Пятый, юбилейный сезон компании Stage Russia открывается спектаклем “Борис” Дмитрия Крымова с Тимофеем Трибунцевым в главной роли. В эксклюзивном интервью вашему корреспонденту актер рассказал о необычном музейном пространстве спектакля, режиссерских стилях Дмитрия Крымова, Юрия Бутусова, Константина Райкина и о том, есть ли различия в образах исторических персонажей и наших современников.
- Вы помните вашу первую реакцию на предложение режиссера сыграть Бориса Годунова?
- Пушкин, Крымов, я... - мне сразу это стало
любопытно. Кастинг дерзкий... Это моя первая работа с Крымовым. Было интересно.
- Как вы готовились к роли?
- Да как-то особой подготовки не было. Учил текст, пытался понять, что хочет от меня режиссер, как выстроить отношения с партнерами... Обычная работа. Конечно, репетиции с Крымовым отличались от репетиций с другими режиссерами. Были свои нюансы.
- Вот это самое интересное. Поговорим о
нюансах. Застольный период был, или вы сразу вышли на сцену?
- Застольный период был, но не очень длинный. Один
раз прочитали текст, и уже на первой читке я был “на ногах”. Я не очень люблю
застольные периоды. Мы сразу пытались все пробовать на сцене.
- Как Крымов репетировал? Он показывал или рассказывал, как сыграть ту или иную сцену?
- По-разному. И показывал, и что-то рассказывал, и
я что-то показывал и что-то рассказывал, и мы все так делали... Мы придумывали
свои тексты. Крымов это любит.
- Вы предлагали свои идеи?
- Конечно. И были решения, которые остались в
спектакле.
- Какие именно?
- Про это очень трудно рассказывать. Как
расскажешь про живой процесс? На репетициях все происходило очень органично.
Крымов - не тот режиссер, который ставит мизансцены и все. Такого нет. Мы
вместе придумывали спектакль, и он продолжает развиваться сегодня. Многие сцены
стали для меня понятными только к спектаклю шестому-десятому. Только тогда я их
по-настоящему почувствовал.
- Борис для вас - образ в развитии?
- Абсолютно. У меня все роли в развитии. Они живут со мной, я о них размышляю, к ним возвращаюсь. Я продолжаю думать даже про мои роли в спектаклях, которые больше не идут. Они меняются и продолжаются во мне.
- Что нового открыл вам Крымов в образе Бориса?
Кто он - самодержец, палач или жертва обстоятельств?
- Я думаю, все вместе. Я играю живого человека в
предлагаемых обстоятельствах пьесы, спектакля, площадки...
- Кстати, как вам играется в таком НЕтеатральном пространстве, как Музей Москвы?
- Прекрасная площадка, как будто созданная
конкретно для этого спектакля. Я восхищен ею. Пространство помогает мне
почувствовать ткань спектакля и себя в нем. Мы пробовали играть в других
местах, но было не так. Я считаю, что находка такого места - это победа
Крымова.
- Насколько контакт со зрителем ближе, интимнее
в пространстве Музея?
- Там нет классической сцены. Мы работает в самом
низу, на уровне первого ряда. Контакт со зрителями ближе, чем на традиционной
сцене.
- Это дает возможность почувствовать мгновенную
реакцию публики?
- В театре тоже есть такая возможность -
почувствовать глаза и реакцию зрителя, но в пространстве Музея все-таки
ситуация специфическая. Мне очень нравится играть в этом пространстве. Это
большой опыт для меня.
- Когда вы играете Бориса, вы мысленно ставите
себя на его место?
- Я не думаю в таких категориях. Пытаюсь
существовать в сегодняшнем дне, сегодняшней ситуации, с сегодняшними зрителями
и партнерами. Это касается не только Бориса, но и всех моих ролей.
- Мы увидим киноверсию “Бориса” с Викторией
Исаковой в роли Марины Мнишек. Эту роль играла Паулина Андреева, среди
исполнительниц есть Мириам Сехон. Ваша игра меняется в зависимости от
партнерши?
- Конечно, к каждой Марине у меня свое отношение.
Спектакль всегда идет немного по-другому. Разницу чувствую и понимаю только я,
но для меня это важно.
- Так сложнее - каждый раз настраиваться на
новую партнершу?
- Я люблю такие экстремальные ситуации. Это не дает застояться крови. Все в движении, и от этого движения получается жизнь.
- По три исполнительницы ролей Марины Мнишек и Лжедмитрия, по два актера на роль Басманова и только по одному исполнителю на Бориса и Шуйского (Михаил Филиппов). Как вы думаете, почему? (Мой ответ - из-за уникальности таланта и неповторимости актерского почерка.)
- Не знаю. Я думаю, это связано исключительно с техническими
обстоятельствами. Актрисы заняты и в других театрах тоже...
- Надо будет задать этот вопрос Дмитрию
Крымову... В какой степени киноверсии отражают живой дух спектакля? Ксения
Раппопорт, например, мне сказала: “Ни в коем случае не смотрите записанные
спектакли”. А как вы считаете?
- Я к этому спокойно отношусь.
