“Евгений Онегин” Пушкина и Чайковского... Сегодня мы все привыкли к такой связке имен. В пору же создания оперы замысел композитора казался дерзким не только близкому кругу лиц, но и самому автору. Это была, как сейчас говорят, современная драматургия, и Чайковский не думал о счастливой судьбе своего детища. Ему казалось, что обыденность сюжета, лишенного привычных оперных коллизий, не в состоянии будет увлечь зрителей. Жертвуя многими подробностями романа, опуская и меняя иные сюжетные ходы и лирические характеристики-комментарии, Чайковский намеренно сосредоточил свое внимание на личной драме героев. Время и действие романа сконцентрировались в опере по трем новеллам: о Татьяне Лариной, о Ленском, об Онегине. “Евгений Онегин. Лирические сцены в трех действиях. Текст по Пушкину. Музыка Петра Чайковского” - таков заглавный лист оперы. Знаменательно, что свое имя композитор скромно поставил после имени Пушкина.
Обычно новые оперы (а их было до “Онегина” четыре) Чайковский отдавал для исполнения в Императорские театры Москвы и Петербурга. Он стремился попасть на эти сцены и очень горевал, когда постановки задерживались или откладывались. Но в случае с “Онегиным” он переменил свои прежние взгляды и обратился с просьбой к директору Московской консерватории Николаю Рубинштейну: “Постановка оперы в Консерватории есть моя лучшая мечта. Моя новая опера рассчитана на скромные средства и небольшую сцену”.
Премьера “Евгения Онегина” состоялась в марте 1879 года на сцене Малого театра в Москве в исполнении учащихся Московской консерватории. Оперой дирижировал Николай Рубинштейн. Только спустя два года “Евгений Онегин” был поставлен на сцене Большого театра. Первая зарубежная постановка “Онегина” прошла в Праге в 1888 году. Чайковский сам дирижировал оперой. “Евгений Онегин” до конца жизни композитора оставался одним из любимейших его сочинений. Чайковский был счастлив, видя успех своего детища не только на сценах оперных театров России, но и Европы. Опера живет уже более ста лет, и нет, кажется, в мире театра, который бы не ставил “Евгения Онегина”. Партии из “Онегина” вошли в золотой репертуар лучших певцов мира. Онегина пел Павел Лисициан, Татьяну – Галина Вишневская, Ленского - Собинов, Козловский и Лемешев, Гремина – Шаляпин, Пирогов, Рейзен, Николай Гяуров. С 1 по 30 марта шедевр Петра Ильича Чайковского будет звучать на сцене чикагской Лирик-оперы.
Отдавая свое детище театрам, Петр Ильич беспокоился, опасаясь, что певцы не смогут избежать складывавшихся десятилетиями оперных штампов. Привычку прикладывать ладони к сердцу и воздевать к небесам руки многим оперным корифеям преодолеть было невозможно. Старые, рутинные каноны оперного театра, где в условных ситуациях с неестественным пафосом взаимодействуют короли и фараоны, герцоги и кардиналы, графы и маркизы, Чайковский считал по отношению к реальной жизни ложью и добавлял, что “эта-то ложь мне противна”. В письме к фон Мекк Чайковский писал: “Как опошлится прелестная картина Пушкина, когда она перенесется на сцену с ее рутиной, с ее бестолковыми традициями, с ее ветеранами и ветераншами, которые безо всякого стыда берутся … за роли шестнадцатилетних девушек и безбородых юношей!” Вот почему Чайковский поручил первое исполнение оперы именно молодым певцам - воспитанникам Московской консерватории. Как же прав был композитор, как часто после этого мы действительно видели на сценах лучших театров “ветеранов и ветеранш, которые без всякого стыда брались за роли шестнадцатилетних девушек и безбородых юношей”!.. Но, судя по составу певцов, в Лирик-опере такого не будет.
Замечательный русский баритон Дмитрий Хворостовский будет петь Онегина в первых пяти спектаклях в Лирик-опере: 1, 5, 8, 11 и 14 марта. Хворостовский впервые исполнил партию Онегина в Красноярском оперном театре, когда ему едва минуло двадцать. Он был самым молодым певцом, когда-либо исполнявшим эту партию. В той постановке его друг пел Ленского. Их дуэт выглядел вызывающе молодым на фоне пенсионного возраста солистов других театров. Потом был перерыв в несколько лет. К партии Онегина сибирский баритон вернулся в 2006 году в Ковент-гардене. “Я очень рад, что какой-то период времени не пел эту партию, - рассказывает Хворостовский. – Она требует большого опыта, которого мне не хватало вначале. Я до сих пор ничего не знаю об Онегине. Я до сих пор нахожусь в поиске.”
Хворостовский пел Онегина в Метрополитен-опере прошлой зимой. Татьяной была тогда Рене Флеминг. После нью-йоркской постановки влиятельный музыкальный критик “Нью-Йорк таймс” Энтони Томазини назвал Хворостовского “рожденным для этой роли”.
Во второй половине марта Хворостовского сменит польский баритон Матиуш Квичен. Он прославился в 2006 году, став первым иностранцем, спевшим Онегина в Большом театре.
В партии Татьяны мы услышим выпускницу Школы оперного пения при чикагском театре, талантливую певицу Дину Кузнецову. Первой главной партией на сцене чикагского театра была у нее партия Лисички в “Приключениях лисички-плутовки” Л.Яначека. В прошлых сезонах она пела Джильду в “Риголетто” Дж.Верди и Джульетту в “Ромео и Джульетте” Ш.Гуно. Так что Дина Кузнецова хорошо известна чикагским любителям оперы. Это будет ее дебют в партии Татьяны.
В партии Ленского на чикагской сцене выступит итальянский лирический тенор Франко Лопардо. Мы слышали его в партии Альфреда в “Риголетто”, а в следующем сезоне он возвращается в Лирик-оперу с партией Пинкертона в “Мадам Баттерфляй” Дж.Пуччини.
В партии Ольги на американской оперной сцене дебютирует грузинская певица Нино Сургуладзе, в партии князя Гремина в Лирик-опере дебютирует бас Виталий Ковалев.
В Чикаго мы увидим возобновление постановки 1997 года, сделанной режиссером Робертом Карсеном для Метрополитен-оперы. Карсен хорошо известен чикагским любителям музыки. Это он поставил в Лирик-опере Глюка: “Орфея и Эвридику” и “Ифигению в Тавриде”. А последней постановкой Карсена на чикагской сцене стала опера Ф.Пуленка “Диалоги кармелиток”.
Итак, 53-й сезон чикагская Лирик-опера закрывает шедевром Петра Ильича Чайковского “Евгений Онегин”. За дирижерским пультом – сэр Эндрю Дэвис. Опера исполняется на русском языке с английскими субтитрами. Впервые с 2001 года в городе звучит опера на русском языке. Не пропустите!
PS.
На этой неделе мне удалось встретиться с Дмитрием Хворостовским, Диной Кузнецовой, Ниной Сургуладзе и Виталием Ковалевым. Интервью с ними готовится к печати и будет опубликовано на сайте в ближайшее время.
Опера П.И.Чайковского “Евгений Онегин” пройдет с 1 по 30 марта на сцене Лирик-оперы по адресу 20 N.Wacker Drive, Chicago, IL 60606. Справки и заказ билетов по телефону 312-332-2244 и по Интернету на сайте Лирик-оперы http://www.lyricopera.org/home.asp.
26 февр. 2008 г.
17 февр. 2008 г.
Княжна Нина и грузинский балет
Неземная, хрупкая, фанатично преданная работе и невероятно обаятельная, умная, легкая в общении и доброжелательная, без капли снобизма и заносчивости, без шлейфа скандалов и дешевой популярности – великая балерина XX века Нина Ананиашвили являет собой пример “неправильной” звезды. Она как будто пришла к нам из другого времени – времени хороших манер, аристократизма, чувства собственного достоинства, времени Лермонтова и Чавчавадзе, старой Москвы и старого Тифлиса. Хотя хрупкая внешность княжны Нины обманчива - за ней скрывается железный характер. Ее отец, геолог по профессии, всегда мечтал иметь дочь, даже шутил: “Меняю двух мальчиков (старшие братья Нины) на одну девочку”. Он брал Нину с собой в геологические экспедиции, и маленькая девочка вместе со взрослыми карабкалась по горам и никому не жаловалась на усталость.
Ее родители думали, что она станет фигуристкой. Уже к шести годам Нина получила свои первые спортивные разряды, а в возрасте десяти лет стала чемпионкой Грузии в младшей возрастной группе. Но любовь к балету победила. В 1981 году Нина Ананиашвили была принята в труппу Большого театра, в 1982 году, на гастролях театра в Гамбурге, в возрасте семнадцати лет станцевала свою первую главную партию Одетты-Одилии в “Лебедином озере”. После спектакля ее ждала тридцатиминутная овация. А потом были двадцать два года служения Большому театру, участие в зарубежных постановках, триумфальные поездки по всему миру, создание собственной антрепризы, спектакли, гастроли, концерты...
“Национальная гордость Грузии” – это звание, учрежденное Грузинским княжеским обществом, Нина Ананиашвили получила первой. Ее действительно очень любят в Грузии. Ей верят, ей доверяют, и она остается преданной своей Родине. Поэтому, когда президент Грузии Михаил Саакашвили предложил Нине возглавить и возродить Грузинский балет, она согласилась. Ей искренне захотелось помочь родному городу, родной стране. С 2004 года Нина Ананиашвили является художественным руководителем балетной труппы Грузинского театра оперы и балета имени З.П.Палиашвили. Вскоре после назначения Нина на время оставила балетную сцену. Повод был уважительный – Нина ждала ребенка. Через два года она вернулась. Такая же неземная, хрупкая, легкая...
В рамках американских гастролей с 5 по 9 марта балетная труппа Ананиашвили выступит в Чикаго. Мы увидим две программы: бессмертный балет Л.Минкуса “Дон Кихот” и одноактные современные балеты. Наша беседа с балериной состоялась накануне гастролей коллектива по Америке. Дочь балерины Лена периодически подавала голос, поправляя и корректируя маму.
- Нина, позвольте начать интервью с поздравления. Вы недавно стали мамой. Как поживает Леночка?
- Большое спасибо. Она рядом со мной. Уже взрослая девочка. Разговаривает вовсю.
- Как вы себя чувствуете в роли мамы?
- Замечательно! Мне очень нравится быть мамой.
- Возьмете дочку в Америку?
- Возьму.
- Хорошо, скучать не будет. И в Чикаго приедете вместе?
- Вот насчет Чикаго не знаю. Может быть. В Нью-Йорк точно приедем вместе.
- А вы были в Чикаго раньше?
- Была. Мне очень нравится Чикаго.
- Нина, вы два года не танцевали. Тяжело было возвращаться на сцену?
- Я перестала танцевать еще до беременности. Не танцевала полгода. После того, как получила приглашение возглавить Грузинский балет, мне нужно было заниматься труппой. А возвращаться на сцену было очень трудно. Пришлось сбросить вес. Я сама кормила дочку почти год и продолжала бы с удовольствием это делать, если бы не надо было входить в форму. Но... надо было танцевать. Пришлось помучать себя. После двухлетнего перерыва я станцевала в “АБТ” (Американский балетный театр. – Прим. автора.) сразу “Лебединое...” и “Дон Кихот”. Решила, что если станцую эти балеты, то смогу станцевать все!
- И станцевали!
- И станцевала. После “АБТ” у меня были гастроли с Грузинским театром в Америке, потом в Японии.
- Расскажите, пожалуйста, о вашем театре. В Советском Союзе всегда соперничали две балетные школы: московская и питерская. К какой школе ближе Грузинский балет?
