, имя которой осталось неизвестным, в Лейпциге - с любительницей музыки госпожой фон Вебер... Он страдал, мучил своих любимых и мучался сам. Гамбургский роман с молодой певицей Анной Мильденбург и встреча с двадцатилетней красавицей, кокетливой Альмой Шиндлер будут еще впереди. Малер молод, весел, талантлив, и музыка его Первой симфонии полна света, жизни и веры в человечество. Она пропитана музыкальными воспоминаниями детства, клезмерской музыкой, венскими вальсами и... мечтами. Симфония называется “Титан”, по названию одноименного романа Жана-Поля Рихтера. Мировая премьера сочинения состоялась в 1889 году. Оркестром дирижировал сам композитор. Рукопись Симфонии, считавшаяся потерянной, была найдена профессором Чарльзом Борнштейном в архивах Израильской академии музыки и танцев совершенно случайно. Профессор готовился к проведению семинара по теме “Малер и мировая музыка”. На полях рукописи были найдены характерные для Малера реплики на немецком языке, что позволило идентифицировать его почерк.
Первая симфония Малера станет заключительной частью программы 1-3 декабря. А начнутся концерты с Рапсодий для оркестра современного американского композитора, лауреата Пулитцеровской премии в области музыки Стивена Стаки.
В программе также Концерт для фагота си-бемоль мажор В.А.Моцарта. Солист – Дэвид Макгилл. Он родился в городе Талса (Оклахома), получил образование в Институте Кертиса в Филадельфии, работал концертмейстером группы фаготов в Симфонических оркестрах Талсы, Торонто и Кливленда. С 1996 года служит концертмейстером группы фаготов в ЧСО. В 2001 году музыкант стал лауреатом премии “Грэмми” как лучший инструменталист, выступающий с оркестром. Он получил эту награду за запись духовых концертов Р.Штрауса с ЧСО. С недавнего времени Дэвид Макгилл – не только музыкант, но и писатель. В 2007 году он выпустил книгу “Звук в движении: путеводитель исполнителя”.
ЧСО дирижирует голландец Яп ван Зведен. Свою музыкальную карьеру он начинал как скрипач. Через два года после победы на Национальном конкурсе скрипачей в Нидерландах (1977 год), в возрасте двадцати девяти лет стал концертмейстером оркестра Концертгебау – самым молодым в истории оркестра. В 1995 году Яп ван Зведен решил поменять скрипичный смычок на дирижерскую палочку. С 2005 года он возглавляет Филармонический оркестр Нидерландского радио, с 2008 года - является музыкальным руководителем Симфонического оркестра Далласа и Королевского фламандского филармонического оркестра. В ноябре 2011 года журнал “Музыкальная Америка” назвал музыканта “Дирижером года”.
За час до начала каждого концерта (7.00-7.30 pm) в Grainger Ballroom (на втором этаже Симфонического центра) состоятся беседы с американским флейтистом австралийского происхождения Тимом Манро. С 2006 года он является участником чикагского секстета “Eighth blackbird”, выступает в качестве солиста в США и Европе. Кроме концертного музицирования, Тим Манро является страстным популяризатором музыки, и беседа с ним поможет нам полнее понять замысел композиторов.

8 декабря, 1.30 pm; 9-10 декабря, 8.00 pm. На этих концертах мы услышим сочинение Малера “Цветник”. Первоначально Первая симфония Малера состояла из пяти частей, однако через четыре года после премьеры, в 1893 году, композитор отказался от второй части. Вплоть до последнего авторского исполнения в декабре 1909 года Симфония исполнялась только в четырехчастной версии. Она же легла в основу первого издания 1899 года. Рукопись второй части под заголовком “Цветник” (“Blumine”) была продана с аукциона в Лондоне в 1959 году и опубликована в 1968 году. С тех пор эта часть исполняется в концертах как самостоятельное произведение. ЧСО дирижирует многолетний музыкальный руководитель Симфонического оркестра Сан-Франциско Майкл Тилсон Томас. В программе прозвучат также Третий фортепианный концерт Л.ван Бетховена (солист – Джереми Денк) и Первый фортепианный квартет И.Брамса в оркестровке А.Шенберга.
Для американского пианиста Джереми Денка предстоящие концерты станут дебютом с ЧСО. Он учился в консерватории Оберлин, в классах Георга Себека в Индианском университете и Герберта Стессина в Джульярдской школе. Выступает с лучшими американскими камерными и симфоническими оркестрами.

