Декабрь. Чикаго. “Щелкунчик”. Новая версия бессмертного балета

С 30 ноября до 2 декабря 2018 года балетный центр “A & A Ballet” представляет спектакль “The Art Deco Nutcracker” в хореографии директора центра Алексея Кремнева.

“Щелкунчик и Мышиный король” Эрнста Теодора Амадея Гофмана – самая знаменитая рождественская сказка. В ней главный герой, победив силы зла, уводит свою возлюбленную в благословенный Конфетенбург, в Пряничное село, где благоуханный и прекрасный Леденцовый луг, Апельсинный ручей, Лимонадная река, которая вливается в озеро Миндального молока, Цукатные рощи, Марципановый замок и, конечно, Рождественский лес. Об этой стране счастья Гофман вспоминал незадолго до своей смерти. На его могиле написано: “Он был одинаково хорош как юрист, как литератор, как музыкант, как живописец”. Творчество Гофмана вдохновило на создание собственных произведений Л.Делиба, Р.Шумана, Ж.Оффенбаха и, конечно, Петра Ильича Чайковского. Первоначально предполагалось, что будет совместное оперно-балетное действо: опера ”Иоланта” и балет “Щелкунчик”. Идея принадлежала директору российских императорских театров Ивану Всеволожскому. Ему нужно было помпезное зрелище, и обязательно с участием иностранной примы-балерины – директор всея театральной Руси хорошо знал способы привлечения в театр зрителей.

Заказ дирекции императорских театров на “Иоланту” и “Щелкунчика” был сделан Чайковскому в январе 1891 года. Сюжет известной сказки Гофмана в переложении Дюма-сына знаменитый балетмейстер Мариус Петипа разработал несколько ранее для ученического спектакля в Балетном училище в Петербурге. Позже он переделал сценарий для Чайковского, создал балетмейстерский план будущего спектакля, но ставил его хореограф Лев Иванов, ранее поставивший второй акт ”Лебединого озера”. Идея совместить “Щелкунчик” с “Иолантой” провалилась - балет вышел независимо от оперы. Премьера “Щелкунчика” состоялась 18 декабря 1892 года. Спектакль был полон блистательных находок и сцен. Вот что писал о “Вальсе снежных хлопьев” известный русский критик А.Волынский: “Тут что ни деталь - то красота, что ни фигура, то - претворение музыкальной фразы в хореографический рисунок дивного совершенства. Вся сцена пляшущих снежинок должна быть отнесена к жемчужинам искусства с особенными, притом мягкими, славянскими оттенками, сближающими эту вещь со стихией русского творчества... Точно строфа из поэмы Пушкина. Точно клочок действительной зимы с морозной пылью в передаче пластического бега на пальцах в серебристом свету.... Картина обдуманно цельна в своем строении и при живости чувства, светящегося изнутри, полна красивой разумности и эффектов строгой лаконичности. Снежинки трепещут на легком ветру, выплывая из кулис небольшими линиями... Сплетаясь между собою непрерывно, они покрывают сцену многообразными фигурами, кругами, звездочками, прямыми шеренгами, то параллельными, то пересекающимися...” (Газета “Биржевые ведомости”, 15 ноября 1913 года.)

Судьба “Щелкунчика” была очень противоречивой: успех у публики и страшная ругань критики. Еще бы: партитура балета оказалась сложнее партитур “Лебединого озера” и “Спящей красавицы” и взрывала балетные каноны того времени. Спектакль Иванова оставался в репертуаре Мариинского театра почти без перерывов около тридцати лет. Потом он на какое-то время исчез и снова появился в обновленном виде в хореографии Федора Лопухова. В Большом театре “Щелкунчик” шел в хореографии Александра Горского, и это был совершенно другой спектакль. Горский не включил в спектакль фею Драже и принца Коклюша, и с тех пор эти персонажи больше не появлялись в “Щелкунчике”. В шестидесятых годах XX века к “Щелкунчику” обращались Григорович, Бельский, Чернышев. В 1982 году внимание балетного мира привлек “Щелкунчик” в хореографии Валентина Елизарьева в Белорусском театре оперы и балета. В спектакле Сиднейского балета Мышиный король стал красноармейцем на броневике, в Красноярском оперном театре в Принца превращался не уродливая кукла-щелкунчик, а старый волшебник Дроссельмейер, а в Лондоне придумали, что весь балет – и вовсе плод воображения русской балерины-эмигрантки. Сюрреалистического “Щелкунчика” поставил в Мариинском театре художник и скульптор Михаил Шемякин, а на сцене Датского королевского балета несколько лет назад своего авангардного “Щелкунчика” показал главный приглашенный хореограф Aмериканского балетного театра Алексей Ратманский.

“Щелкунчик” - визитная карточка чикагской компании Joffrey Ballet. Двадцать восемь лет в репертуаре театра держался спектакль в версии Роберта Джоффри, и все это время в театре всегда аншлаг! В декабре 2016 года нового “Щелкунчика” в Joffrey Ballet поставил лауреат премии “Тони“, английский балетмейстер Кристофер Уилдон. Действие балета разворачивается в Чикаго во время Всемирной выставки 1893 года. На сегодняшний день “Щелкунчик” остается одним из самых популярных балетов мира.

Особенностью хореографии Алексея Кремнева является перенесение действия спектакля в двадцатые годы XX века. Это “Щелкунчик” в стиле арт-деко - одном из наиболее красивых периодов в истории архитектуры и моды. В беседе со мной Алексей сказал: “Говоря о том времени, мы сразу вспоминаем “Ballets russes”. В нашем спектакле вы найдете какие-то элементы “Русских балетов” Дягилева или реплику позы, что встречалась у Нижинского. Это даже не цитирование, скорее - дух, влияние, которое “Русские балеты” оказали на развитие танца, в том числе – на развитие балета в Америке. Влияние в плане хореографии, костюмов, сценографии, света”.

В балете участвуют сто семьдесят пять танцоров, в том числе - приглашенные исполнители: солистка АБТ Кэтрин Уильямс в партии Феи Драже, член труппы АБТ Хосе Себастьян в партии Кавалера и член труппы BalletMet Майкл Сайр в партии Принца. В партии Дроссельмейера - сам хореограф Алексей Кремнев, в партии жены Штальбаума - содиректор Балетного центра Анна Резник.