- Сам Вахтанг Чабукиани – создатель театра – был приверженцем питерской школы. Он закончил Вагановское училище и после Большого театра вернулся в Тбилиси. Я из Большого театра, но педагоги у меня питерские. Так что у меня получилась какая-то смесь питерской школы и школы Большого театра. Мне очень помогает мой многолетний любимый партнер Алексей Фадеечев (в его версии мы будем танцевать “Дон Кихот”) – это школа Большого театра. В то же время я часто приглашаю педагогов из Питера – Татьяну Терехову, Сергея Бережного, Диму Корнеева. Я приглашаю тех, кого хочу. Балет Бурнонвиля у нас ставил Фрэнк Андерсон. Педагоги-репетиторы из Америки Мария Калигари и Барт Кук ставили у нас девять балетов Баланчина. Труппа работает с разными хореографами, представителями разных школ.
- Вы не боитесь ставить современные балеты?
- Мой первый сезон в Тбилиси начался с современных балетов. Буквально за два месяца мы с Фадеечевым и бывшей солисткой Большого театра Татьяной Расторгуевой подготовили программу из трех балетов – “Грин” Стентона Уэлша, “Между небом и землей” Трея Макинтайра и “Сны о Японии” Алексея Ратманского. (Ананиашвили открыла миру балетмейстерский талант Алексея Ратманского, заказав ему для своей антрепризы балеты “Прелести маньеризма” и “Сны о Японии”. Именно после оглушительного успеха этих балетов Ратманский стал востребован во всем мире. С 1 января 2004 года он возглавляет балетную труппу Большого театра. Недавно было объявлено, что по истечении четырехлетнего контракта балетмейстер покинет руководящий пост и сосредоточится на хореографии. Возвращаясь к балету “Сны о Японии”, замечу еще, что этот балет стал последним, который Ананиашвили танцевала вместе с Фадеечевым. – Прим. автора.) Эти балеты были поставлены в Москве, а мы перенесли их на тбилисскую сцену. Два месяца артисты репетировали без зарплаты, просто так. Они работали, потому что понимали, что закладывают фундамент на будущее. Это было очень приятно. В первый год мы сделали пять премьер. А вообще за три с половиной сезона выпущено двадцать семь балетов.
- Потрясающе!
- (Смеется.) Это и меня впечатляет. Когда меня вдруг спросили, сколько балетов вы поставили, я посчитала и выяснилось, что двадцать семь. Я не знаю, в каком еще театре мира меньше, чем за три года (три сезона – это меньше трех лет) я смогла бы сделать то же самое! А ведь каждый балет требовал новых декораций и костюмов. Вы увидите “Дон Кихот” и поймете, о чем я говорю. Мы обновили весь репертуар, обули и одели труппу.
- Можно ли сказать, что ваша труппа находится под личным патронажем президента Грузии Михаила Саакашвили?
- Да. Нам помогают на государственном уровне. Деньги выделяют из президентского фонда. Государство платит артистам зарплату, платит приглашенным хореографам, педагогам-репетиторам… У нас все государственное, мы практически не зависим от спонсоров.
- Вам наверняка завидуют многие балетмейстеры. Вы ведь и приехали в Тбилиси по личному приглашению Саакашвили?
- Да, меня пригласил президент. Но, знаете, очень часто бывает разочарование – обещают многое, а потом говорят: “Извините. Потерпите. Вот сейчас еще чуть-чуть и все. Все сделаем...” И дальше обещаний дело не доходит. Со мной такого не было. То, что обещал президент, все выполнено. Организационных и финансовых проблем за это время у меня не было.
- Большое спасибо ему за это. Но кроме президентской поддержки есть еще и ваш организаторский талант. Весь мир знает вас как великолепную танцовщицу, а сейчас вы показываете себя замечательным менеджером. Сочетание финансовой свободы и таланта дает свои плоды!
- Когда Михаил Саакашвили представлял меня труппе, меня встретили аплодисментами. Я сказала: “Подождите аплодировать. Раньше я с вами только танцевала. Сейчас я пришла вами руководить”. Труппа в меня поверила. Без поддержки труппы я бы ничего не смогла сделать. Если бы они не пошли в ногу со мной, ничего бы не получилось.
- А в Москве вы часто бываете?
- К сожалению, после отъезда я была в Москве только один раз. Это во многом потому, что между Тбилиси и Москвой нет прямых сообщений. Я бы очень хотела приезжать почаще. Я люблю Москву, это мой город, я там состоялась как балерина, у меня там замечательная квартира, друзья. Но мне тяжело сегодня с ребенком добираться, ездить на перекладных. Приходится лишний раз задумываться. А без ребенка не хочу уже никуда ездить.
- Что происходит сегодня в грузинской культуре? Как живут мои любимые грузинские театры – Руставели, Марджанишвили?
- У нас сейчас такой период, какой был в Москве недавно. Помните, когда после полупустых залов стала опять собираться публика? Я помню, чтобы попасть в Малый театр на классику, звонила администратору. Пришел новый режиссер Сергей Женовач и по-новому поставил классику, не отходя при этом от текста. В Тбилиси театр сейчас тоже на подъеме. Театр Руставели замечательно отреставрировали. Красота необыкновенная! Такого красивого драматического театра я не знаю нигде в мире! Пошли новые спектакли, появились молодые режиссеры. То же самое могу сказать и о театре Марджанишвили. Конечно, вернуть аншлаги трудно. Целое поколение молодых людей в театр просто не ходило. Но сегодня зрители начинают возвращаться в театр. Я воспитываю своего зрителя. В театре каждое воскресенье при полном аншлаге идет детский спектакль. Приходят маленькие дети, и я знаю, что через пять лет в театре будет свой зритель. Зритель, знающий и понимающий балет. В Грузии всегда любили и ценили искусство. Без культуры, без духовности жить невозможно. Мне приятно, что в Грузии идет возрождение фольклора. Если раньше народные песни пели только старики, то теперь появились новые молодые коллективы. Новый балет “Сагалобелли”, который мы показываем в Чикаго, полностью построен на грузинской народной песне и грузинском фольклоре. Только два дня назад (Наша беседа состоялась 7 февраля. – Прим. автора.) у нас была премьера этого балета. К сожалению, в Чикаго не будет живого пения, музыка будет идти под фонограмму. А в Нью-Йорке наше выступление пройдет под живое исполнение грузинского ансамбля. “Сагалобелли” поставил Юрий Посохов – бывший солист Большого театра, сейчас работает балетмейстером в Сан-Франциско. В “Сагалобелли” затрагиваются национальные чувства, и мы волновались, как русский балетмейстер справится с этой задачей. В итоге получился изумительный, с большим вкусом сделанный балет. Посохов языком современного танца показал свое восприятие грузинской песни, грузинских мелодий. Для Грузии это была настоящая сенсация, а для меня – большая победа! Юрий Посохов сделал этот балет специально для нашей труппы. И Ратманский специально для нашей труппы поставил “Вариации Бизе”. Так что Чикаго увидит наши последние премьеры.
- Как одни и те же балеты принимают в разных странах?
- По-разному. Там, где в России смотрят и не улыбаются, в Америке могут хохотать. Американцы смотрят на все абсолютно детскими глазами. Восприятие балета у зрителей разных стран разное, и в этом нет ничего плохого. Где бы я не танцевала, если это хорошо – публика принимает хорошо. А если это плохо – зритель может не понимать, почему, но чувствует, что это плохо. Неискренность, фальшь можно отличить всегда. Не надо никакого объяснения. Иногда непрофессионалы определяют и говорят правдивее, чем так называемые балетные критики. Люди, знающие балет, часто бывают предвзяты, а человек, впервые пришедший на спектакль, доверяется лишь своим чувствам: нравится – не нравится. В этом и состоит прелесть нашего искусства. На самом деле никакие слова не нужны.
- Вы танцевали на крупнейших сценах мира. Как легко вы находите контакт с другими труппами?
- Легко. У меня настолько спокойный, неконфликтный характер, что ни с одной труппой... – Ананиашвили, смеясь, добавляет - не считая Большого театра, но это мой дом... у меня не было проблем. У меня практически нет театра, куда бы я не возвращалась. В моих взаимоотношениях с другими труппами огромное значение имеет человеческий фактор. Как только я поехала и станцевала первый раз на Западе, начались мои непрерывные зарубежные гастроли. Время наступило другое: не требовалось разрешения ЦК, Госконцерта, Большого театра, можно было свободно передвигаться. Мы с Алексеем Фадеечевым танцевали без перерыва. Только костюмы меняли.
- Самый банальный вопрос: у вас есть любимая партия?
- Трудно выделить какую-то одну. Жизель, Китри, Раймонда, Манон, Джульетта – я все люблю танцевать! Может быть, когда-нибудь, когда закончу танцевать, я назову что-то одно. Самое большое удовольствие за последнее время я получила, танцуя в “Балете Империал” Баланчина в АБТ. Сейчас я станцевала “Чакону” Баланчина. Эта партия стала сто первой в моем списке.
- Поздравляю вас, вы перешагнули рубеж ста!
- Спасибо. (Смеется.)
- Вы упомянули партию Китри, с которой вы приезжаете в Чикаго. Китри танцевали все великие балерины XX века. Чем ваш образ отличается от образа, созданного вашими предшественницами?
- Характер Китри – это мой характер. Наверно, он виден в танце. Я танцую свое детство, свои воспоминания.
- У вас запланированы три выступления в Чикаго. Кто будет вашим партнером?
- К сожалению, Андрей Уваров получил травму и не сможет принять участие в гастролях. У нас в труппе есть очень хорошие ребята. Моим партнером будет Васил Ахметели. Во втором составе будет танцевать молодой талантливый парень Лаша Хузашвили. Он ведущий солист нашего театра. Я думаю, он должен произвести впечатление.
- Может быть, после этих гастролей об этих солистах узнает весь мир?!
- Я боюсь, чтобы никто у меня их не украл. (Смеется.) Они производят впечатление и в техническом, и в эмоциональном плане. Очень красивые ребята, мужественные, прекрасно смотрятся.
- Берегите их, охраняйте...
- Девочки у меня тоже хорошие. Интересные, разные... Конечно, во время коротких гастролей, в двух программах трудно раскрыть и показать всю труппу. Я являюсь художественным руководителем Балетной школы и могу сказать, что сегодня в Грузии много талантливых танцоров! У нас в труппе все, кроме меня, - воспитанники тбилисской школы. Растим свои таланты. Скоро их будут импортировать.
- У вас есть кумир в балете?
- Трудно назвать одно имя – у меня лучше получится собирательный образ. У меня были замечательные педагоги: Наталья Викторовна Золотова, которая меня воспитала в Московском хореографическом училище, и мой педагог на протяжении всей жизни Раиса Степановна Стручкова. К сожалению, их уже нет с нами. Сейчас, когда я работаю с молодыми, понимаю, как много ценных советов дали мне мои педагоги, как много вложили в меня. Когда я танцевала в Большом театре, столько великих танцевало вокруг! Я только поколение Семеновой и Улановой не успела застать, а остальные... Было страшно по коридору ходить. Майя Михайловна, Максимова, Бессмертнова, Семеняка, Михальченко. Столько примеров было перед глазами! И все настолько разные индивидуальности! Среди них выбиться было очень трудно.
- Я в Париже видел “Корсар” в редакции Ратманского с Цискаридзе и Захаровой. Как вы считаете, сегодняшнее поколение Большого театра, новые таланты достойно держат уровень?
- Достойно, но это уже другой Большой театр. Единственное, что мне не нравится, - это тенденция раскручивания отдельных имен. Такого раньше не было. Невозможно сказать, что лицо Большого театра – Захарова и Цискаридзе. Невозможно, потому что это неправда! Лицо Большого театра – его история! У нового поколения танцоров должны быть перед глазами примеры великих мастеров прошлого. Тогда есть к чему стремиться.
