Уважаемые меломаны и любители прекрасного пения, я приглашаю вас в Париж! С
15 января по 1 февраля в
Опеpе Бастилии (Opéra Bastille) идет опера “Приключения
Лисички-плутовки” (“Příhody lišky Bystroušky”) чешского композитора Леоша
Яначека. О Лисичках и других ролях, работе с режиссерами и дирижерами, новых
операх, классике и джазе - в эксклюзивном интервью исполнительницы главной
партии Елены Цаллаговой.
Я позвонил Лене в морозный Париж 17 декабря 2024 года. В разгаре были
репетиции “...Лисички-плутовки”.
- Партия Лисички для вас особенная, и постановка Андре Энгеля особенная.
Можно ли сказать, что именно этот спектакль в Париже в 2008 году стал для вас
первым крупным международным успехом?
- Да, и не только успехом. Это была моя первая большая роль на сцене.
Кажется, сопрано Кристина Шефер отказалась от спектакля. Тогдашний директор
Парижской оперы Жерар Мортье подошел ко мне и спросил: “По-моему, русский и
чешский - немного родные языки. Ты говоришь по-чешски?” Я еще не знала, к чему
он это, и ответила, что не говорю, но мне очень нравится чешский язык. Он
предложил выручить театр и спеть главную партию в опере Яначека. Я спросила,
можно ли мне подумать - я тогда не знала, что это за роль, - а потом
согласилась. Так я стала Лисичкой.
- Как вам репетируется? Через шестнадцать лет быстро вспомнили роль?
- Это удивительно. Думала, что все забыла и будет сложно вспоминать, а
оказывается, тело само помнит движения. Я мизансцены какие-то делаю и вижу:
рука сама двигается. Подошла к помощнику режиссера уточнить. Да, все так.
- Вот что значит родная роль!
- Я столько сил, столько времени в нее вложила...
-
Готовясь к интервью, я решил посмотреть, что писали о вас критики
после премьеры, и нашел рецензию Дмитрия Ваймера 2008 года в OpenSpace.
Небольшая цитата: “Слушая Елену Цаллагову в главной роли, просто не веришь
своим ушам. Для этой юной красавицы, совсем еще девочки, просто не существует
законов природы: ее егозливая Быструшка бегает на четвереньках, скачет как
угорелая, может петь хоть лежа, хоть вниз головой - и чистейшее высокое сопрано
не испытывает ни малейших трудностей в огромном зале Бастилии”. Согласитесь,
очень лестная характеристика. Постановка очень тяжелая в физическом смысле. Вы
там в кожаной шкуре прыгаете, скачете, бегаете... Как вы еще при этом
умудряетесь петь хорошо?
- Перед началом репетиций я очень переживала. Вокально я знала, что будет
лучше, чем в 2008 году, поскольку уже есть опыт, и мой чешский язык стал
намного лучше. Я недавно спела Лисичку в Рудольфинум (концертный зал в
Праге. - Прим. автора.) с Чешским филармоническим оркестром. Дирижировал
Якуб Груша. (Я с ним пела Лисичку в Глайндборне в 2016 году.) Я была одна
русскоязычная певица.
- 2024 год - юбилейный для “...Лисички-плутовки”: сто лет со дня
премьеры оперы в Национальном театре Брно.
- Вот как раз в Рудольфинум мы отмечали столетие оперы. Для меня было очень
значимым событием спеть главную партию в опере в год столетия со дня премьеры!
Все репетиции были на чешском языке. Это был хороший опыт, чтобы подняться на
более высокую ступеньку в постижении роли. Мне кажется, это удалось. Сейчас я
чувствую себя абсолютно свободно в плане взаимодействия музыкального материала
с текстом. Я переживала, как справлюсь с физическими нагрузками. Шестнадцать
лет назад мне все это удавалось так легко! Я была молодая, звонкая и даже не
задумывалась о трудностях. Перед началом репетиций пересмотрела DVD... Но как
только я попала в ту же атмосферу, как только примерила тот же парик, тот же
костюм со всеми потертостями в коленках, как все опять всплыло в памяти. У меня
появилось ощущение, что я вернулась в прежнюю жизнь. Сегодня я хочу сделать
лучше, чем было, но это будет, конечно, по-другому.