15 и 17 декабря, 8.00 pm; 16 декабря, 1.30 pm. Центральной частью третьей декабрьской программы станет Шестая (“Трагическая”) симфония Малера. Она создавалась на протяжении двух летних каникул композитора в 1903 и 1904 годах. Закончив Симфонию, Малер пишет дирижеру Бруно Вальтеру: ”Моя Шестая готова. Думаю, что я смог!” Малеру к этому времени - сорок четыре года, из них восемь лет он руководит Венской оперой. “Я думаю о том, что стал здесь господином и повелителем, и мне это кажется сном”, - подивился однажды Малер, проходя мимо Венского оперного театра. Когда он проходил по улицам Будапешта, Гамбурга, Вены, люди останавливались, глядя на него во все глаза. “Когда он шел по улице, то даже извозчики, оборачиваясь ему вслед, возбужденно и испуганно шептали: “Малер”” – вспоминал Бруно Вальтер. А Малер возмущенно кричал: “Что я, дикий зверь какой-нибудь, почему вы стоите и глазеете на меня, точно в зоопарке?” Не терпевший дураков и лентяев, Малер нажил себе столько же врагов, сколько и поклонников. “Оркестранты боялись его, потому что в вопросах искусства он никогда ни на какие уступки не шел и был в своем неуклонном усердии на репетициях столь же безоговорочно суров к музыкантам, сколь и к себе,” – говорил один из его коллег-дирижеров. Исполнение его собственной музыки привлекало толпы молодежи и заставляло недоуменно гримасничать представителей старой гвардии. Оркестр находил его симфонии непонятными. В этом смысле Шестая симфония не стала исключением. Малер писал: “Название “Трагическая” - попытка дать немузыкантам отправную точку и путеводитель для восприятия. Что это мне не удалось и только привело ко всяким кривотолкам, стало мне, увы, ясно слишком скоро”. Однако дирижер Биллем Менгельберг хорошо понял Шестую симфонию: “В ней передана потрясающая драма в звуках, борьба героя, гибнущего в страшной катастрофе”. Малер ответил Менгельбергу: “Сердечно благодарю Вас за Ваше любезное письмо... Большое утешение - услышать слова подлинного и глубокого понимания...”
Шестая симфония была впервые исполнена 26 мая 1906 года в Эссене. За дирижерским пультом стоял Густав Малер. За дирижерским пультом ЧСО – Эса-Пекка Салонен.
В первом отделении прозвучит мировая премьера Скрипичного концерта Джеймса Матесона (солист – Бейрд Додж). Произведение создано по заказу Чикагского и Лос-Анджелесского симфонических оркестров.



220 South Michigan Avenue, Chicago, IL 60604, справки и заказ билетов по телефону 312-294-3000 или на сайте www.cso.org.

29 нояб. 2011 г.

Андрей Загданский: “Америка – страна одиноких профессионалов”

11 декабря Литературный салон Аллы Дехтяр приглашает на творческую встречу с кинорежиссером Андреем Загданским.

Краткая справка. Андрей Евгеньевич Загданский родился в Киеве. Закончил факультет кинорежиссуры Киевского государственнго института театрального искусства имени Карпенко-Карого. С 1981 по 1988 годы – режиссер Киевской киностудии научно-популярнух фильмов “Киевнаучфильм”, с 1988 по 1992 годы - режиссер независимой киностудии “Четверг”. С 1992 года живет и работает в Нью-Йорке. Некоторое время преподавал в университете “New School”. Ведет рубрику “Кинообозрение” в программе “Американский час с Александром Генисом” на радиостанции “Свобода”. С 1996 года – основатель, продюсер и режиссер независимой киностудии AZ Films L.L.C. Режиссер фильмов “Регистрация” (1988), “Толкование сновидений” (1990), “Двое” (1992), “Шесть дней” (2001), “Вася” (2002), “Костя и Мышь” (2006), “Оранжевая зима” (2007), “Мой отец Евгений” (2010).

