31 мар. 2013 г.

Chicago Shakespeare Theater: “Отелло” и будущий сезон


До 28 апреля на малой сцене Чикагского шекспировского театра идет спектакль “Отелло” (“Othello: The Remix”). Эта ультрасовременная – в стиле хип-хоп – постановка, созданная братьями Кю (Q Brothers), представляла американское театральное искусство на всемирной театральной Олимпиаде в Лондоне в мае 2012 года и получила, наряду со спектаклем Белорусского Свободного театра “Король Лир”, высочайшие оценки зрителей и критиков. После Лондона спектакль показали на международном театральном фестивале в Эдинбурге, его увидели зрители Германии. И вот, наконец, долгожданная американская премьера.

Братья Джи и Джей Кю родились и выросли в Чикаго. Их профессиональная актерская и музыкальная карьера началась со спектакля “The Bomb-itty of Errors”. Большой успех сопутствовал дебюту братьев на сцене Шекспировского театра со спектаклем “Funk It Up About Nothin’”. После премьеры в Чикаго они гастролировали в Нью-Йорке, городах Великобритании и Австралии. “Отелло” – первая трагедия Шекспира, с которой работают братья. Они являются в полном смысле этого слова авторами спектакля: драматургами, композиторами, сценографами, актерами.

В спектакле также участвуют актеры Джексон Доран и Постелл Прингл. Весь вечер “на арене” ди-джей Клейтон Стемпер.

“Отелло” братьев Кю – абсолютно оригинальная постановка, захватывающая энергией, “драйвом”, талантом участников. А талант, как известно, всегда притягивает!   

В серии “Мировая сцена” нас ждут шотландский драматург и режиссер Кора Биссетт со спектаклем “Убийство на дороге” (премьера в США, 11-26 мая в Чикаго, 4-30 июня в Нью-Йорке) и один из лучших драматических театров Европы, Пикколо театро ди Милано (Италия). Миланский театр совместно с Théatre du Gymnase (Марсель, Франция) впервые в США покажет спектакль “Внутренние голоса” по пьесе Эдуардо де Филиппо в постановке Тони Сервилло (25-29 июня). Спектакль приурочен к выбору города Марселя в качестве культурной столицы Европы 2013 года.

Недавно были объявлены планы театра на сезон 2013-14 годов. Мы увидим бессмертные комедии Э.Ростана “Сирано де Бержерак” (“Cyrano de Bergerac”, режиссер – Пенни Метропулос, 24 сентября – 10 ноября 2013 года) и У.Шекспира “Виндзорские насмешницы” (The Merry Wives of Windsor, режиссер – Барбара Гейнс, 3 декабря 2013 года – 19 января 2014 года), два мюзикла Стивена Сондхейма в постановке Гэри Гриффина “Цыган” (“Gypsy”, 6 февраля – 23 марта 2014 года) и “Дорожное шоу” (“Road Show”, 13 марта – 14 мая 2014 года), а также редко ставящуюся трагедию У.Шекспира “Генрих V” (постановка английского режиссера Кристофера Ласкомба, 29 апреля – 14 июня 2014 года). С “Генриха V” в 1986 году началась история Шекспировского театра. Спектакль был сыгран в одном из чикагских пабов, а потом перенесен на сцену театра. В серии “Мировая сцена” пока известен один театральный коллектив – Kneehigh из графства Корнуолл (Англия). Он покажет театральную пародию на всемирно известную историю о Тристане и Изольде - спектакль “Tristan & Yseult” (30 марта – 13 апреля 2014 года). Остальные участники будут объявлены позднее.

Chicago Shakespeare Theater. Справки и заказ билетов на все спектакли этого сезона и абонементов на сезон 2013-14 годов - по телефону 312-595-5600, на сайте http://www.chicagoshakes.com/ или в кассе театра по адресу 800 East Grand Avenue, Chicago, IL 60611.

Фотография к статье:
Сцена из спектакля “Отелло”. Фото Майкла Бросилоу

Альбина Шагимуратова: “Я еще буду петь в Лирик-опере”


Интервью с надеждой на продолжение

Пятьдесят восьмой сезон Лирик-оперы Чикаго завершается шедевром Джузеппе Верди – оперой “Риголетто”. В партии Джильды на чикагской сцене дебютирует одна из самых замечательных молодых певиц нашего времени, обладательница редкостного по красоте и диапазону колоратурного сопрано Альбина Шагимуратова. Ее приездом в Чикаго мы обязаны бывшему генеральному директору Лирик-оперы Уильяму Мэйсону. Контракт с певицей был заключен четыре года назад, когда она училась в Хьюстонской опере. Мэйсон вызвал ее на прослушивание и предложил спеть Джильду. Так Лирик-опера оказалась в этом году в достойном списке из нескольких оперных театров, в которых впервые выступает Шагимуратова. До Чикаго была Опера Сан-Франциско, после – в апреле-мае – состоится ее дебют на сцене лондонского Ковент-гардена. Позади – выступления певицы в Ла Скала и Венской опере, Метрополитен-опере и Берлинской опере. Шагимуратова с триумфальным успехом объезжает крупнейшие оперные сцены мира!.. В эксклюзивном интервью нашей газете певица рассказывает о любимых партиях, дирижерах, педагогах и о том, кто открыл ее голос.


-        Приветствую вас в стенах Лирик-оперы! Как вас здесь встретили?

-        Прекрасно. Замечательный оркестр, сильный хор, доброжелательная атмосфера. Дирижера Эвана Роджистера я знаю с 2006 года. Я с ним вместе училась в Хьюстонской студии, когда Энтони Фрейд только пришел руководить театром.