- Бывало, что вас “заносило” и вы увлекались артистизмом, забывая о
вокальной составляющей?
- Нет, такого никогда не было. Это идет в одном “комплекте”. Я все время
себя контролирую, не отделяю одно от другого. Если выпадает одна составляющая,
то выпадает и другая.
-
Оркестром Парижской оперы дирижирует словацкий маэстро Юрай Валькуха.
Как вам с ним работается?
- Вчера у нас была первая музыкальная репетиция. Шесть часов в аудитории.
Потрясающе! Я с ним до этого никогда не работала. Надеюсь, когда начнутся
репетиции с оркестром, он сможет создать на сцене “магию”. Музыка Яначека
требует “магии”. Здесь не только чтение партитуры, как, например, в “Богеме”.
Если ничего от себя не добавляешь в “Богеме”, а просто следуешь партитуре Пуччини,
люди будут в финале плакать, и все будет хорошо. В музыке Яначека атмосферу
каждый раз нужно создавать... Помимо человеческих качеств, которые нам сразу же
понравились (он расположил нас к себе), маэстро Валькуха знает каждое слово,
понимает каждую паузу в партитуре. Все, о чем он говорит, имеет смысл. Для меня
все очень интересно. Я каждый раз хочу узнавать что-то новое. Я даже иногда
вытаскиваю из людей, которые работают рядом со мной, новые идеи, чтобы сделать
спектакль более живым и ярким. Маэстро Валькуха дал мне ощущение чего-то
нового. С ним работать легко и просто.
- Он дебютировал с Чикагским симфоническим оркестром летом 2017 года.
Последний (пока) раз выступал в Чикаго летом 2024 года. Мне понравилось, как он
работает с оркестром, и, музыканты, кажется, остались довольны... Расскажите
немного о ваших партнерах. У вас ведь абсолютно интернациональный состав.
- Все исполнители основных партий - певцы с опытом. Ничего объяснять не
нужно, все отлично понимают друг друга, все идет очень легко. В партии Лиса -
меццо-сопрано Пола Муррихи из Ирландии. Она так органично вошла в роль, что
между нами сразу возникла “химия”. Мне это нравится, потому что центральный
дуэт в опере - любовный дуэт Лисички и Лиса. Мне было важно, чтобы между нами
было правильное взаимодействие. Самый опытный солист - бас-баритон из Шотландии
Иен Патерсон в партии Лесничего. Он и поет, и играет прекрасно. С Миланом
Сильяновым я пела в “...Лисичке-плутовке” в Мюнхене в постановке Барри Коски.
Мы возобновляем этот спектакль в марте. Милан прекрасно знает партию браконьера
Гарашты... Спектакль Энгеля сложный. В нем много деталей. Сейчас мы выстраиваем
каркас, в январе будем работать над деталями. Процесс репетиций замечательный -
я просто такого не ожидала. В этот раз в спектакле будет детский хор из Праги.
Двадцать пять человек. В прошлый раз пели французские детки.
-
Вы упомянули о спектакле Барри Коски. Чем он отличается от постановки
Энгеля?
- Я мечтала сделать Лисичку не в оранжевых костюмах и без животных на
сцене, чтобы опера не рассматривалась как детская. Мне хотелось чего-то
большего, чем ползание на четырех лапах. Мне хотелось большей глубины, и я
увидела ее в мюнхенской постановке Барри Коски. Все очень гуманизировано.
“Магия” с волшебным лесом присутствуют в какой-то другой форме, но атмосфера
осталась. Как Коски это сделал - не знаю. На постановку были очень хорошие
отзывы, она возвращается уже третий раз. А в эти дни в Париже атмосферу создают
костюмы. Один наш педагог одел шарфик с лисицами - кто-то ему подарил на
предыдущих постановках. Помощница режиссера пришла в оранжевом костюме... Не
знаю, может быть, это звучит странно, но я хочу показать оперу “Приключения
Лисички-плутовки” как нечто большее, чем просто сказка из жизни животных. Опера
Яначека глубже, и Барри Коски дал мне это прочувствовать.
- Замечательно, что опера продолжает жить и в вашем творчестве, и на
сценах лучших залов Европы!