- Вы родились в семье сценариста Евгения Загданского. Интерес к кино у вас от него?
- Наверное, да. Собственно, иначе и быть, вероятно, не могло: это был мир, в котором я вырос. Ну, и потом, что может быть интереснее, чем кино? Не знаю...
- Что вам вспоминается сегодня о Киеве вашего детства? Как и в чем изменился город сегодня?
- Я любил свой город, он мне казался прекрасным и бесконечным, неисчерпаемым, булгаковским Городом, тайной, где меня ждут мои открытия, где судьба откроет мне мое будущее. Так и произошло: в Киеве я встретил свою жену, в Киеве родился мой сын. Но я не знал других городов. Уже давно я люблю Нью-Йорк. Если угодно, я изменил Киеву, но и Киев изменил мне. Изменил пошлостью, бездарной архитектурой, исковерканными склонами Днепра, машинами, по-хамски запаркованными на тротуарах города, вседозволенностью богатых, позорными памятниками, провинциальностью, президентом-преступником и другим, предыдущим президентом-демагогом, и до него... Но я люблю своих близких, люблю друзей, которые живут в Киеве. Это моя единственная подлинная связь с городом.
- Вспомните, пожалуйста, ваши первые киновпечатления...
- “Путешествие Синдбада-морехода”. Мне было шесть лет, и я боялся до абсолютного ужаса. Лез под кресло в кинотеатре. Первая комедия, которую помню, - “Закон есть закон” с Тото. Первый великий фильм, который я увидел, был “Андрей Рублев”. Первый документальный фильм, который меня потряс, - “Куонискацис” Годфрида Реджио. Одна из первых сильных влюбленностей в “серьезном” кино - “Мой американский дядюшка” Алена Рене. В институте влюбился в фильмы Бунюэля, Куросавы. Мне даже нравились фильмы Михалкова (sic), он замечательно умел заполнять советский вакуум.
- Как прореагировал отец на ваше решение стать режиссером?
- Отец категорически не хотел, чтобы я поступал в Театральный институт на режиссуру в Киеве. Была такая концепция, что нужно приходить в кино с жизненным опытом, “зрелым” человеком. Это, бесспорно, было фактором, который учитывали мои родители. Но, думаю, важно было и время: середина семидесятых. Отец не был человеком, настроенным антисоветски, но был человеком, мыслящим критически: кругом засилие коньюнктуры, власть бездарных и идеологически верноподданных. Наверное, он боялся за меня, за мою судьбу. Хотел, чтобы я был счастлив. И я сразу после школы поступил в Киевский политехнический институт, где был радикально несчастлив. Промучался год, чтобы не забрали в армию, и пошел поступать в Театральный. Мне было восемнадцать лет. Поступил. Все думали, что только потому, что мой отец имел связи и влияние в мире кино в Киеве.
- Каков главный урок отца, усвоенный вами?
- Найти в каждой работе, в каждом фильме максимум, который скрыт в материале, и подняться до этого максимума.
- Обрисуйте, пожалуйста, круг людей, на фильмах которых вы осваивали азы профессии.
- В Киеве это был режиссер Феликс Соболев. Человек талантливый, яркий, близкий к нашему дому. О нем сказано немного в фильме “Мой отец Евгений”. Он заразил меня своим отношением к кино, к своему фильму, заразил меня страстъю – то, что ты делаешь, может и должно быть самым главным в жизни. Но “азы” профессии, в действительности, никому не интересны. Интересно мастерство, интересен персональный стиль. Для меня самыми интересными режиссерами были и есть Луис Бунюэль, Робер Брессон, Микеланджело Антониони, Луи Малль. Я называю тех, чьи работы мне генетически близки, тех, кто влиял на меня.
- Расскажите, пожалуйста, об истории создания фильма “Мой отец Евгений”.
- Я никогда ничего не делал вместе с отцом, хотя мы были близки и делились замыслами друг с другом. Когда я оказался в Америке, в Нью-Йорке, отец очень тяжело переживал нашу разлуку. Вероятно, это было первым импульсом к созданию фильма. Так появился материал с моим отцом, снятый для меня в 1994-1995 годах моим другом, оператором Владимиром Гуевским. Но дальше дело не пошло. В 1997 году отца не стало. Идея фильма как-то все время была со мной, эволюционировала. Я хотел рассказать и об отце, и о времени - его и моем, о том, как я пришел в кино, о нашем непонимании и нашем сближении.
- Вы начали работать в бывшем Советском Союзе, сейчас продолжаете заниматься этим в США. В чем сходства и в чем различия в организации кинопроцесса в двух странах?