- Но ведь и при Григоровиче тоже были свои любимчики и те, кого “задвигали” на задний план.
- Но чтобы одного человека назвать “лицом театра” – такого никогда не было!
- Кстати, долгое время вы не танцевали на открытии зарубежных гастролей.
- Хотите, я вам открою один секрет? Проработав в Большом театре двадцать два года, я ни разу не танцевала ни одной премьеры! Ни одной! Когда говоришь об этом, люди не верят. Хотя я не могу сказать, что я была худшей. Единственные премьеры, которые я танцевала, я сама заказывала Ратманскому. Это была моя антреприза, и Большой предложил ввести эти балеты в репертуар. Когда Фадеечев пришел в театр, я только тогда стала танцевать премьеры. Станцевала “Симфонию С” Баланчина, “Моцартиану” и “Дочь фараона”. Но при этом я ничего не проиграла. Я была в пятом составе последнего запаса и выскакивала танцевать, когда все болели, но я не проиграла. Для меня это была прекрасная школа, и я всегда относилась к этому спокойно. Как сказал Алексей Фадеечев: “Премьера – это когда я выхожу на сцену”.
- При этом обиды на Большой театр у вас нет?
- Нет, потому что там я провела свои лучшие годы. Это была трудная, с переживаниями, но интересная жизнь. Сейчас, когда я бываю в других театрах, я говорю: ребята, вы меня ничем не удивите. У меня школа Большого театра. Это закалка на всю жизнь! Только человек должен это вынести эмоционально, психологически. В старых театрах, таких, как Большой, Мариинка, Парижская опера, “Ковент-гарден”, Датский королевский балет, всегда есть своя жизнь, свои законы, свои интриги, свои скандалы. Надо все уметь выдерживать с достоинством! Только тогда можно достигнуть чего-то.
- Нина, спасибо за интересную беседу. Желаю вам успешных гастролей. До встречи в Чикаго! Ждем с нетерпением.
- Спасибо. Приходите на наши спектакли.
Во время гастролей Грузинского балета в Чикаго Нина Ананиашвили будет танцевать трижды: 5 и 9 марта в балете Л.Минкуса “Дон Кихот” и 7 марта в программе одноактных балетов. В составе программы, кроме балетов “Сагалобелли” и “Вариации Бизе”, о которых Нина Ананиашвили рассказывала, - балет “Duo Concertant” И.Стравинского и “Чакона” на музыку из оперы К.В.Глюка “Орфей и Эвридика”. Оба балета идут в постановке Дж.Баланчина. А летом этого года Нину Ананиашвили можно будет увидеть в Нью-Йорке в спектаклях “АБТ” “Лебединое озеро” (2 июня), “Дон Кихот” (14 июня), “Жизель” (7 июля).
Наша справка. Гастроли балетной труппы Грузинского театра пройдут с 5 по 9 марта на сцене театра “Аудиториум” по адресу: 50 East Congress Pkwy, Chicago, IL 60605. Билеты можно заказать по Интернету на сайте www.ticketmaster.com.
Ее родители думали, что она станет фигуристкой. Уже к шести годам Нина получила свои первые спортивные разряды, а в возрасте десяти лет стала чемпионкой Грузии в младшей возрастной группе. Но любовь к балету победила. В 1981 году Нина Ананиашвили была принята в труппу Большого театра, в 1982 году, на гастролях театра в Гамбурге, в возрасте семнадцати лет станцевала свою первую главную партию Одетты-Одилии в “Лебедином озере”. После спектакля ее ждала тридцатиминутная овация. А потом были двадцать два года служения Большому театру, участие в зарубежных постановках, триумфальные поездки по всему миру, создание собственной антрепризы, спектакли, гастроли, концерты...
“Национальная гордость Грузии” – это звание, учрежденное Грузинским княжеским обществом, Нина Ананиашвили получила первой. Ее действительно очень любят в Грузии. Ей верят, ей доверяют, и она остается преданной своей Родине. Поэтому, когда президент Грузии Михаил Саакашвили предложил Нине возглавить и возродить Грузинский балет, она согласилась. Ей искренне захотелось помочь родному городу, родной стране. С 2004 года Нина Ананиашвили является художественным руководителем балетной труппы Грузинского театра оперы и балета имени З.П.Палиашвили. Вскоре после назначения Нина на время оставила балетную сцену. Повод был уважительный – Нина ждала ребенка. Через два года она вернулась. Такая же неземная, хрупкая, легкая...
В рамках американских гастролей с 5 по 9 марта балетная труппа Ананиашвили выступит в Чикаго. Мы увидим две программы: бессмертный балет Л.Минкуса “Дон Кихот” и одноактные современные балеты. Наша беседа с балериной состоялась накануне гастролей коллектива по Америке. Дочь балерины Лена периодически подавала голос, поправляя и корректируя маму.
- Нина, позвольте начать интервью с поздравления. Вы недавно стали мамой. Как поживает Леночка?
- Большое спасибо. Она рядом со мной. Уже взрослая девочка. Разговаривает вовсю.
- Как вы себя чувствуете в роли мамы?
- Замечательно! Мне очень нравится быть мамой.
- Возьмете дочку в Америку?
- Возьму.
- Хорошо, скучать не будет. И в Чикаго приедете вместе?
- Вот насчет Чикаго не знаю. Может быть. В Нью-Йорк точно приедем вместе.
- А вы были в Чикаго раньше?
- Была. Мне очень нравится Чикаго.
- Нина, вы два года не танцевали. Тяжело было возвращаться на сцену?
- Я перестала танцевать еще до беременности. Не танцевала полгода. После того, как получила приглашение возглавить Грузинский балет, мне нужно было заниматься труппой. А возвращаться на сцену было очень трудно. Пришлось сбросить вес. Я сама кормила дочку почти год и продолжала бы с удовольствием это делать, если бы не надо было входить в форму. Но... надо было танцевать. Пришлось помучать себя. После двухлетнего перерыва я станцевала в “АБТ” (Американский балетный театр. – Прим. автора.) сразу “Лебединое...” и “Дон Кихот”. Решила, что если станцую эти балеты, то смогу станцевать все!
- И станцевали!
- И станцевала. После “АБТ” у меня были гастроли с Грузинским театром в Америке, потом в Японии.
- Расскажите, пожалуйста, о вашем театре. В Советском Союзе всегда соперничали две балетные школы: московская и питерская. К какой школе ближе Грузинский балет?
- Сам Вахтанг Чабукиани – создатель театра – был приверженцем питерской школы. Он закончил Вагановское училище и после Большого театра вернулся в Тбилиси. Я из Большого театра, но педагоги у меня питерские. Так что у меня получилась какая-то смесь питерской школы и школы Большого театра. Мне очень помогает мой многолетний любимый партнер Алексей Фадеечев (в его версии мы будем танцевать “Дон Кихот”) – это школа Большого театра. В то же время я часто приглашаю педагогов из Питера – Татьяну Терехову, Сергея Бережного, Диму Корнеева. Я приглашаю тех, кого хочу. Балет Бурнонвиля у нас ставил Фрэнк Андерсон. Педагоги-репетиторы из Америки Мария Калигари и Барт Кук ставили у нас девять балетов Баланчина. Труппа работает с разными хореографами, представителями разных школ.
- Вы не боитесь ставить современные балеты?
- Мой первый сезон в Тбилиси начался с современных балетов. Буквально за два месяца мы с Фадеечевым и бывшей солисткой Большого театра Татьяной Расторгуевой подготовили программу из трех балетов – “Грин” Стентона Уэлша, “Между небом и землей” Трея Макинтайра и “Сны о Японии” Алексея Ратманского. (Ананиашвили открыла миру балетмейстерский талант Алексея Ратманского, заказав ему для своей антрепризы балеты “Прелести маньеризма” и “Сны о Японии”. Именно после оглушительного успеха этих балетов Ратманский стал востребован во всем мире. С 1 января 2004 года он возглавляет балетную труппу Большого театра. Недавно было объявлено, что по истечении четырехлетнего контракта балетмейстер покинет руководящий пост и сосредоточится на хореографии. Возвращаясь к балету “Сны о Японии”, замечу еще, что этот балет стал последним, который Ананиашвили танцевала вместе с Фадеечевым. – Прим. автора.) Эти балеты были поставлены в Москве, а мы перенесли их на тбилисскую сцену. Два месяца артисты репетировали без зарплаты, просто так. Они работали, потому что понимали, что закладывают фундамент на будущее. Это было очень приятно. В первый год мы сделали пять премьер. А вообще за три с половиной сезона выпущено двадцать семь балетов.
- Потрясающе!
- (Смеется.) Это и меня впечатляет. Когда меня вдруг спросили, сколько балетов вы поставили, я посчитала и выяснилось, что двадцать семь. Я не знаю, в каком еще театре мира меньше, чем за три года (три сезона – это меньше трех лет) я смогла бы сделать то же самое! А ведь каждый балет требовал новых декораций и костюмов. Вы увидите “Дон Кихот” и поймете, о чем я говорю. Мы обновили весь репертуар, обули и одели труппу.
- Можно ли сказать, что ваша труппа находится под личным патронажем президента Грузии Михаила Саакашвили?
- Да. Нам помогают на государственном уровне. Деньги выделяют из президентского фонда. Государство платит артистам зарплату, платит приглашенным хореографам, педагогам-репетиторам… У нас все государственное, мы практически не зависим от спонсоров.
- Вам наверняка завидуют многие балетмейстеры. Вы ведь и приехали в Тбилиси по личному приглашению Саакашвили?
- Да, меня пригласил президент. Но, знаете, очень часто бывает разочарование – обещают многое, а потом говорят: “Извините. Потерпите. Вот сейчас еще чуть-чуть и все. Все сделаем...” И дальше обещаний дело не доходит. Со мной такого не было. То, что обещал президент, все выполнено. Организационных и финансовых проблем за это время у меня не было.
- Большое спасибо ему за это. Но кроме президентской поддержки есть еще и ваш организаторский талант. Весь мир знает вас как великолепную танцовщицу, а сейчас вы показываете себя замечательным менеджером. Сочетание финансовой свободы и таланта дает свои плоды!
- Когда Михаил Саакашвили представлял меня труппе, меня встретили аплодисментами. Я сказала: “Подождите аплодировать. Раньше я с вами только танцевала. Сейчас я пришла вами руководить”. Труппа в меня поверила. Без поддержки труппы я бы ничего не смогла сделать. Если бы они не пошли в ногу со мной, ничего бы не получилось.
- А в Москве вы часто бываете?
- К сожалению, после отъезда я была в Москве только один раз. Это во многом потому, что между Тбилиси и Москвой нет прямых сообщений. Я бы очень хотела приезжать почаще. Я люблю Москву, это мой город, я там состоялась как балерина, у меня там замечательная квартира, друзья. Но мне тяжело сегодня с ребенком добираться, ездить на перекладных. Приходится лишний раз задумываться. А без ребенка не хочу уже никуда ездить.
- Что происходит сегодня в грузинской культуре? Как живут мои любимые грузинские театры – Руставели, Марджанишвили?