“Щелкунчик” - восьмой большой балет Кремнева. Его спектакли шли на сценах Большого театра, Линкольн-центра в Нью-Йорке, Цюрихской оперы и других театрах Европы и США. Кремнев - выпускник Хореографического училища при Большом театре (сейчас - Московская академия хореографии), бывший солист Детского музыкального театра имени Н.Сац, Московского фестивального балета, “Ренессанс-балета”; лауреат Танцевальной премии имени Леонида Мясина, лауреат Международного фестиваля балетного искусства имени Р.Нуреева, лауреат Международного конкурса артистов балета и хореографии имени С.Лифаря, лауреат хореографических (Outstanding Choreographer Award at Youth America Grand Prix, 2006, 2007, 2009 годы) и педагогической премий (Outstanding Teacher Award. 2017 год). С 2003 по 2007 годы - художественный руководитель Evansville Dance Theatre (Индиана), с 2007 по 2009 годы - художественный руководитель Southold Dance Theatre (Индиана). С 2009 по 2016 годы первый художественный руководитель Академии танца Джоффри (The Joffrey Academy of Dance) и студии Джоффри (Joffrey Studio Company). С 2016 года - директор балетного центра “A & A Ballet” (Чикаго).

Nota bene! Спектакль “The Art Deco Nutcracker” идет с 30 ноября по 2 декабря в помещении Studebaker Theatre по адресу: 410 South Michigan Avenue, Chicago, IL 60605. Билеты - на сайте www.aacenterfordance.org/box-office. Справки - по телефону 312-545-2142.

Фотографии к статье:

Фото 1-6. Сцены из балета “Щелкунчик”. Все фото - Дэн Свинсон

Старая сказка на новый лад. “Стойкий оловянный солдатик” в Lookingglass Theatre

Первый спектакль нового, тридцать первого сезона Lookingglass Theatre (чикагского “Зазеркалья“) - инсценировка рассказа Ганса Христиана Андерсена “Стойкий оловянный солдатик: рождественская пантомима“ (“The Steadfast Tin Soldier: A Christmas Pantomime”). Адаптация и постановка - член труппы театра Мэри Циммерман. В ролях: Алекс Стайн (Стойкий оловянный солдатик), Кейси Фостер (Балерина), Кристофер Донахью (Ансамбль), Джон Грегорио (Ансамбль), Энтони Айронс (Ансамбль). Сценический дизайн - Тодд Розенталь. Костюмы - Ана Кузманик. 

Андерсен был странным человеком. Об этом хорошо пишет Петр Вайль в своей книге “Гений места“: “Андерсен боялся отравления, ограбления, соблазнения и сумасшествия; собак и потери паспорта; смерти от руки убийц, в воде, в огне - и возил с собой веревку, чтоб в случае пожара вылезти в окно; погребения заживо - и клал у постели записку “На самом деле я не умер“; трихинеллеза - и не ел свинины; был подвержен агорафобии и свирепой ипохондрии; тревожился, что не так заклеил и неправильно надписал конверт; неделями переживал, что переплатил за билет или книгу. Всю жизнь мучился от зубной боли, а в старости у него болели даже вставные зубы. И, конечно, был страшно мнителен по части своей наружности - ему казалось, что над ним смеются. Над ним и смеялись. Андерсен увлеченно позировал перед фотоаппаратом: известно более полутораста его портретов. Он вдумчиво относился к процессу, считал свой правый профиль выигрышнее левого, подолгу изучал снимки - словно каждый раз надеясь, что увидит нечто иное“. 

Андерсен был странным человеком и великим сказочником. Всего он написал сто шестьдесят восемь сказок: длинных и коротких. “Стойкий оловянный солдатик“ - сказка короткая, на три страницы...

Когда-то про Юрия Любимова говорили, что он может поставить все, даже передовицу газеты “Правда”. Кажется, подобное сравнение применимо к Lookingglass Theatre - самому живому, изобретательному, непредсказуемому театру Чикаго. Из короткой, трехстраничной сказки Андерсена получилось яркое, волнующее, запоминающееся, поэтичное зрелище, где вместо слов – пантомима и танцы. Какое пиршество театральной фантазии, находок, приемов!

В главной роли в спектакле занят дебютирующий в театре Алекс Стайн. После окончания театрального факультета Чикагского университета он довольно активно играет в театрах, снимается в кино. Среди недавних постановок с участием Стайна: “A Shayna Maidel” (TimeLine Theatre), “The New Sincerity” (Theater Wit), “A Night Out” (A Red Orchid Theatre). Актер снимался в сериалах “Chicago PD”, “Death to Metal”, “World of Facts”. Подробности биографии Стайна - на его сайте alexchandlerstein.com.

В роли Танцовщицы - заместитель художественного руководителя театра, актриса Кейси Фостер. В прошлом сезоне мы видели ее в роли профессора Аронакса в спектакле “Двадцать тысяч лье под водой”, до этого она участвовала в гастрольном туре по США со спектаклем “Моби Дик”.

В своих приключениях Маленького оловянного солдатика сопровождают музыканты. В спектакле звучит замечательная оригинальная музыка Андре Плесса (Andre Pluess) и Аманды Денерт (Amanda Dehnert). Музыканты: Леандро Лопес Варади (композитор из Буэнос-Айреса выступил музыкальным руководителем постановки и пианистом), Грег Хирте (скрипка), Михал Палзевич (виолончель), Констанс Волк (флейта, голос).

“Рождественскую пантомиму” о Солдатике сочинила профессор театрального факультета Северо-Западного университета, член трупп Lookingglass Theatre и Goodman Theatre, режиссер Мэри Циммерман. Она принимала самое активное участие в становлении “Зазеркалья”. Уже в первом сезоне 1988-89 годов Циммерман была автором инсценировки и режиссером спектакля “Одиссея” (“Odyssey”). Одним из ярчайших спектаклей в истории театра стали “Метаморфозы” (“Metamorphoses”, 1998 и 2002 годы, новая редакция - 2012 год) по прозе Овидия в постановке Циммерман. Премьеру сыграли в сезоне 1998-99 годов, когда у театра еще не было своего помещения. Успех был оглушительный! По многочисленным просьбам зрителей показ продлевали семь раз, и все это время труппа должна была думать о том, где снять зал. Одним из мест был несуществующий сегодня Ivanhoe Theatre, другим был бассейн на открытом воздухе. После гастролей на Бродвее в 2002 году о театре узнала вся страна, а режиссер Мэри Циммерман стала второй женщиной в истории – лауреатом премии “Тони” за лучшую режиссуру.  