- В организации работы нет ничего общего. Там было государство, централизованное финансирование, чиновничьи инстанции. Здесь - рынок, свобода, риск, личная ответственность. Для документалистов там, в России, государство - по-прежнему, главный источник финансирования, и в этом всегда угроза морального компромисса. В родном Киеве документальное кино почти убито. В Советском Союзе счастливое время было в конце восьмидесятых - государство еще давало деньги, но власти над творчеством уже не имело. Чиновники боялись нас. Так я, например, сделал картину “Толкование сновидений”. Этот фильм “привез” меня в Америку. Теперь мой “кинопроцесс” - дело одинокое, личное. “Америка - страна одиноких профессионалов”, - объяснял мне знакомый много лет назад. Отчасти он был прав. Я - независимый документалист, да еще работающий в таком узком направлении, как авторское документальное кино. Я очень много работаю один. Жизнь заставляет.
- Основанная вами компания “AZ Films” – это желание быть максимально независимым или недоверие к уже существующим фирмам?
- Скорее, деловая необходимость. Я не стремлюсь быть абсолютно независимым, но мне необходимо быть достаточно свободным. Продюсер Загданский старается максимально идти навстречу режиссеру Загданскому.
- На протяжении долгого времени вы не только снимаете кино, но и анализируете его на радиостанции “Свобода”. Как получилось, что вы стали кинокритиком?
- Совершенно случайно, благодаря моим дружеским отношениям с писателем Александром Генисом. Саша многие годы ведет на “Свободе” передачу “Американский час с Александром Генисом”. В какой то момент он пригласил меня рассказать о новых фильмах. Так началась моя “карьера кинокритика”. Хотя никакой я не кинокритик, а всего лишь человек, который любит смотреть кино, и, как результат, говорить о том, что любит.
- Ваша специальность не мешает относиться к фильмам отстраненно и объективно?
- Конечно, я пристрастен, но я и не скрываю этого. Объективность – профессиональная маска или, если угодно, профессионалное лицемерие. Всегда есть первое, инстинктивное – мне это нравится, меня это волнует или нет. Я верю в эту свою реакцию. Я могу ошибаться? Да, конечно.
- Каков принцип отбора фильмов для вашей рубрики “Кинообозрение”?
- Как правило, это фильмы, которые я недавно посмотрел и которые мне так или иначе понравились. Я никогда не хожу в кино “вообще”. С фильмами, которые я выбираю для просмотра, у меня связаны определенные ожидания. Если фильм мне не понравился, мы его пропускаем, если только это не очень “заметная” картина.
- Ваши последние потрясения в кино?
- Фильм Аббасa Киорастами “Копия верна” (“Certified Copy”) и документальная лента Роберта Дрю и Ричарда Ликока “Электрический стул” (“The Chair”). Эту картину 1963 года я впервые увидел на ретроспективе умершего в этом году Ричарда Ликока во время фестиваля DOC NYC. Кстати, фильм снят в Чикаго.
- Одно время вы преподавали в университете “New School”. Вам нравилось это занятие? Можно ли в принципе научить снимать кино?
- Преподавать мне нравилось. Сейчас я не преподаю. Да, конечно, можно научить снимать. Как и научить думать. И анализировать. И смотреть. И играть на музыкальном инструменте... Если есть талант... Часто получается и без оного.
- Для меня хорошее документальное кино гораздо интереснее игрового. Тем не менее оно всегда находилось да и сейчас находится на периферии общественного внимания. Почему, как вам кажется?
- У меня нет “видовых” предпочтений в кино. Мне нравится то, что мне нравится. При этом я не думаю, что документальное кино, за редким исключением, может реально конкурировать с кино, как с развлечением, с коммерчески построенным зрелищем. Но часто именно в документальном кино мы чувствуем подлинную авторскую страсть, авторский интеллект.
- Каковы перспективы развития документального кино?
- Перспективы замечательные, но не ждите от меня более конкретного ответа. Я слишком давно занимаюсь кино, чтобы пытаться предсказать его развитие.
- Есть ли конкретные адресаты ваших фильмов?
- Да, моя семья и несколько очень близких мне людей.
- В беседе с Юрием Норштейном я спросил, есть ли границы мультипликации или в этом искусстве возможно все. Мастер ответил, что в этом искусстве возможно все. А возможно ли все в документальном кино, или все-таки есть границы?
- Ну как можно не согласиться с великим Юрием Норштейном? Конечно, в искусстве возможно все. В анимации уж точно все. В документальном кино есть свои ограничения – что-то типа своего “нельзя брать мяч руками”. Но футбол от этого не стал менее бесконечным, да? Ограничения в документальном кино не столь однозначны, и каждый крупный автор их выбирает сам по себе. И эти ограничения, эти запреты и их нарушения делают документальное кино таким интересным видом искусства.
- Как вы собираетесь построить ваш вечер в Чикаго? Что мы увидим, услышим?
- Еще не знаю. Правда. Обещаю одно: быть не скучным.