- У нас сейчас такой период, какой был в Москве недавно. Помните, когда после полупустых залов стала опять собираться публика? Я помню, чтобы попасть в Малый театр на классику, звонила администратору. Пришел новый режиссер Сергей Женовач и по-новому поставил классику, не отходя при этом от текста. В Тбилиси театр сейчас тоже на подъеме. Театр Руставели замечательно отреставрировали. Красота необыкновенная! Такого красивого драматического театра я не знаю нигде в мире! Пошли новые спектакли, появились молодые режиссеры. То же самое могу сказать и о театре Марджанишвили. Конечно, вернуть аншлаги трудно. Целое поколение молодых людей в театр просто не ходило. Но сегодня зрители начинают возвращаться в театр. Я воспитываю своего зрителя. В театре каждое воскресенье при полном аншлаге идет детский спектакль. Приходят маленькие дети, и я знаю, что через пять лет в театре будет свой зритель. Зритель, знающий и понимающий балет. В Грузии всегда любили и ценили искусство. Без культуры, без духовности жить невозможно. Мне приятно, что в Грузии идет возрождение фольклора. Если раньше народные песни пели только старики, то теперь появились новые молодые коллективы. Новый балет “Сагалобелли”, который мы показываем в Чикаго, полностью построен на грузинской народной песне и грузинском фольклоре. Только два дня назад (Наша беседа состоялась 7 февраля. – Прим. автора.) у нас была премьера этого балета. К сожалению, в Чикаго не будет живого пения, музыка будет идти под фонограмму. А в Нью-Йорке наше выступление пройдет под живое исполнение грузинского ансамбля. “Сагалобелли” поставил Юрий Посохов – бывший солист Большого театра, сейчас работает балетмейстером в Сан-Франциско. В “Сагалобелли” затрагиваются национальные чувства, и мы волновались, как русский балетмейстер справится с этой задачей. В итоге получился изумительный, с большим вкусом сделанный балет. Посохов языком современного танца показал свое восприятие грузинской песни, грузинских мелодий. Для Грузии это была настоящая сенсация, а для меня – большая победа! Юрий Посохов сделал этот балет специально для нашей труппы. И Ратманский специально для нашей труппы поставил “Вариации Бизе”. Так что Чикаго увидит наши последние премьеры.
- Как одни и те же балеты принимают в разных странах?
- По-разному. Там, где в России смотрят и не улыбаются, в Америке могут хохотать. Американцы смотрят на все абсолютно детскими глазами. Восприятие балета у зрителей разных стран разное, и в этом нет ничего плохого. Где бы я не танцевала, если это хорошо – публика принимает хорошо. А если это плохо – зритель может не понимать, почему, но чувствует, что это плохо. Неискренность, фальшь можно отличить всегда. Не надо никакого объяснения. Иногда непрофессионалы определяют и говорят правдивее, чем так называемые балетные критики. Люди, знающие балет, часто бывают предвзяты, а человек, впервые пришедший на спектакль, доверяется лишь своим чувствам: нравится – не нравится. В этом и состоит прелесть нашего искусства. На самом деле никакие слова не нужны.
- Вы танцевали на крупнейших сценах мира. Как легко вы находите контакт с другими труппами?
- Легко. У меня настолько спокойный, неконфликтный характер, что ни с одной труппой... – Ананиашвили, смеясь, добавляет - не считая Большого театра, но это мой дом... у меня не было проблем. У меня практически нет театра, куда бы я не возвращалась. В моих взаимоотношениях с другими труппами огромное значение имеет человеческий фактор. Как только я поехала и станцевала первый раз на Западе, начались мои непрерывные зарубежные гастроли. Время наступило другое: не требовалось разрешения ЦК, Госконцерта, Большого театра, можно было свободно передвигаться. Мы с Алексеем Фадеечевым танцевали без перерыва. Только костюмы меняли.
- Самый банальный вопрос: у вас есть любимая партия?
- Трудно выделить какую-то одну. Жизель, Китри, Раймонда, Манон, Джульетта – я все люблю танцевать! Может быть, когда-нибудь, когда закончу танцевать, я назову что-то одно. Самое большое удовольствие за последнее время я получила, танцуя в “Балете Империал” Баланчина в АБТ. Сейчас я станцевала “Чакону” Баланчина. Эта партия стала сто первой в моем списке.
- Поздравляю вас, вы перешагнули рубеж ста!
- Спасибо. (Смеется.)
- Вы упомянули партию Китри, с которой вы приезжаете в Чикаго. Китри танцевали все великие балерины XX века. Чем ваш образ отличается от образа, созданного вашими предшественницами?
- Характер Китри – это мой характер. Наверно, он виден в танце. Я танцую свое детство, свои воспоминания.
- У вас запланированы три выступления в Чикаго. Кто будет вашим партнером?
- К сожалению, Андрей Уваров получил травму и не сможет принять участие в гастролях. У нас в труппе есть очень хорошие ребята. Моим партнером будет Васил Ахметели. Во втором составе будет танцевать молодой талантливый парень Лаша Хузашвили. Он ведущий солист нашего театра. Я думаю, он должен произвести впечатление.
- Может быть, после этих гастролей об этих солистах узнает весь мир?!
- Я боюсь, чтобы никто у меня их не украл. (Смеется.) Они производят впечатление и в техническом, и в эмоциональном плане. Очень красивые ребята, мужественные, прекрасно смотрятся.
- Берегите их, охраняйте...
- Девочки у меня тоже хорошие. Интересные, разные... Конечно, во время коротких гастролей, в двух программах трудно раскрыть и показать всю труппу. Я являюсь художественным руководителем Балетной школы и могу сказать, что сегодня в Грузии много талантливых танцоров! У нас в труппе все, кроме меня, - воспитанники тбилисской школы. Растим свои таланты. Скоро их будут импортировать.
- У вас есть кумир в балете?
- Трудно назвать одно имя – у меня лучше получится собирательный образ. У меня были замечательные педагоги: Наталья Викторовна Золотова, которая меня воспитала в Московском хореографическом училище, и мой педагог на протяжении всей жизни Раиса Степановна Стручкова. К сожалению, их уже нет с нами. Сейчас, когда я работаю с молодыми, понимаю, как много ценных советов дали мне мои педагоги, как много вложили в меня. Когда я танцевала в Большом театре, столько великих танцевало вокруг! Я только поколение Семеновой и Улановой не успела застать, а остальные... Было страшно по коридору ходить. Майя Михайловна, Максимова, Бессмертнова, Семеняка, Михальченко. Столько примеров было перед глазами! И все настолько разные индивидуальности! Среди них выбиться было очень трудно.
- Я в Париже видел “Корсар” в редакции Ратманского с Цискаридзе и Захаровой. Как вы считаете, сегодняшнее поколение Большого театра, новые таланты достойно держат уровень?
- Достойно, но это уже другой Большой театр. Единственное, что мне не нравится, - это тенденция раскручивания отдельных имен. Такого раньше не было. Невозможно сказать, что лицо Большого театра – Захарова и Цискаридзе. Невозможно, потому что это неправда! Лицо Большого театра – его история! У нового поколения танцоров должны быть перед глазами примеры великих мастеров прошлого. Тогда есть к чему стремиться.
- Но ведь и при Григоровиче тоже были свои любимчики и те, кого “задвигали” на задний план.
- Но чтобы одного человека назвать “лицом театра” – такого никогда не было!
- Кстати, долгое время вы не танцевали на открытии зарубежных гастролей.
- Хотите, я вам открою один секрет? Проработав в Большом театре двадцать два года, я ни разу не танцевала ни одной премьеры! Ни одной! Когда говоришь об этом, люди не верят. Хотя я не могу сказать, что я была худшей. Единственные премьеры, которые я танцевала, я сама заказывала Ратманскому. Это была моя антреприза, и Большой предложил ввести эти балеты в репертуар. Когда Фадеечев пришел в театр, я только тогда стала танцевать премьеры. Станцевала “Симфонию С” Баланчина, “Моцартиану” и “Дочь фараона”. Но при этом я ничего не проиграла. Я была в пятом составе последнего запаса и выскакивала танцевать, когда все болели, но я не проиграла. Для меня это была прекрасная школа, и я всегда относилась к этому спокойно. Как сказал Алексей Фадеечев: “Премьера – это когда я выхожу на сцену”.
- При этом обиды на Большой театр у вас нет?
- Нет, потому что там я провела свои лучшие годы. Это была трудная, с переживаниями, но интересная жизнь. Сейчас, когда я бываю в других театрах, я говорю: ребята, вы меня ничем не удивите. У меня школа Большого театра. Это закалка на всю жизнь! Только человек должен это вынести эмоционально, психологически. В старых театрах, таких, как Большой, Мариинка, Парижская опера, “Ковент-гарден”, Датский королевский балет, всегда есть своя жизнь, свои законы, свои интриги, свои скандалы. Надо все уметь выдерживать с достоинством! Только тогда можно достигнуть чего-то.
- Нина, спасибо за интересную беседу. Желаю вам успешных гастролей. До встречи в Чикаго! Ждем с нетерпением.
- Спасибо. Приходите на наши спектакли.
Во время гастролей Грузинского балета в Чикаго Нина Ананиашвили будет танцевать трижды: 5 и 9 марта в балете Л.Минкуса “Дон Кихот” и 7 марта в программе одноактных балетов. В составе программы, кроме балетов “Сагалобелли” и “Вариации Бизе”, о которых Нина Ананиашвили рассказывала, - балет “Duo Concertant” И.Стравинского и “Чакона” на музыку из оперы К.В.Глюка “Орфей и Эвридика”. Оба балета идут в постановке Дж.Баланчина. А летом этого года Нину Ананиашвили можно будет увидеть в Нью-Йорке в спектаклях “АБТ” “Лебединое озеро” (2 июня), “Дон Кихот” (14 июня), “Жизель” (7 июля).
Наша справка. Гастроли балетной труппы Грузинского театра пройдут с 5 по 9 марта на сцене театра “Аудиториум” по адресу: 50 East Congress Pkwy, Chicago, IL 60605. Билеты можно заказать по Интернету на сайте www.ticketmaster.com.
“Неслыханная простота” Мастера
...Нельзя не впасть к концу, как в ересь,
В неслыханную простоту.
Борис Пастернак
Беккет неизменно раздражает людей своей честностью.
Питер Брук
Для этого спектакля и малая сцена Шекспировского театра была явно велика. Три актера. Пустая сцена. Абсолютный аскетизм. “Пустое пространство”, как назвал свою книгу Питер Брук, и “голый текст”. В сущности, ничего особенного. Так, пустячки. Новеллы о “лишних людях”. Вот только трагедии на этой сцене разворачиваются настоящие, и казавшиеся поначалу абсурдистскими фрагменты становятся фрагментами жизни.
“Фрагменты” – это собрание пяти коротких сценок, поставленных по пьесам Сэмюэля Беккета “Опасный театр”, “Рокаби”, “Сцена без слов”, “Никто”, “Приди и уйди”.
Вот слепой скрипач (Марчелло Маньи) встречает безногого бомжа (Джос Хубен) на улице – эта сцена вместо названия “Опасный театр” могла бы называться “Встречей двух одиночеств”. И неважно, где происходит действие: оно происходит “на дне”. Одинокая женщина (Кэтрин Хантер) сидит у окна, смотрит на окно напротив, разговаривает сама с собой, и... на наших глазах за эти минуты разворачивается настоящая трагедия (новелла “Рокаби”). Гипнотический голос, выразительные глаза, отстраненное лицо - филигранно сыгранный пронзительный монолог блестящей актрисы Кэтрин Хантер.
“Сцена без слов” предлагает зрителям два взгляда на одни и те же движения и поступки. Взгляд первый, пессимистический. Человек (Марчелло Маньи) открывает глаза и с брезгливостью смотрит на окружающий мир. Он чистит зубы, моется, одевается, выходит на улицу. Воздух, еда, солнце – все вызывает у него злость и раздражение. День заканчивается так же, как и начинается. Ничего хорошего не было, нет и по определению быть не может.