-        Вам нравится петь Джильду?

-        Да. Она входит в число моих самых любимых партий. Я разучивала Джильду с потрясающей певицей и педагогом Ренатой Скотто.

-        Она бесподобно пела Джильду по всему миру, в том числе на сцене Лирик-оперы...

-        Она не вмешивалась в технические моменты, говорила, что у меня нет проблем с голосом и техникой. Умение правильно петь речитативы, работа над языком, пение со смыслом - вот о чем мы говорили с Ренатой. Мы с ней обсуждали трактовку образа Джильды. Ее главный совет – быть умной певицей, развиваться, работать над собой. В Джильде она меня научила пониманию того, что моя героиня – не глупая девочка. Все, что с ней случилось, позволило ей повзрослеть. По либретто ей шестнадцать лет. Ее волнует чрезмерная опека Риголетто, который держит ее в клетке, она не знает, где ее мама... У нее много вопросов к отцу, но он ей не отвечает.

-        По мере развития сюжета происходит трансформация образа Джильды....

-        Я считаю, что Герцог любил ее. По-своему, но любил. И она любила его. Это не было, как говорят некоторые режиссеры, изнасилование. После изнасилования наверняка проявляются совсем другие чувства. В первую очередь, мщение. А Джильда не мстит, а умирает, спасая Герцога. В каких-то моментах она взрослее отца.

-        Расскажите, пожалуйста, о ваших “отцах”. Их в Чикаго у вас два...

-        Анджей Доббар и Желько Лучич – два разных Риголетто. В каждом из них выстраиваются совсем разные отношения с дочерью. В результате получаются два разных спектакля. У Анджея, на мой взгляд, настоящий вердиевский голос. Он рожден для вердиевского репертуара. У Желько тоже прекрасный голос. Он – папа в прямом смысле слова.

-        В прошлом году в интервью “Независимой газете” вы сказали: “Мечтаю выступить в классической постановке”. Постановка “Риголетто” в Лирик-опере – классичней, кажется, не придумаешь. Ваша мечта исполнилась?

-        В такой постановке легко поется. Думаешь только о голосе, об образе, о музыке. Нет никакого дискомфорта. Европейские модерновые постановки уже немного утомили.

-        Не скучно после Европы в Лирик-опере?

-        Ну что вы. Совсем нет. Удобно. 

 “Технике всегда надо учиться”

 

-        У вас совершенно удивительный голос: чистый, яркий, прозрачный. Это от природы?

-        Все вместе. Сказывается работа над голосом, и, наверно, то, что Бог дал. Технике всегда надо учиться.

-        Это правда, что в пять лет вы уже пели татарские народные песни?

-        Правда. Мои родители – юристы, но у моего папы первое образование музыкальное. Он играет на баяне. С ним я пела песни, и в пять лет он повел меня в музыкальную школу. Своими успехами я обязана ему.

-        Был ли в вашей жизни человек, который открыл ваш голос?

-        Был. Известный татарский оперный певец, солист Казанского оперного театра, тенор Хайдар Бигичев. Он посоветовал мне стать оперной певицей. Я же училась на дирижера-хоровика.

-        А я думал, что вы с детства готовились стать певицей.

-        Нет, было совсем не так. Я хотела стать профессиональной пианисткой, двенадцать лет училась в Ташкенте в музыкальной школе. Пыталась поступить в Ташкентское музыкальное училище, но меня не приняли. Тогда было дано указание воспитывать исключительно национальные кадры. После развала Союза в Ташкенте стало трудно жить, и мы всей семьей переехали в Казань. А был уже сентябрь, вступительные экзамены закончились. Директор Казанского музыкального училища сказала, что есть свободное место на дирижерско-хоровом отделении. И меня приняли просто так, без экзаменов. Я начала петь в хоре. Так все начиналось. А потом я почувствовала, что у меня есть голос... В детстве в Ташкенте я по телевизору услышала Марию Каллас. Для меня это было шоком. Как можно ТАК петь? Но я сразу решила, что опера не для меня, это – нечто недосягаемое. Я представляла себя хоровым дирижером. Я ведь три года работала в музыкальной школе и была руководительницей детского хора.

-        Этот эпизод как-то ушел из вашей биографии...

-        (Смеется.) У меня были малыши – дети с первого по третий классы. Мы участвовали в конкурсах. На одном из них заняли второе место... После окончания училища я поступила на дирижерско-хоровое отделение Казанской консерватории. Мой папа – помимо того, что в Ташкенте работал адвокатом, а в Казани – в Министерстве юстиции, потом стал арбитражным судьей, - сочиняет песни. Среди тех певцов, кто их исполнял, был Хайдар Бигичев. Однажды папа попросил меня спеть Хайдару по телефону. Хайдар выслушал меня, спросил, где я учусь, и посоветовал заняться пением. На следующий день папа пошел к директору училища, попросил, чтобы мне нашли педагога, и я стала параллельно с основными занятиями факультативно заниматься оперным пением. Я помню, нагрузка была бешеной.

-        Получается, если бы не Бигичев...

-        Даже не знаю, что было бы. Наверно, осталась бы дирижером-хоровиком. Свой совет он дал мне незадолго до смерти. Огромная ему благодарность.

-        А после Казани была Москва и учеба у великой Галины Писаренко. Что вам дало обшение с этим замечательным музыкантом?

-        Вы правильно сказали – музыкант. Галина Алексеевна Писаренко - в первую очередь музыкант. Очень теплый педагог и чудесная женщина. Она научила меня понимать оперу. Галина Алексеевна безумно трепетно относится к своим студентам. Как к своим детям.