Nota bene! Встреча с Андреем Загданским состоится 11 декабря 2011 года в 6 часов вечера в Литературном салоне Аллы Дехтяр в помещении Computer Systems Institute по адресу: 8950 Gross Point Road, Skokie, IL 60077. Вход - $20. Справки по телефону – 773-275-0934.

19 нояб. 2011 г.

The Writers’ Theater представляет: “The Caretaker”



Двадцатый, юбилейный сезон The Writers’ Theater, начатый спектаклем “Отражения, или Истинное” по пьесе Т.Стоппарда, продолжается спектаклем по пьесе старшего друга сэра Тома, нобелевского лауреата Гарольда Пинтера “Сторож” (“The Caretaker”).
Пьесы Пинтера – печальные зарисовки, не привязанные ни к какому времени и ни к каким реалиям. Его герои немногословны, и даже те слова, которые они говорят, зачастую ничего не выражают. При этом после выхода из зрительного зала возникает странное чувство послевкусия. Пьесы Пинтера не поддаются определению. По искусству слова и паузы, по умению создать атмосферу я бы сравнил драматурга с ранним Антониони и пьесами Чехова. Пинтеровских героев трудно забыть, о них хочется думать – редкий случай в современном театре!
В Чикаго к драматургии Пинтера чаще всего обращался Steppenwolf Theatre. В первый сезон 1976-1977 годов - сезон образования театра - на его сцене шли сразу две пьесы Пинтера – “Любовник” и “Кухонный лифт”. Автор был уже хорошо известен, и постановка его пьес подняла репутацию театра. В дальнейшем Steppenwolf часто обращался к пинтеровской драматургии. На сцене театра шли его пьесы “Сторож” (сезон 1978-1979 годов), “На безлюдье” (сезон 1980-1981 годов), “Возвращение домой” (сезон 1989-1990 годов). Однако с 1992 года имя драматурга исчезает с афиши театра. Его не ставят не только на сцене Steppenwolf. Происходит интересный парадокс: по мере возрастания интереса к Пинтеру со стороны европейского театра американские режиссеры несколько отодвигают драматурга в сторону. В девяностые годы XX века о нем говорят все больше как о правозащитнике. Только в 2007 году в Steppenwolf снова обратили внимание на драматургию Пинтера – в театре поставили его пьесу “Предательство”. И вот, наконец, долгожданный приход Гарольда Пинтера на сцену одного из интереснейших театров Чикаго – The Writers’ Theatre.
Режиссер – Рон О Джей Парсон.
В ролях: Карим Банделу, Аниш Етмалани, Билл Норрис.






Спектакль идет до 25 марта 2012 года. 664 Vernon Avenue, Glencoe, IL 60022, справки и заказ билетов по телефону 847-242-6000 или на сайте www.writerstheatre.org.

Chicago Shakespeare Theater представляет...