Взгляд второй, оптимистический. Человек (Джос Хубен) открывает глаза и с радостью воспринимает окружающий мир. Мир не изменился – изменилось отношение к нему. Там, где пессимист видит болото, оптимист находит отражение солнца...
В блестяще разыгранных пантомимических этюдах заключена простая, в сущности, мысль: от нас, от нашего настроения зависит окружающий мир. Улыбнитесь, и мир улыбнется вам! Питер Брук писал: “Беккет был перфекционистом. Но может ли быть кто-либо перфекционистом без интуиции?.. Сегодня, оглядываясь назад, мы видим, какими фальшивыми были ярлыки, приклеенные к драматургу. Темный, мрачный, пессимистичный... Вместо этого Беккет с надеждой заглядывает в глубины подсознания. Он отвергает всяческие догмы и теории, и его юмор не позволяет нам отчаиваться”.
В аскетическом варианте спектакля, предложенного Питером Бруком, особое значение приобретают актеры. Им не за что спрятаться, и играют они “до полной гибели, всерьез”. По ходу спектакля каждый из участников берет на себя “роль первой скрипки”, чтобы в следующей сцене передать ее другому. Давайте познакомимся с актерами поближе.
Кто есть кто в современном театре. Кэтрин Хантер – английская актриса. Ее настоящее имя – Кэтрин Хаджипатерас. Будущая звезда английской сцены родилась в Нью-Йорке в греческой семье. Выросла в Лондоне. Актерское образование получила в Бристольском университете. Ведущая актриса лондонского театра “Complicite”. Играла на сцене Шекспировского театра “Глобус”, театра “Ройал корт”. Лауреат премии Лоуренса Оливье 1991 года за лучшее исполнение женской роли в спектакле “Визит” Ф.Дюренматта в Королевском национальном театре. Снималась в фильме “Гарри Поттер и орден Феникса” (2007) в роли миссис Арабеллы Фигг. Говорит на греческом, французском, английском, итальянском языках.
Джос Хубен – бельгийский актер. Учился в международной театральной школе “L’Ecole Jacques Lecoq” в Париже. Сейчас он преподает в этой школе. Актер театра “Complicite”. Режиссер комедийной труппы “Правильный размер”, которая дважды удостаивалась премии Лоуренса Оливье. Педагог, режиссер, консультант множества театральных постановок и проектов. Говорит на бельгийском, французском, английском, немецком языках.
Марчелло Маньи – итальянский актер. Родился в городе Бергамо (Италия). Учился в Болонском университете и в международной театральной школе “L’Ecole Jacques Lecoq” в Париже. Один из создателей театра “Complicite”. Режиссер, педагог, хореограф. Марчелло Маньи играл с Кэтлин Хантер в пьесах Аристофана, Шекспира, Т.Уильямса, Б.Брехта в Королевском национальном театре, шекспировском театре “Глобус”, театре “Clwyd”. Сейчас актер совместно с К.Хантер занят подготовкой вечера “Истории со всего мира”.
Первоначально “Фрагменты” были поставлены на французском языке в октябре 2006 года в парижском театре “Де Буф дю Нор”. В сентябре 2007 года в Лондоне, в театре “Young Vic” Питер Брук выпустил вторую, английскую версию постановки. До Америки спектакль побывал в Ирландии, Испании, Италии и Австрии. После Чикаго труппа отправляется в Гонконг на международный фестиваль искусств.
С Чикаго Питера Брука связывают особые отношения. В 2001 году он привез в город новую интерпретацию “Гамлета”, сделанную им специально для театра “Де Буф дю Нор”. В 2002 году режиссер показал экспериментальную работу “Костюм” с участием актеров из Южной Африки. “Фрагменты” – третья работа Брука, увиденная чикагскими любителями театра. Кстати, Чикаго – единственный американский город, в котором Питер Брук представляет свой новый спектакль.
Восьмидесятидвухлетний Питер Брук поставил за свою долгую творческую жизнь более пятидесяти спектаклей и более десяти фильмов. Он родился в Лондоне, работал на прославленной сцене Королевского шекспировского театра, ставил сложные философские шекспировские спектакли (“Король Лир”, “Гамлет”, “Макбет”), но в какой-то момент академическая сцена оказалась скучна для него. Он переехал в Париж и в 1971 году создал Международный центр театральных исследований. С тех пор Брук постоянно экспериментирует со словом, с образами, со светом. Из костюмного театра он переходит к театру площадному, театру улицы; декларируя неприятие политического театра, в разгар вьетнамской войны показывает яркую антивоенную пьесу (спектакль “Мы”); устав от парижской сцены, отправляется в Африку и готовит спектакли на открытом воздухе; устав от Африки, возвращается в Европу и ставит изысканные итальянские классические оперы в “Ковент-гардене”; экспериментирует с классикой, жадно бросается к современной драматургии и возвращается в театр абсурда... Питеру Бруку интересны разные актеры – он работал с европейскими, азиатскими, африканскими актерами, с актерами разных рас, вероисповеданий, культур, театральных школ.
Кто-то, наверно, вспомнив лучшие постановки Питера Брука, скажет, что “Фрагменты” слишком просты для него. Да, наверно. Но, мне кажется, что это та самая “неслыханная простота” Мастера, которая сродни гениальности. Ведь все гениальное просто! Питер Брук всю жизнь находится в поиске, он строит театр, который называет “живым”, - театр, очищенный от фальши, штампов, неискренности. Спектакль “Фрагменты” – еще один шаг в этом направлении.
В неслыханную простоту.
Борис Пастернак
Беккет неизменно раздражает людей своей честностью.
Питер Брук
Для этого спектакля и малая сцена Шекспировского театра была явно велика. Три актера. Пустая сцена. Абсолютный аскетизм. “Пустое пространство”, как назвал свою книгу Питер Брук, и “голый текст”. В сущности, ничего особенного. Так, пустячки. Новеллы о “лишних людях”. Вот только трагедии на этой сцене разворачиваются настоящие, и казавшиеся поначалу абсурдистскими фрагменты становятся фрагментами жизни.
“Фрагменты” – это собрание пяти коротких сценок, поставленных по пьесам Сэмюэля Беккета “Опасный театр”, “Рокаби”, “Сцена без слов”, “Никто”, “Приди и уйди”.
Вот слепой скрипач (Марчелло Маньи) встречает безногого бомжа (Джос Хубен) на улице – эта сцена вместо названия “Опасный театр” могла бы называться “Встречей двух одиночеств”. И неважно, где происходит действие: оно происходит “на дне”. Одинокая женщина (Кэтрин Хантер) сидит у окна, смотрит на окно напротив, разговаривает сама с собой, и... на наших глазах за эти минуты разворачивается настоящая трагедия (новелла “Рокаби”). Гипнотический голос, выразительные глаза, отстраненное лицо - филигранно сыгранный пронзительный монолог блестящей актрисы Кэтрин Хантер.
“Сцена без слов” предлагает зрителям два взгляда на одни и те же движения и поступки. Взгляд первый, пессимистический. Человек (Марчелло Маньи) открывает глаза и с брезгливостью смотрит на окружающий мир. Он чистит зубы, моется, одевается, выходит на улицу. Воздух, еда, солнце – все вызывает у него злость и раздражение. День заканчивается так же, как и начинается. Ничего хорошего не было, нет и по определению быть не может.
Взгляд второй, оптимистический. Человек (Джос Хубен) открывает глаза и с радостью воспринимает окружающий мир. Мир не изменился – изменилось отношение к нему. Там, где пессимист видит болото, оптимист находит отражение солнца...
В блестяще разыгранных пантомимических этюдах заключена простая, в сущности, мысль: от нас, от нашего настроения зависит окружающий мир. Улыбнитесь, и мир улыбнется вам! Питер Брук писал: “Беккет был перфекционистом. Но может ли быть кто-либо перфекционистом без интуиции?.. Сегодня, оглядываясь назад, мы видим, какими фальшивыми были ярлыки, приклеенные к драматургу. Темный, мрачный, пессимистичный... Вместо этого Беккет с надеждой заглядывает в глубины подсознания. Он отвергает всяческие догмы и теории, и его юмор не позволяет нам отчаиваться”.
В аскетическом варианте спектакля, предложенного Питером Бруком, особое значение приобретают актеры. Им не за что спрятаться, и играют они “до полной гибели, всерьез”. По ходу спектакля каждый из участников берет на себя “роль первой скрипки”, чтобы в следующей сцене передать ее другому. Давайте познакомимся с актерами поближе.
Кто есть кто в современном театре. Кэтрин Хантер – английская актриса. Ее настоящее имя – Кэтрин Хаджипатерас. Будущая звезда английской сцены родилась в Нью-Йорке в греческой семье. Выросла в Лондоне. Актерское образование получила в Бристольском университете. Ведущая актриса лондонского театра “Complicite”. Играла на сцене Шекспировского театра “Глобус”, театра “Ройал корт”. Лауреат премии Лоуренса Оливье 1991 года за лучшее исполнение женской роли в спектакле “Визит” Ф.Дюренматта в Королевском национальном театре. Снималась в фильме “Гарри Поттер и орден Феникса” (2007) в роли миссис Арабеллы Фигг. Говорит на греческом, французском, английском, итальянском языках.
Джос Хубен – бельгийский актер. Учился в международной театральной школе “L’Ecole Jacques Lecoq” в Париже. Сейчас он преподает в этой школе. Актер театра “Complicite”. Режиссер комедийной труппы “Правильный размер”, которая дважды удостаивалась премии Лоуренса Оливье. Педагог, режиссер, консультант множества театральных постановок и проектов. Говорит на бельгийском, французском, английском, немецком языках.
Марчелло Маньи – итальянский актер. Родился в городе Бергамо (Италия). Учился в Болонском университете и в международной театральной школе “L’Ecole Jacques Lecoq” в Париже. Один из создателей театра “Complicite”. Режиссер, педагог, хореограф. Марчелло Маньи играл с Кэтлин Хантер в пьесах Аристофана, Шекспира, Т.Уильямса, Б.Брехта в Королевском национальном театре, шекспировском театре “Глобус”, театре “Clwyd”. Сейчас актер совместно с К.Хантер занят подготовкой вечера “Истории со всего мира”.
Первоначально “Фрагменты” были поставлены на французском языке в октябре 2006 года в парижском театре “Де Буф дю Нор”. В сентябре 2007 года в Лондоне, в театре “Young Vic” Питер Брук выпустил вторую, английскую версию постановки. До Америки спектакль побывал в Ирландии, Испании, Италии и Австрии. После Чикаго труппа отправляется в Гонконг на международный фестиваль искусств.
С Чикаго Питера Брука связывают особые отношения. В 2001 году он привез в город новую интерпретацию “Гамлета”, сделанную им специально для театра “Де Буф дю Нор”. В 2002 году режиссер показал экспериментальную работу “Костюм” с участием актеров из Южной Африки. “Фрагменты” – третья работа Брука, увиденная чикагскими любителями театра. Кстати, Чикаго – единственный американский город, в котором Питер Брук представляет свой новый спектакль.
Восьмидесятидвухлетний Питер Брук поставил за свою долгую творческую жизнь более пятидесяти спектаклей и более десяти фильмов. Он родился в Лондоне, работал на прославленной сцене Королевского шекспировского театра, ставил сложные философские шекспировские спектакли (“Король Лир”, “Гамлет”, “Макбет”), но в какой-то момент академическая сцена оказалась скучна для него. Он переехал в Париж и в 1971 году создал Международный центр театральных исследований. С тех пор Брук постоянно экспериментирует со словом, с образами, со светом. Из костюмного театра он переходит к театру площадному, театру улицы; декларируя неприятие политического театра, в разгар вьетнамской войны показывает яркую антивоенную пьесу (спектакль “Мы”); устав от парижской сцены, отправляется в Африку и готовит спектакли на открытом воздухе; устав от Африки, возвращается в Европу и ставит изысканные итальянские классические оперы в “Ковент-гардене”; экспериментирует с классикой, жадно бросается к современной драматургии и возвращается в театр абсурда... Питеру Бруку интересны разные актеры – он работал с европейскими, азиатскими, африканскими актерами, с актерами разных рас, вероисповеданий, культур, театральных школ.