-        Вы получили блестящее образование: вокальный факультет Московской консерватории, аспирантура. Почему вы решили пройти стажировку в Оперной студии при Хьюстонской опере? Неужели после Московской консерватории вам еще было чему учиться?

-        Московская консерватория не дает возможности выйти на международную сцену, не дает знания языков. В Хьюстоне я выучила язык и стилевую манеру пения: как петь Моцарта, Верди, бельканто... Я начала петь в Хьюстонской опере, меня заметили. Благодаря Энтони Фрейду и всей команде Хьюстонской оперы я стала известна в оперном мире... А после первого курса в Хьюстоне совершенно случайно поучаствовала в конкурсе Чайковского.

-        И победили. Пришли, увидели и победили.

-        (Смеется.) Галина Алексеевна настаивала на моем участии в конкурсе. После конкурса – прослушивание у Риккардо Мути в Зальцбурге, в Метрополитен-опере, в Ковент-гардене... У меня появились агент, менеджер. И понеслось...

 “Для меня в опере главным является дирижер”

 

-        Сколько бы ни говорили о том, что опера стала режиссерским театром, для меня в опере главным является дирижер. Дирижер может “убить” певца или вознести его.

-        Вас когда-нибудь “убивали”?

-        Бывало. Когда встречаешь дирижеров не оперных. Дирижер должен чувствовать исполнителей. Не все чувствуют.

-        А дирижера, который вас вознес, зовут Риккардо Мути?

-        Маэстро такого уровня не нуждается во всех наших комплиментах. Он – настоящий. Он – дирижер, который встает за пульт и делает дело. И он четко знает, что он делает. Мой дебют в Зальцбурге был одновременно моим европейским дебютом. Мне было невероятно страшно петь Царицу ночи, только-только закончив студию. Сейчас редко встретишь дирижера, который скажет: “Деточка, делай свое дело на сцене. Я следую за тобой”. Это то, что мне сказал Мути. Царица ночи - партия невероятной сложности для певицы. В этой партии Мути доверился мне. А если я буду делать с ним Джильду, я доверюсь ему.

-        О Мути говорят, что он не дает певцам увлечься собственным голосом...

-        Мути ничего не придумывает из воздуха. Он требует от солиста исполнять то, что написано в клавире. С ним нельзя не соглашаться. Верди не писал оперу для того, чтобы показать красоту голоса. Для этого есть белькантовый репертуар: Лючия, Сомнамбула, Эльвира... В этих партиях важно показать красивое пение. А у Верди все построено на драматургии.

-        Кроме Мути, кого бы еще вы выделили из дирижеров?

-        Я бы хотела отметить испанского маэстро Рафаэля Фрюбека де Бургоса. Я с ним пела “Stabat Mater” Россини с Бостонским симфоническим оркестром. Вот это - старая школа дирижирования, это - настоящие мастера!

-        Вернемся к Царице ночи. Эта партия открыла перед вами двери крупнейших оперных театров...

-        Эта партия открывает все двери. Я дебютировала с ней в Зальцбурге, в Ла Скала, Метрополитен-опере, Венской опере...

-        Вам не надоело ее петь? Вы это делаете прекрасно, но сама партия однобока!

-        Царица ночи – невероятно благодарная партия! Да, она однобока в плане характера, но именно две арии Царицы ночи держат мою технику в хорошем состоянии. После Царицы ночи можно спеть все что угодно. Царица ночи – это всегда волнение!

-        А вы волнуетесь перед выходом на сцену?

-        Я волнуюсь творчески. Мне не надо пить валокордин. Я не боюсь сцены. У меня нормальный, здоровый, творческий мандраж!

-        Для вас красота голоса может быть достаточным условием для успеха или все-таки важно быть драматической актрисой?

-        Быть просто певицей с красивым голосом сегодня недостаточно. Но для меня артистизм никогда не будет доминировать. Опера – это не драматический театр.

-        Бывало такое, когда вас “заносило” и вы увлекались актерством?

-        Партия Виолетты в “Травиате” требует недюжинных актерских способностей. Партия на актерскую выносливость. Конечно, есть личный, жизненный опыт, личные переживания, которые ты можешь вложить в определенный образ. Отдать свое сердце, вложить душу в партию. Но, опять же, нельзя забывать про голос.

 “Если я не пою неделю, не учу нового, мне плохо”


-        Вы по-прежнему считаетесь солисткой Большого и Казанского оперных театров?

-        Да. Я приезжаю, когда у меня есть время, когда позволяет график. Театры идут навстречу. Стать солисткой Казанского театра мне предложил директор. Я сказала, что мой график не позволяет быть штатной солисткой. Он сказал, что это не важно. Будет достаточно, если я спою один-два спектакля в сезон. Редко встречаются такие директора!

-        На Западе вас приглашают на партии не русского, а западного репертуара.

-        На самом деле, это большая победа для русской певицы - петь не в русском репертуаре. Русский репертуар я пою только в России: Людмилу в “Руслане и Людмиле” Глинки, Шемаханскую царицу в “Золотом петушке” Римского-Корсакова. К сожалению, эти оперы почти не идут на Западе.

-        Есть ли личности в сегодняшнем оперном мире, вызывающие у вас особенное уважение?

-        Я бы назвала два имени: Анна Нетребко и Анжела Георгиу. Анна Нетребко вошла в историю, как очень неординарная певица. Она – российская гордость. Когда я только начинала петь, я послушала ее первый сольный альбом и учила по нему некоторые арии. Анна привнесла в оперу нечто новое. Я часто встречаю молодых певиц, и они все хотят быть похожими на Аню.