Недавно Чикагский Шекспировский театр объявил о своем участии в международной театральной Олимпиаде, которая будет проходить в Лондоне в апреле-мае 2012 года, за три месяца до открытия XXX Олимпийских игр. Театральная Олимпиада стартует 23 апреля 2012 года, в день рождения великого английского драматурга. В течение полутора месяцев на сцене театра “Глобус” тридцать семь театров из тридцати семи стран мира на тридцати семи языках представят пьесы Уильяма Шекспира. Каждый из спектаклей пройдет два раза. Шекспировский театр – единственная театральная компания из США, приглашенная к участию в Олимпиаде, и единственная (кроме хозяев – театра “Глобус”), кто сыграет спектакль на английском языке.
Шекспировский театр покажет в Лондоне мировую премьеру спектакля “Othello: The Remix” – авангардное переложение на язык хип-хопа шекспировской трагедии. Над спектаклем работает популярный дуэт Q Brothers – создатели спектаклей “The Bomb-itty of Errors” и “Funk It Up About Nothin’”. Премьера намечена на 5 мая 2012 года.
В числе участников Театральной Олимпиады – Белорусский Свободный театр. Запрещенный на Родине коллектив покажет на белорусском языке спектакль “Король Лир” в постановке режиссера Владимира Щербаня. В феврале этого года мои земляки со спектаклем “Быть Гарольдом Пинтером” с огромным успехом гастролировали в Нью-Йорке и Чикаго. Организаторами чикагских гастролей были театр “Гудман”, Шекспировский театр и Северо-Западный университет. В последнем спектакле перед закрытием гастролей чикагские актеры участвовали в акции “Belarus Free Now”. Актеры вышли на сцену и зачитали на английском языке письма белорусских политзаключенных. Весной следующего года чикагский и белорусский театры встретятся еще раз. На этот раз – в Лондоне.
Россию на Театральной Олимпиаде представит Московский театр имени Е.Вахтангова со спектаклем “Мера за меру” в постановке Юрия Бутусова, Литву - театр “Meno Fortas” с “Гамлетом” в постановке Эймунтаса Някрошюса (этот спектакль покажут на Торжественном закрытии Олимпиады), Польшу - Театр имени Кохановского с “Макбетом”, Германию – Шекспировская компания из Бремена со спектаклем “Тимон Афинский”, Францию – компания “Гипермобиль” со спектаклем “Много шума из ничего” в постановке Климента Поре, Израиль – театр “Габима” с “Венецианским купцом”. В числе участников Олимпиады – Грузинский драматический театр имени Марджанишвили со спектаклем “Как вам это понравится” в постановке Левана Цуладзе, Национальный театр Армении с “Королем Джоном”, Сербский национальный театр с “Генри VI” в постановке Никиты Миливоевича, Национальный театр Китая с “Ричардом III”, Национальный театр Греции с “Периклом”, театр из Кийото (Япония) с “Кориоланом”, а также театры из таких экзотических стран, как Бангладеш и Южный Судан. Театр “Глобус” покажет на Олимпиаде трагедию Шекспира “Генри V”.”Английский зритель знает Шекспира наизусть. Спектакль на другом языке - это как оперное либретто, когда важен не сюжет, не фабула, а именно интерпретация”, - считает Эймунтас Някрошюс. А художественный руководитель театра “Глобус” Доминик Дромгул полагает, что в каком-то смысле даже полезно не понимать языка, на котором исполняют Шекспира. “Пьесы Шекспира очень интересно просто смотреть. Когда они исполняются на другом языке, перестаешь беспокоиться о том, понимаешь ли ты каждое слово или нет, а начинаешь концентрироваться на взаимоотношениях героев”, - заявил Дромгул в интервью Би-би-си. Все подробности театральной Олимпиады – на сайте http://globetoglobe.shakespearesglobe.com/.

До Лондонской театральной Олимпиады еще далеко. А пока в Чикагском Шекспировском театре идут репетиции спектакля по пьесе канадского писателя и драматурга Тимоти Финдли “Елизавета” (“Elizabeth Rex”). В основе сюжета – рассказ о встрече Шекспира и актеров его труппы с королевой Елизаветой.
На пороге смерти Уильям Шекспир вспоминает события пятнадцатилетней давности. В ту роковую ночь Первый драматург и актеры его театра были приглашены исполнить представление для королевы Елизаветы. На следующий день возлюбленного королевы, графа Эссекского Роберта Деверекса ожидала казнь. Он обвинен в измене. Королева приговорила его к смерти, и только она может помиловать его. С целью предотвращения возможных беспорядков в королевстве введен комендантский час, и бродячие актеры остаются в апартаментах королевы. Отчаянно нуждающаяся в приятных впечатлениях, стремящаяся хотя бы на время забыть о предстоящей казни, Елизавета проводит ночь в компании Шекспира и его актеров, главным образом – с одним из них, исполнителем женских ролей Недом Ловенскрофтом...
Премьера пьесы состоялась на театральном фестивале в Стратфорде (Канада) в 2000 году. Первой исполнительницей роли королевы Елизаветы стала американская актриса Диана Д’Акила. Спустя одиннадцать лет живущая в Канаде актриса возвращается к этой роли.
Режиссер – артистический директор Шекспировского театра Барбара Гейнс. В других ролях: Стивен Сатклиф (Нед Ловенскрофт), Брэдли Армакост (Перси Говер), Бренда Барри (Мэри Стенли), Мэтт Фараби (Генри Перл), Кевин Гудал (Уильям Шекспир).