Киноверсию “Бориса” я еще не видел, но сам с удовольствием смотрю, например,
записи английских спектаклей. Я понимаю, что получаю не те ощущения, которые
получил бы в театре, но тем не менее... Обычно спектакли сняты хорошо,
профессионально. Это здорово, что мы можем посмотреть их в кино. Не все же
могут приехать в Москву посмотреть “Бориса”! Я думаю, что все нормально. Люди
хотя бы будут иметь представление о спектакле.
- Вы, кстати, один из
рекордсменов проекта Stage Russia. Америка и другие
страны увидят уже второй (после “Чайки” Юрия Бутусова в “Сатириконе”) спектакль
с вашим участием. Таким похвастаться могут только несколько актеров.
- Круто, я очень рад.
- Я бы хотел поговорить о
вашей работе с другими режиссерами. Их не так много, но каждое имя - легенда. В
“Сатириконе” их двое - Константин Райкин и Юрий Бутусов. Как бы вы
охарактеризовали режиссерский стиль Райкина?
- Стиль Константина Аркадьевича я бы назвал,
скорее, традиционно театральным. У Крымова и Бутусова больше поиска,
экспериментов.
- Они больше импровизируют на площадке?
- Дело не в импровизации. Они находятся в поиске нового театрального языка.
- Долгие годы вы служите театру “Сатирикон”.
Мне кажется, все в этом театре - по-хорошему сумасшедшие трудоголики, начиная с
главного - Константина Аркадьевича. Как строятся ваши взаимоотношения с
Райкиным? Каков он в качестве руководителя?
- У нас прекрасные отношения. Я его очень сильно
люблю. Все хорошо.
- Как он вас отпускает в кино?
- Без проблем. Я получаю расписание спектаклей и
репетиций, могу планировать свою жизнь. Кино не заслоняет для меня театр.
- Особые отношения связывают вас с Юрием
Бутусовым. Вы играли у него в нескольких спектаклях “Сатирикона”, с 2016 года
заняты в спектакле “Барабаны в ночи” в Театре Пушкина. Работающие с ним актеры
рассказывали мне, что у Юрия Николаевича почти никогда не бывает распределения ролей. Все пробуют
все: делают этюды, разбирают сцены, показывают. Потом из кусочков собирается
общая история...
- Да, бывает такое частенько.
- Когда
вы впервые встретились с Бутусовым, это было для вас шоком?
- Нет, никакого шока не было. Я
понимал, что это и есть живая штука - создание ансамбля и настоящей ткани
спектакля. Так интересно работать. Вечный поиск, невозможность предсказать
заранее, что случится на репетиции через пять минут.
- Сложно
после таких Мастеров, как Райкин, Бутусов и Крымов, работать с другими? Ведь
планка поднята слишком высоко...
- Мне повезло работать с
хорошими режиссерами, и у меня практически нет опыта работы с другими. Крымов
для меня был новым опытом. А к работе с Райкиным и Бутусовым я привык.
- Ваша последняя пока по времени премьера в
Сатириконе - “Дон Жуан” в постановке Егора Перегудова. Чем вам была интересна
работа с Егором?
- Егор Перегудов - прекрасный
режиссер уже нового поколения. Мы хорошо с ним сработались. Я получил большое
удовольствие от процесса репетиций и сейчас получаю удовольствие, играя
спектакль. Тем более, что играем мы вместе с Райкиным. Мы всегда на сцене
вдвоем. Большое наслаждение, когда получаешь профессиональные “плюшки” от работы с таким мастером.
- Борис,
Треплев, герцог Йоркский, Яго, Дон Жуан... Вы воспринимаете ваших героев как
ваших современников, или это все-таки образы и персонажи прошлого?
- Мои герои - всегда мои
современники. Я пытаюсь каждый спектакль играть с учетом сегодняшнего дня.
Ничего застывшего в моем театре нет.
- В театре вы давно играете главные роли, а вот
в кино вас долгие годы использовали в эпизодах. Они были всегда яркими и
запоминающимися, но тем не менее... Почему кинорежиссеры вас долгое время не
замечали?
- Не знаю, я
как-то не анализировал это. Да у меня, в общем-то, и до сих пор нет больших,
серьезных ролей. Вот, может быть, когда снимался у Досталя...
- Это был ваш прорыв в кино. 2017 год, фильм
Николая Досталя по сценарию Юрия Арабова “Монах и бес”...
- Может быть, но не для меня. Чудесная роль, но
чтобы это было что-то невероятное для меня, - нет. Я ничего нового для себя там
не открыл. После “Монаха...” меня заметили, вот в чем дело. Так сложилось.
- У Арабова колючий, жесткий текст, непривычный
для большинства драматургов...
- Арабов - выдающийся сценарист
и драматург. Здорово, что все это так колюче и коряво... Прекрасно, это же наша
жизнь! Это и есть Искусство! Я работал с ним с наслаждением.
- Он
менял сценарий по ходу съемок специально для вас?
- Сценарий всегда меняется не
только во время съемок, но и во время монтажа. Все меняется до последней
секунды как в театре, так и в кино. Это не застывший текст.