-        Как раз в эти дни она находится рядом с нами, поет в “Богеме”.

-        Я слушала ее “Богему”. На сегодняшний день она самая лучшая Мими... Мне очень нравится Анжела Георгиу. Она - очень культурная певица с прекрасным голосом. Еще одна умная и интересная певица – Джойс Ди Донато. Мастерски поет!

-        Где ваш дом?

-        Мои родители живут в Казани. Но поскольку у меня график очень плотный, мой дом в самолете. Сплошные гастроли...

-        Как родители относятся к вашим успехам?

-        Очень рады. Гордятся мною. К сожалению, они меня редко видят. Они приезжали в Хьюстон, когда я там пела. Были в Лос-Анджелесе, в Европе.

-        В Чикаго вы успели что-нибудь посмотреть?

-        Да, я вышла к озеру, сходила в музей, библиотеку. Хороший город. Есть что посмотреть. Мы здесь три недели репетировали по девять часов в день. А сейчас идут спектакли, и параллельно я учу новый репертуар.

-        Можно полюбопытствовать, каким он будет?

-        В данный момент я учу партию Манон в опере Массне. Я спою ее впервые летом в Люксембурге. Учу Констанцию из оперы Моцарта “Похищение из Сераля”. Буду петь эту партию в Париже и в Метрополитен-опере.

-        От контрактов, наверно, отбоя нет?

-        2014 и 2015 годы уже забиты. Сейчас составляются графики на 2016-2018 годы.

-        Что вас интересует кроме оперы?

-        На все остальное просто не хватает времени. Часы уходят на разные бюрократические процедуры: документы, визы, походы в посольства... Это немного утомляет. Все двенадцать месяцев заняты. Со временем я буду лучше планировать свой график, чтобы один-два месяца оставлять на каникулы.

-        А на каникулах будете учить новые партии?

-        Да. Иначе не получается. Если я не пою неделю, не открываю клавир, не учу нового, мне плохо.

-        Вас так прекрасно встретили в Чикаго, что я уверен – вы сейчас порадуете читателей новостью о новом контракте...

-        Да, я еще буду петь в Лирик-опере. В других партиях.

-        В таком случае я с вами не прощаюсь. Продолжение следует...

Nota bene! В ближайшее время Альбину Шагимуратову можно будет услышать в Лондоне в партии Царицы ночи в опере В.А.Моцарта “Волшебная флейта” (Ковент-гарден, 16 апреля - 9 мая, http://www.roh.org.uk/productions/die-zauberflote-by-david-mcvicar), в Москве в концерте “Звезды мировой оперы XXI века” (Международный дом музыки 14 мая, http://www.mmdm.ru/afishaDescription/6321), Казани (17 мая, с Национальным филармоническим оркестром России, дирижер - В.Спиваков) и Копенгагене (30 мая – 1 июня, Концертный зал, Девятая симфония Л.ван Бетховена, с Национальным симфоническим оркестром Дании, дирижер – Р.Фрюбек де Бургос, http://www.dr.dk/Koncerthuset/Kalender/2013/Maj/beethovens-8-og-9-torsdag.htm).

Билеты на спектакли этого сезона и абонементы на новый сезон Лирик-оперы Чикаго можно заказать на сайте театра http://www.lyricopera.org/home.asp, а также приобрести в кассе по адресу: 20 North Wacker Drive, Chicago, IL 60606. Справки по телефону 312-332-2244.

Фотографии к статье:

Фото 1-5. Альбина Шагимуратова. Фото из личного архива певицы

Фото 6. Альбина Шагимуратова – Джильда, Джузеппе Филианоти – Герцог. “Риголетто”, Лирик-опера (Чикаго, март 2013 года). Фото Дэна Реста

Фото 7. Альбина Шагимуратова – Джильда. “Риголетто”, Лирик-опера (Чикаго, март 2013 года). Фото Дэна Реста

Фото 8. Альбина Шагимуратова – Джильда, Анджей Доббер – Риголетто. “Риголетто”, Лирик-опера (Чикаго, март 2013 года). Фото Дэна Реста

 

 

Лондон. Февраль тринадцатого. “Глобус”. Впечатления

Впечатления от Лондона были бы неполными, если бы мне не удалось зайти в легендарный театр Шекспира “Глобус” (“The Globe”), уютно расположившийся на берегу Темзы в самом центре города. Спектаклей это время в театре не было (не сезон), а вот на экскурсию попасть удалось. О театре Шекспира XVI и XXI веков – в этой статье.

...Экскурсия пока не началась. Я стою в фойе театра и разглядываю огромное, на всю стенку, “драматургическое” древо Уильяма Шекспира. Двенадцать трагедий, шестнадцать комедий, шесть исторических хроник, четыре поэмы, сто пятьдесят четыре сонета – неплохой итог пятидесяти двух лет жизни Поэта! (В скобках замечу, что в отличие от новомодных течений я все-таки рассматриваю Шекспира как реальное лицо, поэтому исхожу из предположения, что все сочинения, известные как сочинения Шекспира, написал именно он.) Рядом людей развлекают актеры театра – идет репетиция дуэли на шпагах, и две актрисы, не обращая внимания на зрителей, берут уроки фехтования. Понемногу подтягивается народ, подходит экскурсовод, и мы начинаем.