29 ноября 2011 года – 22 января 2012 года. 600 E.Grand Ave, Chicago, IL 60611, справки и заказ билетов по телефону 312-595-5600 и на сайте театра http://www.chicagoshakes.com/.

“Я не считаю писателя святым, но слова для меня святы”



В 1992 году в пригороде Чикаго, городке Гленко, был создан театр с негромким, но выразительным названием “Авторский”. В этом театре зрителей не привлекают дешевыми темами, модными именами, техническими спецэффектами. Скромный, уютный зал на сто шесть мест предполагает малую, камерную форму. И вот уже двадцатый сезон в этом театре в полном соответствии с названием ставят классическую и современную драматургию и по-новому открывают как признанных, так и молодых авторов. Перечислю только некоторых из них: У.Шекспир, Ч.Диккенс, Ф.Достоевский, Г.Джеймс, Б.Шоу, А.Чехов, Т.Уильямс, Т.Уайлдер, А.Миллер...
Юбилейный сезон The Writers’ Theatre открыл спектаклем по пьесе английского драматурга Тома Стоппарда “Отражения, или Истинное” (“The Real Thing”) – интеллектуальным, многослойным ребусом о жизни, любви и политике, требующим серьезного осмысления. Начинается спектакль с обычного на первый взгляд выяснения отношений супругов. Она приезжает из командировки, он подозревает ее в неверности. Вопросы следуют один за другим, муж с женой упражняются в словословии, но что-то заставляет нас настороженно относиться к словам героев. Вскоре оказывается, что перед нами разыгрывалась сцена из пьесы главного героя – писателя Генри (Шин Фортунато), alter ego автора. Так будет на протяжении всего спектакля. Персонажи из жизни пересекаются с литературными героями и наоборот. Как обычно у Стоппарда, пьеса полна аллюзий, иронии, подтекста и все самое важное почти всегда остается между строк. Почти, потому что есть вещи, к которым Генри (читай – Стоппард) относится очень серьезно. Среди них - Литература и Любовь. Вот две цитаты из диалога Генри с Анной (Кэрри Кун). Одна – про слова: “Из слов – если обращаться с ними бережно, можно, будто из кирпичиков, выстроить мост через бездну непонимания и хаоса... Я не считаю писателя святым, но слова для меня святы. Они заслуживают уважения. Отберите нужные, расставьте в нужном порядке – и в мире что-то изменится”. Другая – про любовь: “Любить человека - значит, любить его и в худшие минуты. Если это романтично, то пусть все будет романтично - любовь, работа, музыка, литература, девственность и ее потеря... Я верю в душевную смуту, слезы, боль, самозабвение, потерю собственного достоинства - в наготу верю. Не думать, жить без забот – все равно что не любить”. Вам эти слова ничего не напоминают? Да это ведь просто “в человеке все должно быть прекрасно” или “мы увидим небо в алмазах”, только устами современного героя!.. Очень сложно произнести монолог с ТАКИМИ словами и не скатиться в фальшь, не оказаться смешным, непонятым, сохранить естественность интонаций. Герои говорят не для нас, они говорят друг с другом, а мы, зрители, оказываемся невольными свидетелями этих разговоров.
Режиссер спектакля – артистический руководитель театра Михаэль Халберстрам – пошел по наиболее верному пути: он не выпячивает себя, а скрупулезно следует ремаркам автора. Ничего лишнего – только крупные планы героев и беседа, которая нередко приводит к скандалу, а иногда превращается в исповедь. Актеры великолепно справляются с поставленной перед ними задачей. Хороши все, но особенно яркое впечатление произвела на меня пара: Генри – Шин Фортунато и Анна – Кэрри Кун. Послужной список Фортунато впечатляет: он играл главные роли во многих театрах Чикаго, снимался в кино. Кэрри Кун только начинает свою театральную карьеру. Она играла в спектаклях “Магнолия” в Goodman Theatre и “Бронте” в Remy Bumppo Theatre. А я помню актрису по роли Хани в спектакле “Кто боится Вирджинии Вульф?” Э.Олби в Steppenwolf Theatre. Актриса вернется к своей роли осенью 2012 года, во время гастролей этого театра на Бродвее.
В остальных ролях: Джон Сандерс (Макс), Наташа Лоу (Шарлотта), Джордан Лейн Шаппелл (Билли), Рэй Грей (Дебби), Райан Халахан (Броуди).