- Вы заметили, как Яначек сейчас актуален и как его часто стали ставить?
Очень здорово, что есть тяга именно к такой музыке у зрителей и постановщиков.
- Заметил. Осенью 2022 года в Лирик-опере шла “Енуфа”, и спектакль стал
самым интересным в сезоне.
- Там есть где развернуться бедным режиссерам, которые устали ставить
“Свадьбу Фигаро”.
- Давайте поговорим о других ваших недавних ролях. Осенью вы участвовали
в двух постановках Тобиаса Кратцера: “Пассажирка” Вайнберга в Баварской опере
(роль Марты) и “Карлик” Землинского в Немецкой опере в Берлине (роль Донны
Клары). Мне кажется, сегодня Кратцер, наряду с Черняковым и Серебренниковым, -
один из самых интересных оперных режиссеров. Как вам работалось с ним?
- Да, безусловно. Он - большой трудяга. У него столько идей, и все
продумано заранее. За год до встречи с актерами он знает, что будет делать. Это
настолько помогает! Мы каждый день следуем плану. Делаем то, что намечено.
Каждый день полон счастья и творческого подъема, каждый день рождается что-то
новое. В “Пассажирке” очень тяжелая тема. Когда мне предложили роль Марты, я
посмотрела фильм, послушала музыку. Сложно было понять, стоит ли мне браться за
эту работу. Если бы не Кратцер, не знаю, согласилась ли бы я. Я ему доверяю,
это была уже наша третья совместная работа. Я поняла, что он сделает что-то
особенное, никогда не поставит меня в неловкую ситуацию, всегда найдет умное
решение.
-
Ваше понимание роли меняется от спектакля к спектаклю?
- Не только от спектакля к спектаклю - меняется каждый день. Мое кредо -
никогда не повторяться! Если я спела один спектакль и через два дня предстоит
другой, то другой я не имею право спеть точно так же. Я должна что-то добавить
новое в мой образ и сделать его чуть-чуть лучше. Даже если ступенька очень
маленькая и никому не заметная, кроме меня, это должна быть ступенька вперед...
Возвращаясь к сравнению постановок Энгеля и Коски. Мне казалось, что это разные
оперы. Ощущение было, что я делаю две разные роли. Я думаю по-разному, у меня
движения разные, я чувствую себя совсем другой Лисичкой. Как будто это делаю не
я, а какой-то другой человек.
- Что вам интереснее: спеть в сотый раз Мюзетту или Мими в старой
постановке “Богемы” или впервые - Донну Клару в “Карлике”?
- Самое главное - иметь во всем хороший баланс. Это дает рост и создает
креатив. Я бы не смогла петь только традиционные постановки или только Моцарта,
только барокко или только современные оперы. Мне все время нужно менять жанры,
стили, музыкальные направления. В октябре я спела в Вене (Theater an der
Wien. - Прим. автора.) Электру в “Идоменее” Моцарта. Я как будто закрылась
в коробке “Моцарт” (хотя Моцарт безграничный, я понимаю) и вскоре поняла, что
нужно учить что-то новое. Мне постоянно нужно что-то новое.
- Вы родились во Владикавказе, учились в Санкт-Петербургской
консерватории, какое-то время выступали в Мариинском театре, но довольно быстро
переехали в Европу. Почему?
- Это, наверно, самая интересная история в моей жизни. Когда я была в
Академии Мариинского театра, мы часто выезжали в Финляндию на мастер-классы. На
одном из них я занималась с Иляной Котрубаш (знаменитая румынская певица и
педагог. - Прим. автора.). Она спросила, что я могу ей спеть. Я предложила
Лючию ди Ламмермур. Она меня одернула: “Я не буду с тобой работать над Лючией.
Ты должна отдавать себе отчет, какая эта партия. У тебя есть что-нибудь
полегче?” Я спела ей что-то другое. Проходят три месяца, и я получаю от нее
большое развернутое письмо. Она мне пишет: “Если хочешь профессионально петь и
сделать карьеру, ты должна приехать ко мне. Денег я не возьму. Я хочу
подготовить тебя к оперной студии. Если согласна, я жду”. Я решилась поехать.