Первый театр “Глобус” был построен в районе Bankside в 1599 году для труппы Уильяма Шекспира “Слуги лорда Чемберлена”. Премьеры многих пьес великого драматурга прошли именно там. “Глобус” был одним из самых успешных театров Лондона, а Шекспир – одним из его совладельцев. Но это продолжалось недолго – всего четырнадцать лет. В 1613 году во время спектакля “Генрих VIII” от театральной пушки воспламенилась тростниковая крыша театра, и “Глобус” сгорел дотла. Шекспир с актерами принялись за дело, и на том же месте был построен новый театр, второй “Глобус”, но уже с черепичной крышей. Он оставался родным театром для шекспировской труппы до закрытия всех театров Пуританской властью Англии в 1642 году. Простояв без дела два года, в 1644 году театр был снесен.

Инициатором проекта восстановления “Глобуса” был американский актер, режиссер и постановщик Сэм Уонамейкер. Во время посещения Лондона в 1949 году он был разочарован, обнаружив, что единственным напоминанием о Шекспире на месте “Глобуса” была табличка на стене пивоваренного завода. “Негоже англичанам так обращаться со своими знаменитостями!” – подумал Сэм и решил реконструировать легендарный театр. В 1970 году он учредил фонд, который позже стал Фондом шекспировского “Глобуса”. Главной задачей фонда стало восстановить театр “Глобус” и создать на его основе образовательный центр, посвященный Шекспиру. Место выбрали практически то же самое: первый театр “Глобус” находился на расстоянии приблизительно ста восьмидесяти метров от реконструированного театра на Bankside.

При Сэме Уонамейкере театр начали восстанавливать, но меценат умер, не дождавшись окончания строительства. В 1997 году – спустя три с половиной года после смерти Уонамейкера – строительство театра и вспомогательных зданий были завершены, и новый старый “Глобус” вновь распахнул свои двери перед любителями театрального искусства.

Театр “Глобус” стоит на геркулесовых столбах. Они сделаны не из мрамора, а из окрашенного дерева. На стволах этих громадных дубов держится украшенная знаками зодиака крыша - “небесный свод”. Его предназначение - поддерживать чердак, с которого актеры, играющие богов и ангелов, могут спускаться на сцену через самую таинственную дверь в театре - опускную. Эта дверь вела как на чердак, так и под сцену. По преданию, через нее можно было попасть в преисподнюю. Через эту дверь на сцене театра появлялись привидения, ведьмы, черти и другая нечисть.

Зрительного зала как такового нет – есть зрительный двор с двумя галереями вокруг. Во времена Шекспира в невыносимо жаркие дни около тысячи зрителей стояли в этом дворе, и выражение “безденежная вонючая чернь” употреблялась в прямом смысле. Пахло потом и дешевым пивом – простые зрители не привередничали с напитками. Сидели зрители и по краям сцены. Во время спектакля все громко говорили, шутили, смеялись. Часто между зрителями вспыхивали драки. Актерам нелегко приходилось играть в таких условиях. Бывали случаи, когда зрелище останавливали, и актеры убегали со сцены, не желая стать невольными жертвами потасовок.

Забегая вперед, скажу, что сегодня потасовки в театре давно остались в прошлом, а стоячие места сохранились. Во дворе могут разместиться до семисот зрителей. Билеты на стоячие места недорогие - всего пять фунтов, - и этой возможностью охотно пользуются студенты и молодежь. Всего (со стоячими местами) театр рассчитан на тысячу шестьсот человек... Но продолжим экскурсию по театру.

По бокам галерей расположены ложи, предназначенные исключительно для благородных господ. Любители театра побогаче могли за шесть пенсов купить билеты на удобные кресла в этих ложах. Королевской ложи в театре нет, и, как сказал экскурсовод, королевская семья не приходила в “Глобус” из соображений безопасности.

Сцена состояла из двух зон: передней площадки и задней частей, отделенной раздвижным занавесом. Передняя часть использовалась для массовых сцен, шествий, дуэлей (например, сцены из “Макбета” и “Гамлета”). За занавесом обычно исполнялись любовные сцены (свидание Ромео и Джульетты, объяснение Отелло с Дездемоной...). Часто во время постановок на сцене находились музыканты, исполняющие живую музыку.

Мне было интересно сравнить театр “Глобус” с Чикагским шекспировским театром. Я знал, что основатель чикагского театра Барбара Гейнс задумала воссоздать в Чикаго этот зал, но не подозревал, до какой степени они похожи. Отличий только два (правда, они очень существенные) – в Чикаго нет стоячих мест и есть крыша над головой.

Экскурсии в театре “Глобус” проходят каждые полчаса, и каждый раз нет недостатка в зрителях. Экскурсия очень содержательная, интересная, живая. Зрителей проводят по всему театру с остановками во дворе, в ложе и с выходом на сцену. Все охотно фотографируются, а после экскурсии дружно шагают в сувенирный магазин. На Шекспире театр делает деньги подобно тому, как Зальцбург делает деньги на Моцарте. Майки с цитатами из шекспировских пьес, книги, наклейки, пивные и кофейные кружки “Глобус” и “Шекспир”, конфеты и чай... - все называется “Глобус” и “Шекспир”. Все на продажу. “Весь мир – театр.” Шекспир – наше все...

Сегодня театр “Глобус” – один из лучших английских и европейских театров. Каждый год перед началом сезона заново формируется труппа театра. Спектакли играются с апреля по октябрь. В репертуаре - как бессмертные пьесы Шекспира, так и новые пьесы современных авторов. Ежегодно театр посещают приблизительно четверть миллиона человек.