- Еще одна ваша яркая работа в кино - Ноздрев в
сериале “Мертвые души” Григория Константинопольского. Такого Ноздрева мы еще не
видели!
- Мне было очень интересно работать. Там все неожиданно. Современные “Мертвые души”. Мне кажется, Гоголь в современном переложении прозвучал как-то невероятно по-новому, сильно. Свежий текст, новые ситуации... Гоголь вечный.
- Вы бы хотели попробовать себя, скажем,
в ролях Свидригайлова или Мити Карамазова, или Иудушки Головлева?
- Конечно, почему нет? С хорошим режиссером ничего
не страшно.
- Ваши
роли связаны с классикой. Вы говорите, что играете современные характеры, но
при этом их имена: Треплев, Ноздрев, Борис. Вам бы не хотелось сыграть вашего
современника, человека, живущего в Москве 2021 года?
- Чем те люди отличаются от сегодняшних?
Я не знаю. Мне кажется, ничем. Они такие же. Я не вижу разницы.
- В
отношении Бориса вы играете человека, облеченного властью. Он - не простой
человек.
- Я, честно говоря, не встречал
простых людей. Мне кажется, нет простых однозначных людей. Все люди сложные,
уникальные. Человек - сложная структура. Каждый человек - вселенная. Ходят
рядом разные вселенные, соприкасаются друг с другом, сходятся-расходятся...
- Какую роль надо предложить Тимофею Трибунцеву
завтра, чтобы он согласился, не раздумывая? Есть у вас роль мечты?
- Нет, такого,
чтобы я мечтал сыграть определенную роль, нет. Ни Гамлета, ни кого-то еще.
Такого нет. Я доволен, как складываются мои взаимоотношения с кино. Я люблю
разные роли: и большие, и не очень. Люблю я это дело: играть...
- Каков ваш критерий выбора киноролей? Что
первично: автор, режиссер, партнеры?
- И то, и другое, и пятое, и
десятое. Режиссер и материал, и мое понимание себя в этом материале... Очень
сложный вопрос, на него так просто не ответишь.
- Не могу не спросить вас о роли в фильме
“Капитан Волконогов бежал”. Североамериканская премьера фильма состоялась
недавно как раз в Чикаго, на 57-м Международном кинофестивале. Был полный зал,
фильм приняли прекрасно. Картина получила Приз за лучшее художественное решение
(Сергей Февралев). Что вы можете сказать о сюрреалистичной эстетике фильма?
- Февралев - прекрасный художник, снято все очень красиво. С Наташей Меркуловой и Алексеем Чуповым работалось прекрасно. У нас было полное взаимопонимание. А что касается языка... Понимаете, это так же, как тема блокады. Она должна говориться любым языком, любыми средствами, любым жанром. Неважно, как: смешно, трагически, сюрреалистично... Главное, что эта тема должна всегда присутствовать в жизни, не исчезать из памяти.
- На том же Чикагском кинофестивале в секции
“Документальное кино” приз “Серебряный Хьюго” получил фильм Сергея Лозницы
“Бабий Яр. Контекст”. Так что Россия представила на фестивале очень серьезные
фильмы.
- Прекрасно. Это наши болевые точки, которые можно бесконечно расковыривать и лечить.
- Если спектакль “Борис” увидит американский
режиссер и/или импресарио, заинтересуется вами и предложит какой-то безумный
проект в Чикаго или Нью-Йорке, вы согласитесь?
- Почему бы нет? Если будет интересное предложение, с удовольствием.
- Вам нравится день
премьеры, или вы готовы, как писал Питер Брук, его “отменить и репетировать,
репетировать, репетировать снова”?
- Я готов его отменить и
бесконечно репетировать. Премьера - всегда большой стресс. Я люблю следующие
спектакли. Саму премьеру не люблю. А больше всего люблю репетировать.
- “Репетиция - любовь моя”,
- как писал Анатолий Васильевич Эфрос...
- Безусловно.
- Давайте представим, что вы находитесь в
Чикаго на премьере киноверсии спектакля “Борис”. Вы выходите к зрителям, и у
вас есть несколько минут до начала просмотра. Что вы скажете?
- Вот это мы, русские. Смотрите на нас.
Nota bene! В “большом” Чикаго киноверсия спектакля “Борис” демонстрируется 28 ноября в 2.00 pm в кинотеатре The Wilmette Theatre (1122 Central Avenue, Wilmette, IL 60091). Билеты - на сайте ticketing.useast.veezi.com/purchase/15324?siteToken=bclQlQh1gkmW47aQVQljkg%3D%3D&fbclid=IwAR0ZzJEzg7EMGZIi3AycawLzUpRKPdyJjLtTB9qQpUAr1mt2Vm-nykXmqi0. Все новости о проекте Stage Russia - на сайте www.stagerussia.com/.
Фотографии к статье:
Фото 1. Тимофей Трибунцев. Фото - Мария Поплавская
Фото 2. Сцена из спектакля “Борис”. Фото -
Светлана Бедирханова
Фото 3. Сцена из спектакля “Борис”. Фото - Ксения
Угольникова
Фото 4. Сцена из спектакля “Борис”. Фото - Ксения
Угольникова