Кто-то, наверно, вспомнив лучшие постановки Питера Брука, скажет, что “Фрагменты” слишком просты для него. Да, наверно. Но, мне кажется, что это та самая “неслыханная простота” Мастера, которая сродни гениальности. Ведь все гениальное просто! Питер Брук всю жизнь находится в поиске, он строит театр, который называет “живым”, - театр, очищенный от фальши, штампов, неискренности. Спектакль “Фрагменты” – еще один шаг в этом направлении.
Моцарт-гала
Если бы этот концерт состоялся год назад, он мог бы потеряться на фоне всеобщих славословий и здравиц в честь 250-летия со дня рождения Моцарта. Год назад на юбилей великого австрийского композитора не откликнулся только ленивый, да еще тот, кто не любит шумихи и суеты. Тогда, в дни юбилея, было много шума. Футболки “Моцарт”, пивные и кофейные кружки “Моцарт”, бутылочки для детского питания и мячи для гольфа “Моцарт”, конфеты и чай, одеколон и вино, пиво... - все называлось “Моцартом”. Все, даже вкусные колбаски “Mozartwurst”. Все на продажу. Моцарт – наше все...
Сегодня, когда юбилей позади и шум утих, самое время прислушаться и понять великую музыку Моцарта. Она ведь совсем не такая простая, не приторно-придворная, не дежурно-королевская. Моцарт - загадка не только для нас, потомков. Он был не особо понятен и своим современникам, в том числе близким родственникам. “У тебя сплошные крайности, ты не знаешь золотой середины”, - напишет ему в одном из писем отец. И добавит, что Вольфганг то слишком ленив, снисходителен, терпелив, то слишком строптив и беспокоен, слишком торопит ход событий вместо того, чтобы предоставить им идти своим чередом.
Образ Моцарта неуловим. Его изображали по-разному: маленьким мальчиком, музицирующим на клавесине для прекрасных придворных дам; послушным сыном своего отца; юношей, влюблявшимся во всех оперных певиц; оскорбленным музыкантом, отказавшимся служить деспотичному князю-архиепископу; гениальным композитором, умирающим от голода, холода и тягот жизни. Все эти представления одновременно верны и ложны. Возможно, наиболее подходящим для Моцарта определением является слово “ангельский”. Да, ангельский и именно поэтому чрезвычайно трудный для понимания. За внешним обаянием скрывается глубокая тайна. Как сказано у Рильке, “каждый ангел ужасен”.
Образ Моцарта неуловим. Наверняка известно только одно: он – гений. А это не так уж и мало. В музыке Моцарта есть все: мелодичность, красота, философская глубина, величие чувств, уникальность музыкальных идей. От оперы-буфф до “Реквиема”, от легких пьес к духовным песнопениям – дистанция огромного размера!
Перед началом репетиций новой программы Русского камерного хора в беседе со мной хормейстер и дирижер Наталья Ляшенко сказала: “Моцарт – самая хорошая школа для голоса и слуха. Ничего лучше музыки Моцарта не может научить темпу, ритму, всем составляющим вокальной техники”. На концерте, состоявшемся 17 января в уютном Латкин-холле, зрители услышали плоды этой учебы - хоровая музыка Моцарта была представлена высокопрофессиональным коллективом, отличающимся прекрасным техническим мастерством и выразительным исполнением. По традиции, концерт сопровождался комментариями профессора славянского факультета Северо-Западного университета Ирвина Вайла – человека, без помощи которого сегодня невозможно представить себе Хор. Ирвин Вайл читает и разбирает со студентами текст, а Наталья Ляшенко проводит репетиции. Так получается прекрасное сочетание литературы и музыки.
Для Натальи Ляшенко это не первое обращение к творчеству Моцарта. В 1993 году в городке Эймс она сделала с хором университета штата Айова концертную программу, составленную из оперных сцен (в том числе Моцарта), а на следующий год дирижировала “Свадьбой Фигаро”. И вот – новая встреча с Моцартом, уже вместе с Русским хором.
Концерт начался отрывками из опер Моцарта. Наряду с известными ариями и хоровыми частями “Дон Жуана” и “Женитьбы Фигаро” особый интерес представляли музыкальные фрагменты гораздо менее известных опер композитора “Идоменей” и “Похищение из Сераля”. Большая часть участников хора не являются музыкантами-профессионалами, и меня в который раз поразило умение Натальи Ляшенко научить чувствовать и понимать хоровое пение, понимать ансамбль. Послушайте, как великолепно звучит сегодня хор! Из месяца в месяц, от выступления к выступлению он становится ярче, интереснее, выразительнее. Безукоризненная музыкальность, совершенный строй, хороший ансамбль, красивый и богатый звук... – хор Натальи Ляшенко уверенно выдвигается в число лучших хоров Чикаго. На высоте, под стать хору, оказались и солисты. Среди них были как студенты вокального факультета университета Элизабет Шляйхер, Эллисон Валента, Марк Донлин, Майкл О’Халлоран, так и солисты, выращенные в хоре: Татьяна Дюбаль, Наталья Боданская, Дэвид Лауб. За роялем священнодействовал талантливый пианист Сергей Конеренко.
Во второй части концерта мы услышали духовную музыку Моцарта – отрывки из произведений “Regina coeli”, “Vesperae solennes de Confessore”, фрагмент “Реквиема” “Dies irae”.
Моцарт умер в 35 лет в нищете, слабеющей рукой торопливо записывая последние ноты своего “Реквиема”. Первый биограф композитора Немечек приводит слова Моцарта неизвестному адресату на итальянском языке, вероятнее всего, либреттисту Лоренцо да Понте: “...Моя голова раскалывается, разговариваю с трудом и не могу отогнать от глаз образ неизвестного, постоянно вижу его перед собой, он меня умоляет, торопит, с нетерпением требует от меня работу. Продолжаю, потому что сочинение мне менее утомительно, нежели праздность. Впрочем, мне нечего опасаться. По всему чувствую: час пробил; я готов умереть; я кончил прежде, чем воспользовался своим талантом. Жизнь была столь прекрасна, карьера начиналась при столь счастливых предзнаменованиях, но изменить собственную судьбу нельзя. Никому не измерить своих дней, нужно смириться. Пусть будет то, чего желает провидение”.
Я слушал в исполнении Русского хора духовные сочинения Моцарта и думал о том, как же трудно исполнять эту музыку. Духовная музыка не прощает лукавства и неискренности. Но лукавства и неискренности не было на концерте Хора. Наталье Ляшенко удалось подобрать верный эмоциональный ключ к исполнению сложнейших сочинений композитора, и, как результат, мы услышали подлинные переживания и подлинные чувства. Вообще, мне кажется, духовная музыка Моцарта до сих пор находится в тени его остальных произведений. А между тем музыка эта совершенно гениальная. Мы слышим дыхание вечности, мы ощущаем надежду. Когда звучит духовная музыка Моцарта, исчезают тревоги, а на душе становится светло и тепло. Все вокруг пронизано неосознанным предчувствием тайны. Это ли не достойный финал прекрасного вечера хоровой музыки “Моцарт-гала”, который подарил нам Русский камерный хор музыкального факультета Северо-Западного университета. Поблагодарим же его за это и... прислушаемся к музыке жизни, звучащей повсеместно. Что бы это ни было - все это немного Моцарт, немного вечность и немного мы...
PS.
Как обычно, Русский камерный хор открыт для всех любителей пения. Записаться в него можно по телефону 847-920-1789. Репетиции проходят по вторникам с 7.00 до 9.30 вечера. Приходите – не пожалеете!
Сегодня, когда юбилей позади и шум утих, самое время прислушаться и понять великую музыку Моцарта. Она ведь совсем не такая простая, не приторно-придворная, не дежурно-королевская. Моцарт - загадка не только для нас, потомков. Он был не особо понятен и своим современникам, в том числе близким родственникам. “У тебя сплошные крайности, ты не знаешь золотой середины”, - напишет ему в одном из писем отец. И добавит, что Вольфганг то слишком ленив, снисходителен, терпелив, то слишком строптив и беспокоен, слишком торопит ход событий вместо того, чтобы предоставить им идти своим чередом.
Образ Моцарта неуловим. Его изображали по-разному: маленьким мальчиком, музицирующим на клавесине для прекрасных придворных дам; послушным сыном своего отца; юношей, влюблявшимся во всех оперных певиц; оскорбленным музыкантом, отказавшимся служить деспотичному князю-архиепископу; гениальным композитором, умирающим от голода, холода и тягот жизни. Все эти представления одновременно верны и ложны. Возможно, наиболее подходящим для Моцарта определением является слово “ангельский”. Да, ангельский и именно поэтому чрезвычайно трудный для понимания. За внешним обаянием скрывается глубокая тайна. Как сказано у Рильке, “каждый ангел ужасен”.
Образ Моцарта неуловим. Наверняка известно только одно: он – гений. А это не так уж и мало. В музыке Моцарта есть все: мелодичность, красота, философская глубина, величие чувств, уникальность музыкальных идей. От оперы-буфф до “Реквиема”, от легких пьес к духовным песнопениям – дистанция огромного размера!
Перед началом репетиций новой программы Русского камерного хора в беседе со мной хормейстер и дирижер Наталья Ляшенко сказала: “Моцарт – самая хорошая школа для голоса и слуха. Ничего лучше музыки Моцарта не может научить темпу, ритму, всем составляющим вокальной техники”. На концерте, состоявшемся 17 января в уютном Латкин-холле, зрители услышали плоды этой учебы - хоровая музыка Моцарта была представлена высокопрофессиональным коллективом, отличающимся прекрасным техническим мастерством и выразительным исполнением. По традиции, концерт сопровождался комментариями профессора славянского факультета Северо-Западного университета Ирвина Вайла – человека, без помощи которого сегодня невозможно представить себе Хор. Ирвин Вайл читает и разбирает со студентами текст, а Наталья Ляшенко проводит репетиции. Так получается прекрасное сочетание литературы и музыки.
Для Натальи Ляшенко это не первое обращение к творчеству Моцарта. В 1993 году в городке Эймс она сделала с хором университета штата Айова концертную программу, составленную из оперных сцен (в том числе Моцарта), а на следующий год дирижировала “Свадьбой Фигаро”. И вот – новая встреча с Моцартом, уже вместе с Русским хором.
Концерт начался отрывками из опер Моцарта. Наряду с известными ариями и хоровыми частями “Дон Жуана” и “Женитьбы Фигаро” особый интерес представляли музыкальные фрагменты гораздо менее известных опер композитора “Идоменей” и “Похищение из Сераля”. Большая часть участников хора не являются музыкантами-профессионалами, и меня в который раз поразило умение Натальи Ляшенко научить чувствовать и понимать хоровое пение, понимать ансамбль. Послушайте, как великолепно звучит сегодня хор! Из месяца в месяц, от выступления к выступлению он становится ярче, интереснее, выразительнее. Безукоризненная музыкальность, совершенный строй, хороший ансамбль, красивый и богатый звук... – хор Натальи Ляшенко уверенно выдвигается в число лучших хоров Чикаго. На высоте, под стать хору, оказались и солисты. Среди них были как студенты вокального факультета университета Элизабет Шляйхер, Эллисон Валента, Марк Донлин, Майкл О’Халлоран, так и солисты, выращенные в хоре: Татьяна Дюбаль, Наталья Боданская, Дэвид Лауб. За роялем священнодействовал талантливый пианист Сергей Конеренко.