Среди постановок театра 2013 года – новые инсценировки пьес Шекспира “Буря”, “Сон в летнюю ночь” и “Макбет”, три мировые премьеры по пьесам молодых английских драматургов. В театре состоятся гастроли театра из Южной Африки, Грузинского театра имени Марджанишвили и – это самая приятная новость! - Белорусского Свободного театра. С 23 по 28 сентября хорошо знакомая зрителям Чикаго белорусская труппа представляет “Короля Лира” в постановке Владимира Щербаня с Олегом Сидорчиком в главной роли. Этот спектакль получил высочайшую оценку критики после премьерных показов во время Международной театральной Олимпиады в 2012 году. 

Nota bene! Билеты на экскурсии и все спектакли, проходящие в Лондонском шекспировском театре “Глобус”, можно заказать на сайте театра http://www.shakespearesglobe.com/, по телефону 020 7401 9919, а также приобрести в кассе по адресу: 21 New Globe Walk Bankside, London, Greater London SE1 9DT
Get directions

Фотографии к статье:

Фото 1-3. Театр “Глобус”. Фото Натальи Матусевич

 

Лондон. Февраль тринадцатого. Робер Лепаж. Впечатления


После Королевских театров – Национального и Оперного – я приглашаю вас в совершенно другой мир – мир канадского режиссера Робера Лепажа. В дни моего пребывания в Лондоне в Roundhouse Theatre шел его новый спектакль “Игральные карты: пики” (“Playing Cards 1: SPADES”) – первая часть будущей тетралогии. О режиссере и его спектакле – в этой статье.

Робер Лепаж – одна из определяющих фигур современного театра. Его каждая новая постановка вызывает бурю разнообразных эмоций: от полного неприятия до безоговорочного поклонения. Он работает в драматическом театре и цирке, с театром кабуки и китайской оперой, театром теней и вьетнамским кукольным театром на воде, играет в кино, ставит оперы, пишет сценарии, танцует с Сильви Гиллем, фонтанирует идеями и дразнит критиков своей полной непредсказуемостью. Уже в 1984 году первый спектакль Лепажа “Круговорот” (“Circulations”) получил престижную награду в Канаде, а следующий –  “Трилогия Дракона” (“The DragonsTrilogy”) сделал его известным во всем мире. С 1989 по 1993 годы он был художественным руководителем Национального центра искусств в Оттаве, в 1997 году создал в Квебеке культурный центр La Caserne Dalhousie.

В 1992 году Лепаж стал первым представителем Северной Америки, кому доверили поставить Шекспира (“Сон в летнюю ночь”) на сцене Королевского национального театра Лондона. Не обошлось без скандала: режиссер покрыл сцену театра таким количеством грязи, что зрителям первых рядов выдавали специальные пластиковые плащи, чтобы они не запачкались. После Шекспира Лепажу захотелось поработать в совершенно другом жанре, и в 1993 году он поставил объехавшее весь мир эстрадное шоу Питера Габриэля “Секретный мировой тур”. Преклоняющийся перед Лепажем певец описывает его как создателя “театра для людей, которые не любят театр”.

Лепаж – основатель (1994 год) и бессменный руководитель театра Ex Machina в Квебеке. (Это название происходит от выражения “deus ex machina”. В античном театре выражение обозначало бога, появляющегося в развязке спектакля при помощи специальных механизмов (например, “спускающегося с небес”) и решающего проблемы героев. Это будет иметь отношение к спектаклю “Играющие карты: пики”, но об этом - ниже.)

Имеющий свой театр Лепаж всегда с удовольствием откликается на предложения со стороны. Так, в 2005 году, оставив на время драматический театр, он отправился в Cirque du Soleil и создал, как говорят критики, лучшее цирковое шоу всех времен и народов “KÀ”. Спустя пять лет он сделал с этой цирковой компанией еще один спектакль “TOTEM”.

Лепаж чувствует себя комфортно и в оперном мире. Последними оперными спектаклями режиссера стали тетралогия Р.Вагнера “Кольцо нибелунгов” (2011 год) – самая дорогостоящая постановка в истории Метрополитен-оперы - и опера английского композитора Томаса Адеса “Буря” (2012 год) там же, в МЕТе.

Каждая новая работа Лепажа привлекает к себе огромное внимание, будь то восьмичасовой эпос “Липсинк” (“Lipsynch”, 2007), драма о противостоянии Запада и Востока “Голубой дракон” (“The Blue Dragon”, 2008) или танцевальная сага “Эонагата” (“Eonnagata”, 2009). Не стал исключением и новый спектакль мастера “Игральные карты: пики”.

Пустая и круглая, как в цирке, сцена. Когда гаснет свет, в центре возникают два светящихся табло с изображениями карт: пикового и бубнового тузов. Потом вместо них появляется надпись “Joker”, и начинается спектакль. Добро пожаловать в столицу Игры и Порока Лас-Вегас. Все готово к “параду” героев.

Уверенный в себе бизнесмен Марк. Приехал на пресс-конференцию. Игрок.

Красотка Габриэла. Приехала из Парижа по делам.

Пара французов-молодоженов из Квебека. Приехали в Лас-Вегас на свадебную церемонию. Церемонию проводит двойник Элвиса Пресли. Все происходящее их явно раздражает, но они терпят.

Элегантный мужчина. Живет в Лас-Вегасе.

Действие спектакля происходит в 2003 году. В одном из эпизодов Джордж Буш по телевидению объявляет о начале войны в Ираке. Телевизор установлен в служебном помещении одного из казино, где работают иммигранты (нелегальные – как мы потом узнаем) из Мексики. Речь Буша проходит на фоне их жаркого спора. Одна горничная все время падает в обморок и подозревает у себя что-то нехорошее, но на предложение вызвать врача приходит в ужас: “Только не это, я прошу вас!” Лучше умереть, чем вызвать врача, - ведь она нелегалка, и официальный вызов врача грозит ей депортацией.