Полтора месяца прожила в ее доме на юге Франции. Я была ее студенткой, мы с ней
занимались, она готовила ужины... Потом я приехала к ней второй раз, вскоре она
предложила мне переехать во Францию. Было это в 2006 году. Я согласилась. После
работы с Иляной поступила в Atelier lyrique (сейчас - Академия) при Парижской
опере. Вот так все началось. Мы до сих пор с Иляной в прекрасных отношениях. Я
была у нее недавно, она в Вене живет.
- Сейчас можно сказать, что, уехав, вы поступили очень благоразумно. У
вас остались родственники в России?
- Родители и все родственники у меня во Владикавказе. Я их не вижу годами.
У нас прекрасные отношения. Они знают, что я посвятила себя профессии певицы.
-
Где ваш дом?
- У меня два дома. Я живу в Берлине, потому что я там несколько лет работала
в труппе Немецкой оперы. Еще у нас есть дом в Англии, где живет мой муж -
менеджер Глайндборнского фестиваля.
- С языками проблем нет?
- Я хорошо говорю на английском, потому что давно живу в Европе и муж у
меня англичанин. Говорю на французском, итальянском, немецком.
- У вас ярко выраженное лирическое сопрано. Будете идти в сторону
драматического?
- Мой репертуар уже меняется. Я начала с Нанетты в “Фальстафе” Верди, спела
массу прекрасных маленьких партий. В Париже и Мюнхене, когда я была там в труппах,
в “Золоте Рейна” спела Воглинду, в “Ариадне на Наксосе” - Наяду... Я никогда в
жизни ни на что не променяю этот опыт. Долгое время я пела маленькие партии с
прекрасными певцами. Помню, в труппе Баварской оперы моим первым контрактом была
партия Софи в “Вертере” Массне. Я пела с Сьюзен Грэм (она была Шарлоттой) и
Петром Бечалой. Я помню, как в дуэте буквально лежала у Сьюзен на груди... Я
была такая бесстрашная может быть еще и потому, что не до конца понимала, кто
рядом со мной. Я воспринимала это как должное. Подача звука, актерское
мастерство... - я училась у больших певцов, это была для меня отличная школа!
- Весной в Немецкой опере у вас опять Ева из “Нюрнбергских
мейстерзингеров”. Вы уже эту партию пели раньше. Не боитесь после Яначека
браться за Вагнера?
- Ева - не такая драматическая партия, как кажется. Тем более, в Немецкой
опере я не раз проверяла на себе акустику. А зал там большой, один из самых
больших в Европе. Люди, с которыми я работаю и которые доверяют мне роли,
говорят, что я вполне способна это спеть...
- Какие партии вы для себя откладываете на будущее? За что никогда не
возьметесь завтра, например?
- Никогда не говори никогда, но у меня нет желания петь драматические
партии. Не хочу ни Тоску, ни Аиду. Скорее, Русалку, даже Енуфу. Вот это было бы
для меня просто счастьем. Хочу спеть Баттерфляй. В будущем, лет через пять.
- Вы прислушиваетесь к критике? Читаете о себе критические статьи?
- Я читаю, но больше прислушиваюсь к мнению людей, которым доверяю, с
которыми работаю: к пианистам, дирижерам, педагогам. А еще мне всегда интересно
услышать, что думают люди, впервые пришедшие в оперный театр.
- Многие обижаются на оперного критика Вадима Журавлева, но мне кажется,
его критика всегда справедлива... Кстати, вас он хвалит.
- Да, мне повезло, критики как-то расположены ко мне.
- У вас в планах сплошная Европа. Нет Америки. В Лирик-опере вы
выступили лишь однажды - в партии Деспины в опере “Так поступают все женщины”
Моцарта в далеком 2018 году. Не зовут, или вы отказываетесь от приглашений?
- Америка будет. Уже планы есть. Я сейчас поменяла агентство, у меня другой
менеджер, и я уже вижу большую разницу. Я с удовольствием! Я бы очень хотела
выступать в Америке, снова вернуться в Чикаго.
- Кто ваши кумиры в оперном мире? Есть такие имена?