Во второй части концерта мы услышали духовную музыку Моцарта – отрывки из произведений “Regina coeli”, “Vesperae solennes de Confessore”, фрагмент “Реквиема” “Dies irae”.
Моцарт умер в 35 лет в нищете, слабеющей рукой торопливо записывая последние ноты своего “Реквиема”. Первый биограф композитора Немечек приводит слова Моцарта неизвестному адресату на итальянском языке, вероятнее всего, либреттисту Лоренцо да Понте: “...Моя голова раскалывается, разговариваю с трудом и не могу отогнать от глаз образ неизвестного, постоянно вижу его перед собой, он меня умоляет, торопит, с нетерпением требует от меня работу. Продолжаю, потому что сочинение мне менее утомительно, нежели праздность. Впрочем, мне нечего опасаться. По всему чувствую: час пробил; я готов умереть; я кончил прежде, чем воспользовался своим талантом. Жизнь была столь прекрасна, карьера начиналась при столь счастливых предзнаменованиях, но изменить собственную судьбу нельзя. Никому не измерить своих дней, нужно смириться. Пусть будет то, чего желает провидение”.
Я слушал в исполнении Русского хора духовные сочинения Моцарта и думал о том, как же трудно исполнять эту музыку. Духовная музыка не прощает лукавства и неискренности. Но лукавства и неискренности не было на концерте Хора. Наталье Ляшенко удалось подобрать верный эмоциональный ключ к исполнению сложнейших сочинений композитора, и, как результат, мы услышали подлинные переживания и подлинные чувства. Вообще, мне кажется, духовная музыка Моцарта до сих пор находится в тени его остальных произведений. А между тем музыка эта совершенно гениальная. Мы слышим дыхание вечности, мы ощущаем надежду. Когда звучит духовная музыка Моцарта, исчезают тревоги, а на душе становится светло и тепло. Все вокруг пронизано неосознанным предчувствием тайны. Это ли не достойный финал прекрасного вечера хоровой музыки “Моцарт-гала”, который подарил нам Русский камерный хор музыкального факультета Северо-Западного университета. Поблагодарим же его за это и... прислушаемся к музыке жизни, звучащей повсеместно. Что бы это ни было - все это немного Моцарт, немного вечность и немного мы...
PS.
Как обычно, Русский камерный хор открыт для всех любителей пения. Записаться в него можно по телефону 847-920-1789. Репетиции проходят по вторникам с 7.00 до 9.30 вечера. Приходите – не пожалеете!
Традиции, неподвластные времени
Игорь Моисеев – поразительный феномен русской советской культуры. Его отец принадлежал к дворянскому роду. Он был правоведом, учился на философском факультете Гейдельбергского университета, часто бывал в Париже. Там он познакомился со своей будущей женой – полуфранцуженкой-полурумынкой. Вскоре они уехали в Россию: у отца была адвокатская практика в Киеве. Игорь заговорил по-французски раньше, чем по-русски, а в балетную студию попал случайно. Его привел отец, рассудив, что мальчику всегда пригодятся осанка, манера держаться, изящество поведения – именно те качества, которые дает танец. Так Игорь Моисеев пришел в студию бывшей балерины Большого театра Веры Ильиничны Масоловой... В двадцать четыре года он уже был балетмейстером Большого театра, а в тридцать один создал коллектив, навсегда обессмертивший его имя.
Невероятно, как удалось ему выжить в страшные сталинские годы, как удалось остаться самим собой?! Когда сегодня мы слышим: “Время было такое”, давайте посмотрим на тех, кто в этом времени жил и не запятнал свое доброе имя ни позорными подписями, ни гнусными доносами. Таких немного, но они есть. Моисеев служит для нас подлинным примером настоящего русского интеллигента. Я восхищаюсь этим человеком: его жизнью, его талантом, его поступками. Его приглашали вступить в партию восемнадцать раз, а он отвечал, что верит в Бога. Ему давали замечания, выговоры, стучали кулаками: “Как можно руководителю ансамбля быть беспартийным?”. Он отвечал вопросом на вопрос: ”А если я буду партийный, я от партийности лучше поставлю танец?” Моисеев дружил с “невозвращенцем” Шаляпиным и “врагом народа” Таировым, приглашал Михоэлса и Зускина для инсценировки свадебного обряда в сюите еврейских танцев “Семейные радости”, великолепно знал историю, живопись, литературу, музыку... Конечно, можно сказать, что ему повезло. Он всю жизнь занимался любимым делом, которое оказалось востребовано властью и любимо зрителями. Но вместе с везением у Мастера был и талант, и невероятная работоспособность, требовательность к себе и другим, самодисциплина... - словом, набор тех качеств, которые необходимы Лидеру. Он попробовал себя и в театре, и в кино, и даже в качестве режиссера физкультурного парада на Красной площади. Но главным делом своей жизни для него был Государственный Академический ансамбль народного танца, первый в мире профессиональный ансамбль подобного рода. “Уникальный”, “единственный”, “неповторимый” – такими эпитетами чаще всего награждают этот коллектив. Игорь Моисеев создал сценический жанр народного танца, он превратил характерный танец из вставного номера в самостоятельный вид искусства и возвел его в ранг спектакля. Первым прорвав “железный занавес”, ансамбль Моисеева завоевал мир! Первая знаменитая зарубежная поездка коллектива состоялась в 1955 году: гастроли в Париже и Лондоне. Из Нью-Йорка в Европу на русское чудо приехал посмотреть выдающийся импресарио Сол Юрок. Околдованный моисеевским искусством, он дал себе слово, что должен показать коллектив в Америке. Прошло три года, и Юрок устроил американские гастроли ансамбля. Моисеевская труппа стала первым советским коллективом, побывавшим в США. (На следующий год их примеру последовал балет Большого театра.) После первого выступления артистам двадцать пять минут аплодировали стоя. Это был триумф! На концертах, банкетах, приемах их трогали пальцами, проверяя, живые они или нет. Моисеев вспоминал: “После спектакля в Нью-Йорке хорошо одетая, красивая женщина средних лет попросила разрешения поцеловать мою руку. Я спросил у женщины ее имя. Она ответила: “Мое имя - Марлен Дитрих”.
То были годы повального увлечения рок-н-роллом, и Моисеев, увидя новый танец, загорелся идеей поставить его силами профессионального коллектива. И уже в следующий приезд в США ансамбль показывает миниатюру “Сквер-данс. Назад к обезьяне, или Пародия на рок-н-ролл” – великолепный рок-н-ролл в исполнении русских артистов. Конечно, танец произвел фурор.
Нынешний (тринадцатый по счету!) американский тур моисеевского ансамбля - юбилейный. Он посвящен семидесятилетней годовщине образования коллектива, пятидесятилетию его первого приезда в Америку и открытию культурных связей между СССР и США. За два месяца Ансамбль Моисеева даст тридцать семь концертов в тридцати четырех городах. В этом году гастроли впервые проходят без создателя и бессменного руководителя коллектива. Великий балетмейстер XX века Игорь Александрович Моисеев умер 2 ноября 2007 года. Ему шел сто второй год.
Несмотря на преклонный возраст, Ансамбль танца Моисеева – молодой и сильный коллектив. Сильный своими талантами, своей положительной энергетикой, своим профессионализмом. В этом мы лишний раз убедились на концерте 29 января 2008 года в Чикагском симфоническом центре. В этот вечер в зале не было равнодушных – стихия моисеевского искусства захватывает всех. В первом отделении мы увидели бессмертные моисеевские танцы, которые импресарио неизменно просят включить в программу гастролей: русские народные танцы “Лето” и “Полянка”, зажигательный калмыцкий танец (на Саратовской гармошке играл Михаил Дроков), “Сюита из молдавских танцев Хора (танец девушек), Чиокирлия (жаворонок) и Жок (по-молдавски “танец”)”, “Сюита из греческих танцев Сиртаки”. Эту композицию Моисеев создал после посещения свадебной церемонии во время гастролей в Греции.
Во втором отделении концерта артисты эмоционально и остроумно исполнили румынский шуточный танец “Бриул”, композицию из цыганских танцев “Цыгане”, египетский женский танец, венесуэльский национальный танец “Хоропа”, испанский танец “Арагонская хота” на музыку М.Глинки. Испанцы были настолько потрясены моисеевской трактовкой этого танца, что наградили маэстро Почетным орденом.
Отдельно выделю артистичный, полный экспрессии танец аргентинских пастухов “Гаучо”. Одним из “пастухов” был уникальный танцовщик Рудий Ходжоян. Ему шестьдесят четыре года! Те, кто были на концерте, я думаю, согласятся со мной: так, как танцует Ходжоян, не могут станцевать и молодые! В ансамбле с Владиславом Озерянским и Андреем Артамоновым он просто “творит чудеса”.
Наряду со старыми танцами мы увидели новую композицию. В концерте впервые в Северной Америке был показан татарский танец “Татарочка-черноморочка”.
Всеобщий восторг вызвала в зале шуточная композиция Моисеева “Нанайская народная игра “Борьба двух малышей””, с блеском исполненная Олегом Чернасовым. Наконец, апофеозом вечера стало зажигательное русское “Яблочко” из “Большой флотской сюиты”. Этот танец Моисеев поставил во время Великой отечественной войны в самодеятельном ансамбле Тихоокеанского флота.
Мы увидели лишь четырнадцать из более чем трехсот танцевальных номеров, поставленных Игорем Моисеевым. Эта цифра вошла в Книгу рекордов Гиннесса. Кроме этой категории, имя Моисеева внесено в Книгу рекордов за самую долголетнюю творческую деятельность в области хореографии (с восемнадцати лет маэстро служил в балете Большого театра, с двадцати четырех до конца жизни являлся балетмейстером) и за выдающийся вклад в развитие мировой народно-сценической хореографии. Игорь Александрович придумал и развил новый танцевальный жанр – сценический народный танец. У него не было ни аналогов, ни предшественников, ни традиций. До него никому в голову не приходило ставить и показывать на сцене народные танцы. За каждым из этих танцев стоит долгая кропотливая работа Мастера. Моисеев не просто переносил на сцену увиденный на улице самородный национальный танец. Он изучал культуру и музыкальные традиции страны, дополнял, “украшал” народный танец элементами классики и характерного танца. Поэтому Сиртаки у Моисеева выглядят зрелищнее и зажигательнее, чем в Греции, сицилианская Тарантелла – остроумнее, чем в Италии, старинный китайский танец с лентами – лиричнее, чем в Китае.
Вспоминает танцовщица ансамбля Лидия Шамина: “Моисеев требовал скрупулезности во всем: позиции соблюдались до миллиметра, методика движений отрабатывалась часами, рисунки надо было держать как по линеечке - ассистентами-репетиторами это доводилось до совершенства. Отсюда и слаженность исполнения, и техника танцоров, которая и сегодня, уже в шестом по счету поколении, поразительно высока”.
Ансамбль танца Моисеева – это блистательное созвездие талантов, коллектив профессионалов высочайшего класса, ничем не уступающих солистам лучших балетных театров мира. Большинство артистов - выпускники Школы-студии, созданной Моисеевым в 1943 году. Школа стала первой в мире государственной профессиональной школой народного танца. Недавно она получила статус училища. Игорь Александрович особенно выделял ленинградскую балетную школу. Поэтому в его ансамбле так много выпускников Вагановского училища.