Среди спектаклей Циммерман в Lookingglass Theatre - “Секрет крыльев” (“The Secret in the Wings”), “Арабские ночи” (“Arabian Nights”), “Одиннадцать комнат Пруста” (“Eleven Rooms of Proust”), “Аргонавтика” (“Argonautika”), “Остров сокровищ” (“Treasure Island”).

Мэри Циммерман родилась 23 августа 1960 года в городке Линкольн (штат Небраска) в профессорской семье преподавателей местного университета. Мать – профессор сравнительного литературоведения, автор работ о Жорж Санд, отец – профессор-физик. Детские годы девочка провела большей частью в Европе, между двумя родительскими домами под Лондоном и в Париже, а вот театральное образование приехала получать в Чикаго. Она закончила театральный факультет Северо-Западного университета, там же защитила кандидатскую диссертацию.

В активе Мэри Циммерман - более двадцати премий “Джефф” за спектакли, поставленные в театрах Чикаго. Без преувеличения можно сказать, что именно она совершила настоящую революцию в театральной жизни Чикаго. На протяжении десятилетий драматический театр в городе ассоциировался с крепкими, реалистическими постановками в Steppenwolf Theatre, пьесами Дэвида Мамета и костюмными спектаклями в Шекспировском театре. Появление Мэри всколыхнуло чикагскую сцену. Ее интерес к эпическому материалу (Гомер, Эврипид, Овидий) в сочетании с искрометной фантазией дает потрясающий результат. Греческие трагедии, шекспировские страсти, откровения и метаморфозы (без всяких кавычек) героев – все служит у Циммерман средством для воплощения ее концепции синтетического театра. Такого количества находок я давно не видел в театре! Циммерман – невероятно увлекающийся человек. Она знает, понимает и любит своих героев: Одиссея, Леонардо да Винчи (“Дневники Леонардо Да Винчи”, Lookingglass Theatre, 2003 год), Галилео Галилея из оперы Филиппа Гласса (Goodman Theatre, 2002 год). Недавно, разбирая вещи в родительском доме, она обнаружила свои детские рисунки. Циммерман вспоминает: “Удивительно, но с детства меня интересовали боги: Зевс, посылающий молнии, Афина, играющая на флейте... Огромное значение для меня имели вопросы, в состоянии ли мы изменить нашу жизнь, каково соотношение радости и горя, любви и смерти, что собой представляет мир, в котором умерла любовь. Моими спектаклями я пытаюсь ответить на эти вопросы”.

С одинаковым успехом Циммерман работает на драматической и оперной сценах. Среди ее наиболее известных постановок (кроме вышеперечисленных) - “Книга джунглей” в Goodman Theatre, “Перикл” в Шекспировской театральной компании в Вашингтоне, оперы “Лючия ди Ламмермур” Г.Доницетти с Н.Дессе и А.Нетребко, “Сомнамбула” В.Беллини с Н.Дессе, “Армида” Дж.Россини с Р.Флеминг, “Русалка” А.Дворжака в Метрополитен-опере (сезоны 2007-08, 2008-09, 2009-10, 2016-17 годов). В интервью газете New York Times Мэри Циммерман говорила о “Русалке” так: “Эта сказка, может, и предназначена для детей, но в ней есть психологическое предупреждение или мрачное предупреждение. Настоящая любовь не может требовать потери себя и своего голоса”. Несколько сцен в спектакле проходят в воде. Мэри призналась, что, если бы не “Метаморфозы”, она бы наверняка начала “Русалку” на тот же манер. Но ведь Русалка - существо водное, она дочь Водяного. Так что водная стихия не выглядела “надругательством” над оперой.

В своем творчестве Циммерман предпочитает придерживаться оригинальных сюжетов. Вот еще один пример - спектакль Циммерман “Белая змея” (“The White Snake”) в Goodman Theatre в сезоне 2013-14 годов. Сказка создана на основе древней китайской легенды. Однажды Белая змея, превратившись в прекрасную девушку, влюбилась в парня. Чтобы достичь сердца любимого, она готова остаться в мире людей. Но ее тайну знает мстительный монах. Он потрясен наглостью Змеи, воспринимает ее поведение как аморальное и готов сделать все, чтобы разрушить их союз... В спектакле было все, что так нравится зрителям всех возрастов: романтическая история, танцы, элементы анимации. Подобно спектаклю по сказке Андерсена, в “Белой змее” на сцене все время находился камерный ансамбль. Музыка композитора Андре Плюсса сочетала в себе элементы классической, оперной и традиционной китайской музыки. После премьеры Мэри Циммерман сказала: “Для меня большое удовольствие видеть, как фантастическое и сверхъестественное в этом спектакле уживается с совершенно будничными деталями быта. Я старалась показать универсальную историю влюбленных, которая остается актуальной во все времена”. Те же самые слова режиссер может повторить и сегодня, во время показа “Стойкого оловянного солдатика...“.

В этом сезоне Lookingglass Theatre представит еще два спектакля. Оба созданы членами труппы, оба являются мировыми премьерами. Вот что нас ждет после “Стойкого оловянного солдатика...“.

“Действие(я) Бога“ (“Act(s) of God”) по книге Карим Бандели в постановке художественного руководителя театра Хайди Стиллман (13 февраля - 7 апреля 2019 года). Единственный из трех спектаклей, сюжет которого нам неизвестен. Аннотация звучит интригующе: “Три брата и три сестры, две пары родителей и один неожиданный гость. Когда семья собирается на ужин, приходит таинственный конверт с поразительной новостью. Абсурд нарастает, семейные связи трещат по швам...”.

В Lookingglass Theatre собрались талантливые люди. Почти каждый сезон актеры сами адаптируют классические произведения или создают новые пьесы. Их число в новом сезоне пополнит Карим Бандели. В прошлом сезоне актер с успехом сыграл роль капитана Немо в спектакле “Двадцать тысяч лье под водой“. 