Пока в Лас-Вегасе проигрывают деньги, в невадской пустыне новобранцев готовят к вторжению в Ирак. Мы знакомимся замкнутым датчанином Хоглером и жизнерадостным испанцем Риккардо. Садист-сержант, муштра, нелепые приказы... – все как в обычной армии. Только нам всячески подчеркивают, что это учебка перед боем и скоро этих солдат пошлют в Ирак убивать людей...

Вскоре сюжетные линии основных героев спектакля пересекутся. Габриэла встретится с Марком, пара французов после свадьбы, которую провел двойник Элвиса Пресли (все, как они хотели!), познакомится с тем самым элегантным мужчиной, и новобрачная изменит с ним скучному мужу-математику, горничная, украв деньги, сходит, наконец, к врачу и узнает, что ничего страшного с ней не происходит... Герои спектакля отчаянно сопротивляются невзгодам, но силы неравны, и хэппи-энда ни у кого не случается. 

Лепаж говорит: “Начиная игру, артист должен забыть предвзятые представления о своем ремесле. Так же, как и акробаты должны быть открыты сценическому искусству, актеры должны быть готовы к новому и выводить игру на совершенно иной уровень”. И еще одна цитата из Лепажа: “Говорят, что актерские эмоции на сцене должны быть подлинными. Это не так: эмоции должны быть в зале, среди зрителей. Потому что часто эмоции, которые с лихвой присутствуют на сцене, отсутствуют в зрительном зале. В результате актеры страдают, а публике скучно. Мне хотелось бы, чтобы было наоборот”.

Актеры Лепажа хорошо усвоили уроки мастера. В “...пиках” заняты шесть актеров: Сильвио Арриола, Нурия Гарсия, Тони Гуйлфойл, Мартин Хаберстро, Софи Мартин, Роберто Мори. Каждый играет по несколько ролей и делает это превосходно. Актеры вместе с режиссером являются соавторами спектакля.

Процесс создания “Игральных карт” начинался так. Лепаж попросил актеров выйти на сцену, сесть за стол и... сыграть в карты. А дальше пошла импровизация. В качестве сцены сразу было выбрано казино. Режиссер рассказывает: “Лас-Вегас – это ведь модель мира в миниатюре, своего рода огромный парк, выросший на основных культурных достижениях человечества: подделка Эйфелевой башни и египетских пирамид, симулякр Парижа, имитация гондолы и итальянской деревни. А еще Лас-Вегас – город-оазис, город в центре пустыни”. Лепаж с актерами продолжали импровизировать. “Вокруг города американские вооруженные силы создали много военных баз и подобие иракской деревни. В ней солдаты коалиции тренируются во время войны в Персидском заливе, а на выходные ездят отдыхать в Лас-Вегас.” Постепенно стали оживать другие характеры: работники отелей (часто – нелегальные иммигранты), люди, живущие в городе, и те, кто приезжают в город, чтобы сходить на шоу или провести время в бассейне, люди, которые участвуют в конференциях, влюбляются или платят двадцать пять долларов, чтобы пройти бракосочетание с ведущим – двойником Пресли. Постепенно вырисовались контуры спектакля...

Робер Лепаж всегда славился умением рассказать Историю. В данном случае, как мне кажется, его подвела излишняя политизированность. Спектакль этот не просто антивоенный или антиамериканский – я бы назвал его антибуржуазным и насквозь идеологичным. При этом герои, говорящие на испанском и французском языках, должны, по мысли режиссера, вызывать симпатию и сочувствие. А англоязычные персонажи (в основном, американцы) все как один погрязли в пороке.

Вынужденная пойти на кражу денег горничная говорит в свое оправдание: “Есть такая болезнь: “Нужда”. Она страшнее, чем рак, страшнее всего”. А в следующей сцене нам  опять показывают Лас-Вегас. Cash out”, “Win”, бегающие знаки долларов, “Super Jackpot”, “777”, “Insert Coin”. Вот он, дикий мир капитала, вот он - исчадие ада Лас-Вегас. Мелькают цифры выигрышей, люди просаживают состояния, а где-то рядом рушатся судьбы и гибнут люди. Об этом же слоган спектакля: “Пока на Багдад падают бомбы, Лас-Вегас играет”.

От режиссера уровня Лепажа ожидаешь большего, чем банальностей типа “война - это плохо” и “отсутствие социальных гарантий - это плохо”. В качестве большего в “...картах” предлагается круговая сцена и, как следствие, иной способ сценического пространства. Вот это становится наиболее притягивающим звеном спектакля. Вот об этом стоит поговорить.

Итак, пустая и круглая сцена. Нет ни кулис, ни занавеса, ни декораций. Неожиданно, из-под сцены, из люков и отверстий, как deus ex machina, возникают не только актеры, но и реквизит, декорации: двери, кресла, солдатские кровати, диван в гостиничном номере, барная стойка, бассейн. Робер Лепаж говорит: “Я хочу рассказать историю мира – универсальную историю, и для этого мне нужно пространство не просто круговое, но сферическое. Вы знаете, что меняется, когда думаешь о сферическом пространстве? Начинаешь думать, как включить в действие потолок! Все жесты, движения, объекты требуют образов в трех измерениях. В этом плане мне ближе цирковое пространство, где истории рассказаны в вертикальной плоскости: человечество плетет свою историю в середине, его мечты находятся наверху, демоны и страхи – внизу. Вместо использования одной комнаты, в которой герои говорят банальности в одном измерении (горизонтальный стиль), я вывожу их из рая и ада и представляю их жизнь физически через направление их выхода к зрителям. Работая с мифами, ты получаешь целый новый словарь, близкий к миру Таро (“тайному знанию”) и миру грез. Это заставляет вас придумывать ситуации, где люди и объекты прилетают сверху и приземляются на сцене или выпрыгивают из-под пола. Параметры сцены заставляют работать другой тип поэтического воображения, выраженный другим сценическим языком”.