- У меня их никогда не было, и я не могу сказать, что кого-то слушаю. Мне
очень нравится, как поют мои современники, очень нравится американская
вокальная школа. Баритоны, которые приезжают из Америки в Германию - даже
стажеры, даже приезжающие на прослушивание, - вокально прекрасно подкованы,
отличаются поставленным голосом. Сразу видно, что у них был хороший педагог. С
голосом все в порядке, нужен только сценический опыт. Я даже иногда спрашиваю,
у кого они учились. Вот это меня очень удивляет. В Германии по-другому,
вокальная школа очень специфическая.
- Недавно в Чикаго выступала Джойс Дидонато. На вопрос о кумире она
ответила: “Все называют Марию Каллас, а мой кумир - Элла Фицджеральд!”
- Конечно! Элла Фицджеральд и мой кумир. Я во Владикавказе окончила
джазовое отделение. Ездила в Питер с биг-бендом петь джаз. Так, как поют
американские исполнители, я никогда не спою, но я столько прослушала джазовой
музыки! Я обожаю Фицджеральд! Для меня опера и джаз - очень близкие жанры.
- Я как раз собирался спросить, планируете ли вы исполнять что-либо
кроме оперных произведений. Вы же можете создать программу, где будут вместе оперные
и джазовые сочинения?
- Это моя мечта. Когда я думаю о моем первом диске, что я хочу больше:
русские романсы, оперные арии или джазовые композиции, я все больше склоняюсь к
джазу с хорошими гитаристом и джазовым пианистом. Обязательно это сделаю!
- Если бы вас попросили назвать одну любимую роль, какое имя вы бы
назвали?
- Я бы сделала попурри из необычных имен из разных оперных стилей. Я
получила огромное удовольствие, когда спела в опере “Каллисто” Кавалли. Сейчас
у меня в планах - Клеопатра в “Юлии Цезаре” Генделя. И в то же время - Ева
Вагнера, и Татьяна в “...Онегине”, и Лисичка - куда же без нее? Не могу выбрать
что-то одно - меня столько жанров привлекает! Меньше всего я бы, наверно, взяла
что-то популярное, типа “Травиаты” или “Свадьбы Фигаро”.
- За это вас и ценят - за необычный репертуар. Какая у вас следующая
премьера? Партия, которую вы никогда не пели?
- В этом сезоне у меня не будет премьер, мне надо немного отдохнуть. Я за
последние годы выучила много сложнейших партий. Зденка в “Арабелле” Штрауса,
Ева. Петь на немецком в Германии - отдельная статья. Это даже более
ответственно, чем петь на итальянском языке в Италии... Большая премьера в
следующем сезоне - Оксана в опере “Ночь перед Рождеством” Римского-Корсакова в
Баварской опере. Ставить будет Барри Коски, дирижировать - Владимир Юровский.
- Надо ехать в Мюнхен!
- Приезжайте! Я очень жду этой работы. Либретто я читала, ноты открывала,
фильм смотрела. Жду, когда непосредственно стану работать над партией.
- Оксана в “Ночи перед Рождеством” станет темой нашей следующей беседы.
А пока - удачи на сцене Оперы Бастилии. До встречи в Париже!
Nota bene! Опера “Приключения Лисички-плутовки” идет с 15 января по
1 февраля в Опеpе Бастилии (Opéra de la Bastille, Place de la Bastille, 75012
Paris). Билеты - на сайте www.operadeparis.fr/en/visits/opera-bastille.
Фотографии к статье:
Фото 1-2. Елена Цаллагова. Фотографии из личного архива певицы
Фото 3. Е.Цаллагова - Лисичка (“Приключения
Лисички-плутовки”, Глайндборнский фестиваль, 2016 год). Фото - Ричард Хаберт Смит
Фото 4. Е.Цаллагова - принцесса Евдоксия (“Иудейка”
Ф.Галеви, Большой театр Женевы, 2022 год). Фото - Магали Дугадос
Фото 5. Е.Цаллагова - Деспина (“Так поступают все
женщины” В.А.Моцарта, Лирик-опера, 2018 год). Фото - Кори Вивер
Фото 6. Е.Цаллагова - Лисичка (“Приключения
Лисички-плутовки”, Глайндборнский фестиваль, 2016 год). Фото - Ричард Хаберт Смит