“Франкенштейн Мэри Шелли“ (“Mary Shelley’s Frankenstein”) по книге Мэри Шелли в постановке Дэвида Катлина (8 мая - 4 августа 2019 года). Создатель “Моби Дика” и “Алисы в стране чудес” берется за готический роман об ученом Викторе Франкенштейне и его вышедшем из-под контроля Чудовище.

В активе Lookingglass Theatre – больше сорока чикагских театральных премий “Джефф”, многочисленные премии и награды! Lookingglass Theatre - лауреат высшей и самой почетной театральной награды Америки премии “Тони”-2011 (Tony Award) в категории “Лучший региональный театр”. Театр стал пятым – после Steppenwolf Theatre (1985), Goodman Theatre (1992 год), Victory Gardens Theater (2001 год) и Чикагского шекспировского театра (2008 год) – театром Чикаго, получившим премию “Тони” в категории “Лучший региональный театр Америки”. Чикаго имеет наибольшее количество наград в этой категории среди всех театров Америки.

Приближается сезон каникул, и многие из вас спрашивают, куда пойти в это время с детьми. Вот вам ответ: возьмите детей и бегите в Lookingglass на “Стойкого оловянного солдатика...”! Не пропустите прекрасную возможность насладиться настоящим искусством. Там хорошо, там интересно, там вам понравится!

Nota bene! Спектакль “Стойкий оловянный солдатик: рождественская пантомима“ идет до 13 января 2019 года в помещении Lookingglass Theatre по адресу: 821 North Michigan Avenue, Chicago, IL 60611. Билеты на этот и другие спектакли сезона 2018-19 годов - по телефону 312-337-0665, на сайте http://lookingglasstheatre.org или в кассе театра. В день спектакля продается некоторое количество билетов специально для студентов по цене $20. При входе необходимо предъявить студенческое удостоверение. На групповые заказы (8+) - скидки до 20%. Справки - по телефону 773-477-9257 x125. Не забудьте в кассе театра поставить штамп на билете паркинга. В этом случае вы получите хорошую скидку. Адрес паркинга со скидкой: 161 East Chicago Avenue, Chicago, IL 60611.

Фотографии к статье:

Фото 1-5. Сцены из спектакля “Стойкий оловянный солдатик...“. Фото – Лиз Лоурен

Анна Нетребко: “Я всегда готова к новым приключениям”. Интервью с певицей перед встречей в Чикаго

2 декабря в Чикаго состоится концерт примадонны мировой оперной сцены Анны Нетребко (Anna Netrebko in Recital: Day and Night). В эксклюзивном интервью вашему корреспонденту Анна рассказывает о программе вечера, любимой роли и новых приключениях.

-          Анна, я бы хотел начать наш разговор с ваших предстоящих концертов в Чикаго и Нью-Йорке. Я прочитал программу и поразился ее многообразию. Русские романсы, арии из опер, песни... Каков был ваш принцип подбора произведений?

-          Этот концерт будет посвящен поэзии и музыке, которые контрастируют между собой, как день и ночь: день в первой половине программы, ночь - во второй. Обычно я выбираю репертуар с учетом творчества композитора, а в этот раз с нетерпением жду возможности поделиться со слушателями тематической программой с акцентом на поэзию.

-          Вам нравится исполнять романсы Чайковского, Римского-Корсакова, Рахманинова?

-          Я считаю, что романсы русских композиторов - уникальные произведения песенного и камерного репертуара. Имея на сцене только сольный голос и фортепиано, благодаря таким сочинениям можно передать больше цвета и “текстуры”.

-          Несколько слов о шотландском пианисте Малькольме Мартино. Почему вы выбрали именно его в качестве концертмейстера? Насколько для вас важна роль концертмейстера в таких вокальных вечерах?

-          Малькольм - замечательный пианист! Мы вместе сделали несколько концертов. Он чутко понимает и поддерживает исполнителя. В вокальном концерте певец и концертмейстер должны создать всю цветовую гамму страстей и эмоций, которые зрители ожидают от оперы. Вместе мы чувствуем себя очень комфортно.

-          В прошлом году самой нашумевшей постановкой в Зальцбурге была ”Аида” иранского режиссера и художницы Ширин Нишат с вами в главной партии. Дирижировал музыкальный руководитель Чикагского симфонического оркестра Риккардо Мути. Как вам работалось с маэстро?

-          Маэстро Мути великолепен! На музыкальных репетициях он уделяет такое невероятное внимание деталям. Может работать над одной фразой полчаса, пока она не станет просто идеальной. Мне нравится такая работа. Я хотела бы так готовить каждую роль.

-          Продолжая тему дирижеров. С какими дирижерами вам наиболее комфортно работать сегодня? Какие дирижерские качества вы больше всего цените?

-          Так много замечательных дирижеров, и я многому научилась у каждого из них! Я ценю больше всего, когда они делают все возможное, чтобы мы все - я, другие певцы, оркестр - исполняли музыку наилучшим образом. Для певцов важно такое сотрудничество.

-          Какая партия  на сегодняшний день в наибольшей степени соответствует вашему голосу?

-          Из моих новых ролей Аида - одна из самых сложных, но в то же время самая репрезентативная. Для ее исполнения должна быть драматическая составляющая, которая может парить над оркестром и ансамблем, - качество, появившееся у меня в последние годы. При этом необходим легкий голосовой механизм, чтобы передать невинность и боль Аиды. Пению в этой “плавающей” манере я научилась благодаря таким партиям, как Лючия. Важно сохранить эту манеру при том, что мой голос “растет”.

-          Недавно в интервью журналу Broadway World вы сказали о предстоящих премьерах “Силы судьбы” и “Саломеи”. Как проходит подготовка? Леонору вы споете в Ковент-Гарден. Где и когда пройдет ваш дебют в партии Саломеи?