Дизайнеру сцены Джину Хэзелу Лепаж поставил задачу разработать схему приспособлений под сценой. В итоге получилась сложная конструкция с тридцатью шестью люками и общим весом в шесть тонн: платформа с люками, движущиеся лестницы, по которым актеры выходят и уходят, поднимающиеся и опускающиеся двери, коридоры, где актеры сидят на низких стульях. У каждого актера – своя небольшая зона, “кусок пирога”, как говорит Лепаж, где он может скрыться в ожидании следующего выхода. Лепаж говорит, что давно хотел сделать подобного рода спектакль: “В XX веке театры подражали кинотеатрам, используя горизонтальный способ рассказа истории. В результате мы оказались в ловушке заданного формата. Обычное театральное пространство имеет некоторые достоинства, но я чувствую, что оно сковывает ощущения зрителя как части более широкого целого. В кино зритель чувствует свою сопричастность только с героями на экране. В театре ощущение аудитории меняет все. Я начал интересоваться, может ли круговая сцена заставить зрителя по-новому взглянуть на происходящие на ней события”.

Лепаж всегда находится в авангарде мирового театрального процесса, жадно впитывая новейшие технологии и используя их в своих спектаклях. Художественная концепция “Игральных карт” придумывалась Лепажем исходя из возможностей сцены. В Лондоне этим требованиям удовлетворяет Roundhouse Theatre. В мире таких театров пока девять. Кроме лондонского, это - La Comete (Шалон-ан-Шампань, Франция), Teatro Circo Price (Мадрид, Испания), Ostre Gasvark Teater (Копенгаген, Дания), Хорватская ассоциация артистов (Загреб, Хорватия), La Tohu (Монреаль, Канада), Cirque Jules Verne (Амьен, Франция), Cirque-Theatre (Эльбеф, Франция), La Coupole (Париж), Piccolo Teatro (Милан, Италия), Gasklockorna (Гавле, Швеция), Westergasfabriek (Амстердам, Нидерланды). Американских театров пока в этом списке нет, хотя некоторые сценические площадки при необходимости вполне могут быть перестроены и превращены в круговые. В Чикаго такими возможностями обладает зал Lookingglass Theatre.

Год назад десять “круглых” театров объединились в единую сеть “360 Network” с таким расчетом, чтобы спектакли, сделанные для любого из них, могли играться на остальных сценах. Первым опытом подобного рода и стал спектакль Лепажа.

Идеи Лепажа, безусловно, интересны, но на практике все оказывается не так красиво, как на словах. Объемная конструкция под сценой работает своей жизнью, а сидящий сверху зритель видит героев, высовывающихся по пояс из своих люков, произносящих монологи и исчезающих куда-то вниз. Это любопытно первые пятнадцать минут – потом это надоедает. К тому же, не могу сказать, что мне нравится, когда целая сцена играется спиной ко мне, а поскольку сцена круглая, актеры неминуемо оказываются к кому-то спиной. И в этот момент для меня слабым утешением является мысль о том, что в следующую минуту круг сцены повернется и я увижу лица актеров.

Конструктивистские игры Лепажа интересны, в основном, ему самому и его актерам. То, что замечательно работает в цирке, утомляет и несколько раздражает в драматическом театре.

Первая часть тетралогии была посвящена войне. Само слово “SPADES” - “пика” или “меч” - относится к оружию войны. Впереди нас ждут три части, и, как обещал режиссер, в каждой будут свои особенности. Уже начата работа над второй частью “Сердца” (“HEARTS”). Тема будущего спектакля – любовь, действие будет происходить в Париже. Остальные две части – “Алмазы” (“DIAMONDS”) и “Трефы” (“CLUBS”). Посмотрим, куда двинется Лепаж дальше и какими новыми открытиями он захочет с нами поделиться.

Драматург спектакля “Игральные карты: пики” – Питер Бурман. Композитор – Филипп Бахман. Он является директором театра La Comete в городе Шалон-ан-Шампань и инициатором союза “360 Network”. Спектакль “Игральные карты: пики” идет на английском, французском, испанском языках с английскими субтитрами.

Nota bene! До 14 апреля 2013 года спектакль Робера Лепажа “Игральные карты: пики” можно увидеть в Париже в театре “OdeonTheatre de lEurope”. Заказ билетов на сайте www.theatre-odeon.eu/. Российская премьера спектакля состоится летом 2013 года в Москве в рамках XI Международного театрального фестиваля имени А.Чехова. Спектакль будет сыгран в помещении Цирка Юрия Никулина на Цветном бульваре. 

Фотографии к статье:

Фото 1. Робер Лепаж. Фото Джули Перре

Фото 2. Сцена из спектакля “Игральные карты: пики”. Фото Дэвида Левена

Фото 3. Нурия Гарсия и Мартин Хаберстро в спектакле “Игральные карты: пики”. Фото Дэвида Левена

Фото 4. Нурия Гарсия и Тони Гуйлфойл в спектакле “Игральные карты: пики”. Фото Дэвида Левена

Фото 5. Тони Гуйлфойл и Мартин Хаберстро в спектакле “Игральные карты: пики”. Фото Дэвида Левена