Для Халберстрама этот спектакль стал вторым обращением к драматургии Стоппарда. В сезоне 2009-2010 годов в его постановке шла, наверно, самая известная пьеса драматурга “Розенкранц и Гильденстерн мертвы”. С нее началось мое открытие Стоппарда. Заинтересовало, почему именно эту пьесу (неизвестного нам тогда) английского автора взялся переводить Иосиф Бродский. Его перевод был опубликован в “Иностранке” в 1990 году. Так, через Бродского я познакомился с Томом Стоппардом. В том же 1990 году, впервые попробовав себя в режиссуре, Стоппард экранизирует свою пьесу и сразу получает приз, который для тысяч других так и остается недостижимой мечтой, - “Золотой лев святого Марка” на Венецианском международном кинофестивале. Спустя восемь лет, в 1998 году в Минске был показан фильм “Влюбленный Шекспир”. В числе авторов сценария я обнаружил Тома Стоппарда. Как и в случае с дебютом в роли кинорежиссера, он легко обошел своих именитых конкурентов и получил премию “Оскар” за лучший сценарий. Еще спустя семь лет, в 2005 году, имя английского драматурга всплыло в связи с созданием в Минске “Свободного театра”. Том Стоппард приезжал в Минск, одним из первых поддержал театр и, наряду с Вацлавом Гавелом и американским драматургом Артуром Копитом, стал одним из его попечителей. Во время гастролей в Чикаго руководители “Свободного театра” Николай Халезин и Наталья Коляда рассказали мне, как Стоппард все годы поддерживает их коллектив: “Том Стоппард был у нас дома, он знает наших родителей, он встречался с Димой Бондаренко, Андреем Санниковым, Олегом Бебениным, Ирой Халип, Ирой Красовской, Володей Кобецом... Он знает всех. Он – наш третий папа и единственный из наших родителей, который знает о нас все... Стоппард всегда был очень активен в борьбе с диктатурой. Он приезжал в Санкт-Петербург, Москву, стоял у окон психушки, когда там принудительно лечили Фрейберга и Буковского. Буковский вспоминал: “Когда я выглянул в окно и мне сказали, что это Стоппард, я подумал, что на самом деле сошел с ума”.
Пьеса “Отражения, или Истинное” ознаменовала собой начало нового периода в творчестве Стоппарда. От театра абсурда – к психологическому театру, от ерничества и насмешки – к проговариванию каких-то важных слов, мыслей, понятий, от Беккета и Ионеско - по направлению к Чехову.
Ироничный, парадоксальный, театральный до мозга костей, Стоппард озадачивает, возмущает, сбивает с толку, ставит в тупик. Обращаясь к серьезным темам, он делает это настолько увлекательно и интересно, что зрители, как завороженные, внимают его героям и, заинтригованные, идут за ними. В 2006 году он умудрился даже сделать популярными Бакунина, Герцена и Белинского. Обратившись к русской истории, Стоппард написал трилогию “Берег Утопии”, которая сегодня широко идет по всему миру. Тридцать пять лет истории философской мысли России XIX века уложены в три спектакля. Они связаны общей сюжетной линией, каждый длится более двух часов. В трилогии участвуют сорок четыре актера. Такую глыбу поставить - подвигу подобно! В Москве “Берег Утопии” идет в Российском академическом молодежном театре. В Нью-Йорке спектакль ставили в центре Линкольна. К сожалению, в Чикаго пока не нашелся театр, который взялся бы за постановку этой трилогии. Зато в сезоне 2008-09 годов в Goodman Theatre режиссером Чарльзом Ньюэллом была поставлена новая пьеса драматурга - “Рок-н-ролл”.
И последнее – еще раз о том, как персонажи из жизни пересекаются с литературными героями. Главный герой спектакля Генри развелся с женой, встретив актрису Анну, которая играет в его пьесе. Свою пьесу “Отражения...” Стоппард посвятил жене Мириам. Через несколько лет после публикации пьесы драматург развелся с ней и женился на английской актрисе Фелисити Кендалл – первой исполнительницы роли Анны в мировой премьере спектакля в Лондоне. “Бывают странными пророками поэты иногда...”

Nota bene! Спектакль идет до 4 декабря 2011 года. The Writers’ Theatre, 325 Tudor Court, Glencoe, IL 60022, справки и заказ билетов по телефону 847-242-6000 или на сайте www.writerstheatre.org.