-          Эти роли занимают больше времени на подготовку, они требуют физической и умственной выносливости. Просто выучить ноты недостаточно - это только начало. Я изучаю партитуру, поэзию, историю, слушаю прошлые записи, читаю о своей героине, думаю о том, как она должна себя вести, двигаться... Надо знать предысторию, позволить музыке рассказать историю и затем добавить что-то от себя. Что касается дебюта в партии Саломеи, то следите за новостями…

-          Два года назад вы впервые обратились к вагнеровскому репертуару (Эльза в “Лоэнгрине”). Какими качествами голоса надо обладать, чтобы петь Вагнера? Какие еще партии Вагнера у вас в планах?

-          У Вагнера самое мощное пение, какое только возможно. Мне нужно было защитить свой голос. Потребовались весь мой опыт, обучение, техника, чтобы взяться за Эльзу. Это был самый волнующий и физически сложный опыт в моей карьере. Я никогда не говорю “никогда”, когда дело доходит до вагнеровских партий, но на данный момент я сосредоточена на других ролях.

-          Есть ли партии, за которые вы никогда не возьметесь?

-          Если я не вижу связи с героиней или мой голос не подходит для роли, я не буду петь.

-          Почему в вашем репертуаре совсем нет современных опер? Если бы нашелся смельчак-композитор и предложил вам новую оперу специально в расчете на ваш голос, какова была бы ваша реакция? Согласились ли бы вы спеть новую оперу?

-          Я люблю современную музыку, но она не всегда подходит моему голосу. Если бы я получила предложение спеть новую оперу, я была бы польщена и, конечно, рассмотрела бы его. Я всегда готова к новым приключениям.

-          Вы не хотели бы перейти от оперы в другие жанры, например, попробовать себя в драматической роли в кино или сериале?

-          Ха-ха! Не знаю, подойдет ли мне кино или телевидение... Если бы появился интересный проект, я бы подумала об этом. Вместе с Юсифом (Юсиф Айвазов – оперный певец, муж Анны. – Прим. автора.) мы недавно выпустили кроссоверный альбом “ROMANZA”. Музыка была очень красивая, и мы захотели попробовать. Нам очень понравилось придумывать что-то вне рамок традиционной оперы.

-          Перед началом сезона Лирик-оперы у меня было большое интервью с президентом и генеральным директором театра Энтони Фрейдом. Я спросил, почему после вашего дебюта в 2013 году вы ни разу не пели в Лирик-опере. Фрейд ответил: “У Анны постоянное приглашение в Лирик-оперу. Добро пожаловать в любое время!” Спрошу у вас: получится ли воспользоваться приглашением господина директора и еще раз спеть в Лирик-опере?

-          Я очень благодарна Лирик-опере за поддержку и теплый прием. Как вы, наверное, знаете, многие оперные контракты заключаются на несколько лет вперед. Пока я счастлива вернуться в Лирик-оперу на сольный концерт!

-          Заканчивая интервью четырехлетней давности, я спросил у вас: “Где ваш дом сегодня?” Вы ответили: “Мои родные города - Краснодар и Петербург”. Как вы сегодня ответите на тот же вопрос?

-          Мы живем в Вене и Нью-Йорке - местах, где находятся наша работа и школа Тьяго (десятилетний сын Анны. - Прим. автора.). Россия - конечно, мой дом! Я обязательно бываю и выступаю там.

Nota bene! Концерт Анны Нетребко состоится 2 декабря в 3 часа дня в помещении Лирик-оперы Чикаго по адресу: 20 North Wacker Drive, Chicago, IL 60606. Билеты на этот концерт и все спектакли сезона 2018-19 годов Лирик-оперы Чикаго можно заказать по телефону 312-827-5600, на сайте https://www.lyricopera.org/, а также приобрести в кассе театра.

Фотографии к статье:
Фото 1-6. Анна Нетребко. Все фото - Владимир Широков

Пол Каран: “Опера не должна быть музеем”. Беседа с режиссером “Иоланты”

10 ноября в Чикагском оперном театре (далее - ЧОТ) впервые в Чикаго состоялась премьера оперы Петра Ильича Чайковского “Иоланта”. За дирижерским пультом оркестра - музыкальный руководитель театра Лидия Янковская. Режиссер - Пол Каран.

Пол Каран - невероятно интересный собеседник с потрясающей биографией. Он родился в Глазго (Шотландия), жил в Лондоне, учился в Хельсинки и Сиднее, сегодня ставит спектакли по всему миру. В эксклюзивном интервью вашему корреспонденту режиссер рассказывает об особенностях чикагской “Иоланты”, делится впечатлениями о встречах и работе с российскими исполнителями, признается, что любит руководить людьми, и отвечает на вопрос, кто главный человек в опере.

“Надеюсь, зрителям запомнится наша “Иоланта”

-          Пол, что привлекает вас в “Иоланте”?

-          Последняя опера Чайковского невероятно проста и прозрачна. Мне нравится построенный Чайковским музыкальный мир оперы. Мы видим в нем свет, цвет, мы чувствуем “вкус” этой музыки... У меня очень странная карьера. Я поставил множество русских опер, но почти ничего из “популярного” репертуара. Среди моих спектаклей - “Демон”, “Скупой рыцарь”, “Царская невеста”, “Золотой петушок”, но я никогда не ставил “Евгения Онегина” и “Пиковую даму”. Я счастлив, что впервые ставлю такой музыкальный шедевр, как “Иоланта”.

-          Расскажите, пожалуйста, о вашей постановке.

-          “Иоланта” - русская опера, поставленная в конце XIX века. Она основана на датской пьесе шестидесятых годов XIX века, которая, в свою очередь, основана на французской легенде XVI века. Наш спектакль - интерпретация на основе интерпретации по мотивам интерпретации. Мы создаем мир, во многом основанный на фантазии, и вместе с тем мир сильных характеров и глубоких взаимоотношений. Для меня было бы невозможно поместить действие оперы в средневековый мир просто потому, что я не так много знаю о том времени. Оно слишком далеко от нас. Время действия в нашем спектакле относится к концу тридцатых годов XX века. Мне нужен был символ времени, в котором у Иоланты нет специальных очков или контактных линз. После окончания Первой мировой войны женщины стали более независимыми. Эта эпоха в наилучшей степени отражает изменения в психологии женщин, когда они ушли от подчинения мужчине, стали заявлять о своих правах, о желании самим строить свою жизнь. Наша постановка начинается с черно-белого пейзажа, а потом, из темноты, проступает свет... Это довольно простая история про ярких персонажей с абстрактной сценографией, видеопроекциями, “фонтаном” света и “букетом“ цветов в финале...