Я намеренно не называю моисеевских танцоров солистами. Маэстро злился, когда кого-то из его артистов так называли. Он говорил, что выгонит любого, кто возомнит себя солистом: ”С 10 февраля 1937 года, когда состоялась первая репетиция ансамбля, и до сих пор у нас действует принцип: все учат все. Если артист солирует в одном номере, в следующем он выступает в кордебалете. Так построены наши программы”. Буду следовать словам мастера и перечислю только некоторых танцоров ансамбля: Анна Щукина и Владимир Павлюченко, Рамиль Мехдиев, Евгений и Юрий Чернышковы, Дмитрий Клокотов, Ольга Волина, Вероника Денисова, Ирина Галушкина, Константин Костылев, Айрат Каримов, Кирилл Кочубей, Денис Панков, Анна Глухова, Александр Тихонов, Юлия Стеблецова, Мария Николаева, Ольга Воронкова.
Место Игоря Моисеева в русском и мировом искусстве незаменимо. Кто возглавит ансамбль после его смерти? Кто поведет корабль в дальнейшее плавание? Ответов на эти вопросы пока нет. На вопрос о преемнике Моисеев всегда отвечал: “Такого не вижу. Надо просто продолжать то, что уже сделано”. Игорь Александрович давно определил своих помощников (бывших солистов труппы), воспитанных внутри коллектива. Сегодня в худсовет ансамбля входят директор и педагог-репетитор Елена Щербакова, вдова хореографа Ирина Моисеева, танцор старшего поколения Лев Голованов (единственный участник первых гастролей ансамбля Моисеева в США в 1958 году), директор Школы при ансамбле Гюзель Апанаева, дочь хореографа Ольга Моисеева, Виктор Никитушкин, Сергей Аникин, Лариса Аристова, Андрей Евланов. Вот тот костяк, который продолжает традиции Мастера. Традиции, неподвластные времени. Имя отца-основателя обязывает!
Невероятно, как удалось ему выжить в страшные сталинские годы, как удалось остаться самим собой?! Когда сегодня мы слышим: “Время было такое”, давайте посмотрим на тех, кто в этом времени жил и не запятнал свое доброе имя ни позорными подписями, ни гнусными доносами. Таких немного, но они есть. Моисеев служит для нас подлинным примером настоящего русского интеллигента. Я восхищаюсь этим человеком: его жизнью, его талантом, его поступками. Его приглашали вступить в партию восемнадцать раз, а он отвечал, что верит в Бога. Ему давали замечания, выговоры, стучали кулаками: “Как можно руководителю ансамбля быть беспартийным?”. Он отвечал вопросом на вопрос: ”А если я буду партийный, я от партийности лучше поставлю танец?” Моисеев дружил с “невозвращенцем” Шаляпиным и “врагом народа” Таировым, приглашал Михоэлса и Зускина для инсценировки свадебного обряда в сюите еврейских танцев “Семейные радости”, великолепно знал историю, живопись, литературу, музыку... Конечно, можно сказать, что ему повезло. Он всю жизнь занимался любимым делом, которое оказалось востребовано властью и любимо зрителями. Но вместе с везением у Мастера был и талант, и невероятная работоспособность, требовательность к себе и другим, самодисциплина... - словом, набор тех качеств, которые необходимы Лидеру. Он попробовал себя и в театре, и в кино, и даже в качестве режиссера физкультурного парада на Красной площади. Но главным делом своей жизни для него был Государственный Академический ансамбль народного танца, первый в мире профессиональный ансамбль подобного рода. “Уникальный”, “единственный”, “неповторимый” – такими эпитетами чаще всего награждают этот коллектив. Игорь Моисеев создал сценический жанр народного танца, он превратил характерный танец из вставного номера в самостоятельный вид искусства и возвел его в ранг спектакля. Первым прорвав “железный занавес”, ансамбль Моисеева завоевал мир! Первая знаменитая зарубежная поездка коллектива состоялась в 1955 году: гастроли в Париже и Лондоне. Из Нью-Йорка в Европу на русское чудо приехал посмотреть выдающийся импресарио Сол Юрок. Околдованный моисеевским искусством, он дал себе слово, что должен показать коллектив в Америке. Прошло три года, и Юрок устроил американские гастроли ансамбля. Моисеевская труппа стала первым советским коллективом, побывавшим в США. (На следующий год их примеру последовал балет Большого театра.) После первого выступления артистам двадцать пять минут аплодировали стоя. Это был триумф! На концертах, банкетах, приемах их трогали пальцами, проверяя, живые они или нет. Моисеев вспоминал: “После спектакля в Нью-Йорке хорошо одетая, красивая женщина средних лет попросила разрешения поцеловать мою руку. Я спросил у женщины ее имя. Она ответила: “Мое имя - Марлен Дитрих”.
То были годы повального увлечения рок-н-роллом, и Моисеев, увидя новый танец, загорелся идеей поставить его силами профессионального коллектива. И уже в следующий приезд в США ансамбль показывает миниатюру “Сквер-данс. Назад к обезьяне, или Пародия на рок-н-ролл” – великолепный рок-н-ролл в исполнении русских артистов. Конечно, танец произвел фурор.
Нынешний (тринадцатый по счету!) американский тур моисеевского ансамбля - юбилейный. Он посвящен семидесятилетней годовщине образования коллектива, пятидесятилетию его первого приезда в Америку и открытию культурных связей между СССР и США. За два месяца Ансамбль Моисеева даст тридцать семь концертов в тридцати четырех городах. В этом году гастроли впервые проходят без создателя и бессменного руководителя коллектива. Великий балетмейстер XX века Игорь Александрович Моисеев умер 2 ноября 2007 года. Ему шел сто второй год.
Несмотря на преклонный возраст, Ансамбль танца Моисеева – молодой и сильный коллектив. Сильный своими талантами, своей положительной энергетикой, своим профессионализмом. В этом мы лишний раз убедились на концерте 29 января 2008 года в Чикагском симфоническом центре. В этот вечер в зале не было равнодушных – стихия моисеевского искусства захватывает всех. В первом отделении мы увидели бессмертные моисеевские танцы, которые импресарио неизменно просят включить в программу гастролей: русские народные танцы “Лето” и “Полянка”, зажигательный калмыцкий танец (на Саратовской гармошке играл Михаил Дроков), “Сюита из молдавских танцев Хора (танец девушек), Чиокирлия (жаворонок) и Жок (по-молдавски “танец”)”, “Сюита из греческих танцев Сиртаки”. Эту композицию Моисеев создал после посещения свадебной церемонии во время гастролей в Греции.
Во втором отделении концерта артисты эмоционально и остроумно исполнили румынский шуточный танец “Бриул”, композицию из цыганских танцев “Цыгане”, египетский женский танец, венесуэльский национальный танец “Хоропа”, испанский танец “Арагонская хота” на музыку М.Глинки. Испанцы были настолько потрясены моисеевской трактовкой этого танца, что наградили маэстро Почетным орденом.
Отдельно выделю артистичный, полный экспрессии танец аргентинских пастухов “Гаучо”. Одним из “пастухов” был уникальный танцовщик Рудий Ходжоян. Ему шестьдесят четыре года! Те, кто были на концерте, я думаю, согласятся со мной: так, как танцует Ходжоян, не могут станцевать и молодые! В ансамбле с Владиславом Озерянским и Андреем Артамоновым он просто “творит чудеса”.
Наряду со старыми танцами мы увидели новую композицию. В концерте впервые в Северной Америке был показан татарский танец “Татарочка-черноморочка”.
Всеобщий восторг вызвала в зале шуточная композиция Моисеева “Нанайская народная игра “Борьба двух малышей””, с блеском исполненная Олегом Чернасовым. Наконец, апофеозом вечера стало зажигательное русское “Яблочко” из “Большой флотской сюиты”. Этот танец Моисеев поставил во время Великой отечественной войны в самодеятельном ансамбле Тихоокеанского флота.
Мы увидели лишь четырнадцать из более чем трехсот танцевальных номеров, поставленных Игорем Моисеевым. Эта цифра вошла в Книгу рекордов Гиннесса. Кроме этой категории, имя Моисеева внесено в Книгу рекордов за самую долголетнюю творческую деятельность в области хореографии (с восемнадцати лет маэстро служил в балете Большого театра, с двадцати четырех до конца жизни являлся балетмейстером) и за выдающийся вклад в развитие мировой народно-сценической хореографии. Игорь Александрович придумал и развил новый танцевальный жанр – сценический народный танец. У него не было ни аналогов, ни предшественников, ни традиций. До него никому в голову не приходило ставить и показывать на сцене народные танцы. За каждым из этих танцев стоит долгая кропотливая работа Мастера. Моисеев не просто переносил на сцену увиденный на улице самородный национальный танец. Он изучал культуру и музыкальные традиции страны, дополнял, “украшал” народный танец элементами классики и характерного танца. Поэтому Сиртаки у Моисеева выглядят зрелищнее и зажигательнее, чем в Греции, сицилианская Тарантелла – остроумнее, чем в Италии, старинный китайский танец с лентами – лиричнее, чем в Китае.
Вспоминает танцовщица ансамбля Лидия Шамина: “Моисеев требовал скрупулезности во всем: позиции соблюдались до миллиметра, методика движений отрабатывалась часами, рисунки надо было держать как по линеечке - ассистентами-репетиторами это доводилось до совершенства. Отсюда и слаженность исполнения, и техника танцоров, которая и сегодня, уже в шестом по счету поколении, поразительно высока”.
Ансамбль танца Моисеева – это блистательное созвездие талантов, коллектив профессионалов высочайшего класса, ничем не уступающих солистам лучших балетных театров мира. Большинство артистов - выпускники Школы-студии, созданной Моисеевым в 1943 году. Школа стала первой в мире государственной профессиональной школой народного танца. Недавно она получила статус училища. Игорь Александрович особенно выделял ленинградскую балетную школу. Поэтому в его ансамбле так много выпускников Вагановского училища.
Я намеренно не называю моисеевских танцоров солистами. Маэстро злился, когда кого-то из его артистов так называли. Он говорил, что выгонит любого, кто возомнит себя солистом: ”С 10 февраля 1937 года, когда состоялась первая репетиция ансамбля, и до сих пор у нас действует принцип: все учат все. Если артист солирует в одном номере, в следующем он выступает в кордебалете. Так построены наши программы”. Буду следовать словам мастера и перечислю только некоторых танцоров ансамбля: Анна Щукина и Владимир Павлюченко, Рамиль Мехдиев, Евгений и Юрий Чернышковы, Дмитрий Клокотов, Ольга Волина, Вероника Денисова, Ирина Галушкина, Константин Костылев, Айрат Каримов, Кирилл Кочубей, Денис Панков, Анна Глухова, Александр Тихонов, Юлия Стеблецова, Мария Николаева, Ольга Воронкова.
Место Игоря Моисеева в русском и мировом искусстве незаменимо. Кто возглавит ансамбль после его смерти? Кто поведет корабль в дальнейшее плавание? Ответов на эти вопросы пока нет. На вопрос о преемнике Моисеев всегда отвечал: “Такого не вижу. Надо просто продолжать то, что уже сделано”. Игорь Александрович давно определил своих помощников (бывших солистов труппы), воспитанных внутри коллектива. Сегодня в худсовет ансамбля входят директор и педагог-репетитор Елена Щербакова, вдова хореографа Ирина Моисеева, танцор старшего поколения Лев Голованов (единственный участник первых гастролей ансамбля Моисеева в США в 1958 году), директор Школы при ансамбле Гюзель Апанаева, дочь хореографа Ольга Моисеева, Виктор Никитушкин, Сергей Аникин, Лариса Аристова, Андрей Евланов. Вот тот костяк, который продолжает традиции Мастера. Традиции, неподвластные времени. Имя отца-основателя обязывает!
Подписаться на:
Сообщения (Atom)