-          Мне кажется, вы вполне могли бы перенести действие в день сегодняшний. В наше время переосмысления стереотипов опера звучит очень актуально.

-          Вы совершенно правы. Только что мы будем делать с этим предметом? (Пол показывает лежащий рядом сотовый телефон.) Что Иоланта знает об этом? В нашем мире она бы имела телефон. В этом вся суть: Иоланта лишена любой информации об окружающем мире. Водемон просит ее сорвать красную розу, а она отвечает: “Какую? Я не понимаю...”. Для меня “Иоланта” - еще и история о человеке, который защищает свою дочь, думая, что он прав, а потом приходит осознание ошибки. Король Рене - мужчина, и мужское в нем побеждает королевское.

-          Как вам работается с Лидией Янковской?

-          Лидия - очень талантливый дирижер. Мы познакомились в 2013 году, когда она была ассистентом дирижера в нью-йоркской компании Gotham Chamber Opera. Я ставил там четыре оперы композиторов начала XX века. Спектакль назывался “Баден-Баден 1927”. С тех пор мы постоянно общаемся. Лидия искала человека с опытом работы с русскими операми и человека западного мира, понимающего русский язык. Я подходил этим критериям и с удовольствием согласился. Так мы начали работать. Янковская - большой талант. Театру повезло иметь такого музыкального руководителя!

-          Что вы можете сказать о главных действующих лицах оперы?

-          В основном, это молодые американские солисты. Исполнительница партии Иоланты Кэтрин Вебер работала над ролью год. Мы с Мишей Светловым были впечатлены, как замечательно, практически без акцента она поет на русском языке. У нее как раз тот тип голоса – легкий, лиричный, “весенний” и одновременно драматичный, - который, как мне кажется, идеально подходит для Иоланты. В партии Водемона – талантливый молодой тенор Джон Ирвин. Он много работает в Европе. Хорошо известный по многим постановкам американский баритон Кристофер Магиера репетирует партию Роберта. Ну и, конечно, не надо особо представлять русского баса Михаила Светлова в партии короля Рене. Много лет он был ведущим солистом Большого театра. Сейчас живет в Нью-Йорке и выступает на лучших сценах мира. Он пел Рене во многих постановках. Михаил прекрасно чувствует музыку Чайковского... Мне кажется, наш состав идеален. Петь на русском языке нелегко. Мы серьезно занимаемся произношением, вникаем в каждое слово. Мне нравится страсть, энтузиазм, концентрация на работе всего творческого коллектива. Мне хотелось в простой, доступной форме рассказать зрителям трогательную историю любви. Приятно, что многие в Чикаго помнят мои постановки “Женщина без тени” и “Лулу”. Надеюсь, им запомнится и “Иоланта”.

“Опера под стеклом не живет”

Чикагским любителям музыки режиссер Пол Каран знаком по двум постановкам в Лирик-опере: “Женщина без тени” Р.Штрауса (сезон 2007-08 годов) и “Лулу” А.Берга (сезон 2008-09 годов). А в оперном мире режиссер прославился постановками русских опер.

-          Я начал свою карьеру в качестве танцовщика. Мне запомнился вечер в Париже в 1981 году, посвященный Галине Улановой. Участниками вечера были Васильев, Максимова, Тимофеева, Семизорова, Семеняко, Анисимов, Фадеечев. На концерте присутствовала Галина Сергеевна. Она не танцевала, но само ее участие придавало концерту незабываемое впечатление. Я думал, что все танцуют так же. Вернулся в Лондон, пошел на вечер Королевского балета и был очень разочарован... Моим педагогом была Суламифь Михайловна Мессерер, тетя Майи Плисецкой. Суламифь Михайловна танцевала в Большом театре с тридцатых годов до 1951 года. Я встретился с ней в Балетной школе Лондона в 1981 году, учился у нее. Это было началом моего интереса к русской культуре. Я был тогда тинейджером... Суламифь Михайловна была удивительной женщиной. Кроме английского она свободно говорила на японском языке. Я подружился с ее сыном Мишей и пианистом Юрой Степановым - племянником солистов Мариинского театра Эммы Минченок и Бориса Брегвадзе. Все, конечно, говорили на русском языке. Мне было интересно, я прислушивался, спрашивал у них, воспринимал русский язык на слух. Я бы поехал поучиться в СССР, но для британских подданных это было абсолютно невозможно. Я учился русскому языку в... балетной школе Хельсинки. Там было много русских. Странно, но из Москвы больше, чем из Ленинграда.

-          Может быть, мы можем перейти на русский язык?

-          Можем. Это для меня не проблема. Я никогда не учил русский язык, но умею писать, читать и говорить по-русски. Я посещал балетный класс на русском языке. Все уроки, все репетиции – только на русском языке. Так я выучил русский.

-          Получается, в оперу вы пришли через балет...

-          Я сломал ногу, когда танцевал в “Щелкунчике” на гастролях в Германии. Сразу понял, что это - конец карьеры. К тому моменту я думал что-то изменить в жизни, не очень хотел быть танцором... Работал менеджером сцены, переводчиком, а потом решил изучать режиссерское мастерство. Поступил на театральный факультет Национального института драматического искусства в Сиднее (Австралия). То, что меня приняли, стало для меня большим сюрпризом. Из пятисот пятидесяти человек прошли шестеро, в том числе я. Так началась моя новая карьера. Моей одногруппницей была Кейт Бланшетт...

Я слушал Пола и поражался тому, как прекрасно говорит он на русском языке. Уже через несколько минут я забыл, что говорю с американским режиссером шотландского происхождения. Правда, спустя какое-то время не выдержал и воскликнул:

-          Вы прекрасно говорите по-русски, Пол! Я потрясен. Обычно, когда иностранцы говорят, что они знают русский язык, все ограничивается несколькими словами.

-          (Пол пародирует иностранный акцент.) Спасибо. До свидания. Меня зовут Пол... Мне повезло с друзьями, и я выучил русский.

-          Что вам больше нравится: ставить в разных театрах и нести ответственность только за свои постановки или отвечать за театр?

-          Я тридцать лет несу ответственность только за свои постановки. При этом я всегда знал, что моя судьба - руководить театром. Поэтому пока мой самый важный период - с августа 2007 года до начала 2012 года, когда я был директором Норвежской оперы в Осло. Я любил само ощущение театра как дома и ансамбля единомышленников. В Осло у меня был коллектив из шестисот одного работника плюс триста приглашенных. Я не только люблю ставить оперы, но и руководить людьми. С нетерпением жду следующего случая. Мне предлагали несколько раз, но театры были не для меня. Абсолютно уверен, что еще поработаю руководителем.

-          Как вы считаете, почему русские оперы так редко ставятся?

-          Их боятся ставить. Они не продаются. Проблема с русскими операми – их незнание. Год назад я ставил в Опере Санта-Фе “Золотой петушок” Римского-Корсакова. Зрители никогда ничего подобного не слышали и просто обалдели. Что за музыка, что за текст, что за сказка, что за вечер театра! На генеральной репетиции все были в восторге. Если русскую оперу мы ставим, как музейный экспонат, то получается скучно. Так же скучно, как по-музейному ставить итальянскую или немецкую оперы. Лет семь назад я ставил в Ковент-Гарден “Царскую невесту”. У меня была живая постановка с эмоциями, страстями... Был огромный успех. После премьеры директор театра сказал мне: “Каждый раз, когда я смотрел “Царскую невесту”, мне было безумно скучно. А у тебя – совсем нет”. Опера не должна быть музеем. Под стеклом она не живет.

“Мы все – рабы композитора”

-          Кто в опере главный: режиссер, дирижер или композитор?

-          Композитор. Он - и царь, и бог. Мы все – рабы композитора.

-          Я согласен, но что если композитор не может сказать, оценить, возразить...

-          Каждый композитор хочет, чтобы современники и потомки слушали и понимали его сочинения. Я не хочу ставить скучную оперу! Я хочу ставить что-то живое. Опера - зеркало общества. Нет смысла добиваться сегодня полного соответствия с XVIII веком. Традиция - то, что оставлено от другого человека. Наша задача – интерпретировать идеи композитора. Я могу сделать это сегодня только своим опытом. Не моя работа – ставить так, как было. Галина Уланова как-то сказала, что когда первый раз танцевала Жизель, ей сказали, как надо делать. Она ответила, что если станцует так, как ей скажут, то станет куклой. А она – живой человек. Она говорила: “Дайте мне возможность танцевать своего Лебедя, свою Жизель, свою Джульетту”. Творческий человек имеет право на свою интерпретацию.

-          Почему сегодня так поносят режиссеров? Сколько достается вашему коллеге Дмитрию Чернякову, сколько пережил Тимофей Кулябин из-за своего “Тангейзера”, сколько отрицательных рецензий написали после премьеры “Пиковой дамы” Льва Додина. Почему все так ополчились на них?

-          Люди, которые критикуют режиссеров, боятся современности и будущего. Дирижер занимается только музыкой, а режиссер смотрит на оперу шире. Люди страшатся всего непонятного и незнакомого. Агрессия от непонимания. Вспомните “Весну священную” Стравинского. На премьере разгорелся страшный скандал, а сейчас это абсолютная классика, самый популярный балет Стравинского. Скандал изменился на успех. То же самое будет у Чернякова... Во Флоренции в 2005 году я ставил оперу Верди “Ломбардцы в первом крестовом походе”. Боже мой, как они ругали меня, бросались программками, овощами. Я думаю, потому, что показал перед ними зеркало. Представитель театра предложил мне дать на сцене вид Иерусалима. Они ожидали увидеть святые места, а увидели кладбище. Поднимается занавес. На сцене - полный хор, человек девяносто. У каждого – белый крест. А фон черный... Я увидел сегодняшний день, а в театре хотели видеть прошлое... Поймите меня правильно: я не против критики. Критика очень важна. Человеку надо иметь возможность высказать свое мнение. Страшно, если нам скажут: надо делать так и никак иначе!

“Считаю себя членом Русского клуба”

-          Расскажите, пожалуйста, о ваших постановках в России и контактах с российскими исполнителями.

-          В Большом театре я никогда не ставил спектакли, но семь лет подряд меня приглашают поработать педагогом в Молодежной программе Большого. Художественный руководитель программы Дмитрий Вдовин – мудрец. Он решил, что со студентами должен заниматься знающий оперу западный человек со знанием русского языка... В Екатеринбургском оперном театре я поставил оперу Вагнера “Летучий голландец”. Кстати, его показали в Большом театре в рамках фестиваля “Золотая маска”. Через два года я возвращаюсь в Екатеринбург... В Мариинском театре последней моей оперой была “Тоска” десять лет назад. Спектакль до сих пор остается в репертуаре театра. Я это знаю, потому что мне всегда пишет Мария Гулегина: “Дорогой Пол, я на следующей неделе будут петь нашу “Тоску”. Мне говорили, что с Гулегиной работать сложно, но я ни разу не встретил никаких сложностей. Никогда! Она пела Тоску пятьсот раз и все равно пришла на репетицию с чистым листом бумаги. Сказала: “Я готова на все!” И мы начали работать с нуля... Своего первого “Отелло” я ставил с Володей Галузиным. Мы с ним сделали, кажется, четыре спектакля вместе, в том числе - “Борис Годунов” и “Князь Игорь”. В “Князе Игоре” пела моя добрая подруга Лара Дядькова. Они все с начала моей карьеры стали моими хорошими близкими друзьями. Катя Губанова у меня пела в “Царской невесте”, Венера Гимадиева (в 2011-17 годах - солистка Большого театра) - в “Золотом петушке”. Всех не перечислишь... Когда я руководил театром в Осло, я приглашал туда Ладюка, Романовского... Это было в начале их карьеры. Я их знал, как ярких, талантливых, молодых певцов... Я работал со многими русскими певцами. Каждый раз – это большое удовольствие. У меня давние и глубокие связи с русской культурой. Я считаю себя членом Русского оперного клуба. Однажды хор Метрополитен-оперы обалдел, когда открылась дверь и на пороге появился человек со словами: “Пол, я не знал, что ты в театре”. Это был Гергиев. Мы обнялись, и он спросил: “Как идут репетиции? Можно посмотреть?“ Я сказал: “Валера, ты даже свои репетиции не смотришь. Хочешь посмотреть мою?” Он засмеялся...

-          Есть опера, которую вы мечтаете поставить, но пока не получилось?

-          Не получилось поставить “Макбет“ Верди. Может быть, через два-три года получится. А еще год назад у меня была полусценическая постановка “Хованщины” с Семеном Бычковым за дирижерским пультом. Больше сценическая, чем “полу...”. Работа с Бычковым для меня была как мастер-класс. Он - настоящий гений. Очень хочу поставить “Хованщину“. И еще “Парсифаль“.

-          Какие из ваших постановок стали для вас самыми запоминающимися?

-          Честное слово, “Лулу” в Лирик-опере и “Золотой петушок” в Опере Санта-Фе год назад. Сложно выбрать между этими двумя.

-          “Лулу” в Лирик-опере была прекрасной постановкой.

-          Оба спектакля были очень сложными с технической точки зрения. Приятно было смотреть, как зрители в Санта-Фе приняли оперу, написанную по сказке Пушкина, каким шоком стали для них параллели с нашим временем. История про царя и его дурацких советников, о его сыновьях (один глупее другого), о том, как он женился на молодой девушке с Востока и принимает советы от Звездочета... Это ведь стопроцентный Трамп! “Золотой петушок” - совместная постановка оперных театров Санта-Фе и Далласа. В следующем сезоне ее покажут в Опере Далласа. Надеюсь, постановка заинтересует и другие театры.

-          Надеюсь увидеть ее и в Чикаго. Тем более, что “Золотой петушок” никогда не ставился в Чикаго. Что у вас в планах на будущее, Пол?

-          Репертуар у меня очень широкий: от мюзиклов до драматических опер. Во Флоренции я буду ставить “Летучего голландца” Вагнера. Премьера состоится в январе 2019 года. Дирижирует Фабио Луизи. Я ставлю оперу по его приглашению. На очереди - “Моя прекрасная леди” в Палермо. Мы уже ставили этот мюзикл в Неаполе и Сан-Карло. Я прекрасно отношусь к мюзиклам. В свое время ставил “Человека из Ламанчи”... Со студентами Йельского университета я буду впервые в жизни ставить “Евгения Онегина”. Я люблю работать со студентами. Хочу сделать классическую постановку до того, как они увидят разные сумасшествия в Германии... Потом - “Сон в летнюю ночь” Бриттена в Англии в рамках Grange Festival (музыкальный фестиваль в Хэмпшире - Прим. автора.) и снова “Царская невеста”.

-          Если вас пригласят поставить драматический спектакль, пойдете?

-          С удовольствием. Моей дипломной работой была пьеса Чехова “Медведь”. Кстати, я сделал новые переводы “Чайки” и “Дяди Вани”... В драматическом театре я бы с удовольствем поработал. И в Чикаго, и где-нибудь еще.

“Мой дом там, где моя семья”

-          Пол, у вас биография космополита. Вы считаете себя гражданином мира?

-          Раньше я считал себя ребенком Европы, а сейчас – да, человеком мира. Мы все – люди мира. Мы не живем на отдельном облаке.

-          Но согласитесь, у режиссера, всю жизнь работающего в одном городе, взгляд уже, чем у вас, ставившего по всему миру?

-          Намного. Многие режиссеры ставят в одном городе, в одном театре, где дирекция хочет только традиционные постановки. В прошлом сезоне я должен был ставить “Риголетто” в Wolf Trap Opera (оперная компания в Виргинии. - Прим. автора.). За два года до этого я ставил “Богему” и действие оперы перенес во время Первой мировой войны. Действие “Риголетто” я планировал перенести в начало шестидесятых годов XX века. Кто-то из Совета директоров возмутился и сказал, что это исключено. Спектакль должен быть традиционным, костюмным, без претензий. Я сказал: “Пожалуйста, но без меня”.

-          Насколько часто бывают такие случаи, когда вам ставят условия?

-          Очень редко. В начале карьеры я ставил оперу Бриттена “Питер Граймс” в Триесте (Италия). Действие оперы я перенес во время Второй мировой войны. Мы с художником показали дирекции театра макет. Интендант спросил: “А когда вы покажете настоящий эскиз?” Мы не поняли: “Что значит настоящий?” - “Ну тот, где должно происходить действие оперы. В 1810 году.” Я начал ему что-то объяснять, а он перебил: “Вы знаете, я еще не поставил подпись на вашем контракте”. Я сказал, что все понял. Что мне было делать? Я - молодой режиссер, только начинаю карьеру. Надо ставить. И я решил ставить, как он хотел... На первой встрече я всегда спрашиваю, какой постановки ждет театр. Если между нами происходит непонимание, надо сразу уйти.

-          Вот уж чего никогда не произойдет в Чикагском оперном театре! Можно ли надеяться на продолжение вашего сотрудничества с Лидией Янковской?

-          Буду рад. Для меня многое зависит не только от проекта, но и от дирижера и творческой группы. То, что делают Лидия и Даг (генеральный директор ЧОТ Даглас Клейтон. - Прим. автора), - большой шаг вперед не только для оперы в Чикаго, но и для оперы во всей Америке. ЧОТ – настоящий второй “голос” на Среднем Западе, театр с высоким уровнем певцов и нестандартным репертуаром. В этом театре важно не количество опер, а их качество.

-          Где ваш дом?

-          Честно говоря, не знаю, как ответить на этот вопрос. Мой дом там, где моя семья. Раньше я всегда считал, что мой дом в Лондоне. Восемь лет назад я переехал в Лос-Анджелес: преподавал, много работал, в Лос-Анджелесской опере ставил оперу Бриттена “Альберт Херринг”. Тогда же, восемь лет назад, я познакомился с Майклом, в будущем - моим мужем, врачом из Лос-Анджелеса. Сейчас мы живем в Лонг-Айленде, недалеко от Нью-Йорка. В следующем году переезжаем на пять лет в Сан-Франциско. Сейчас мы больше фокусируемся на его карьере. Он – молодой врач, должен следовать своим путем. Так что теперь я не могу сказать только про один дом. Кстати, знаете, где мой дом в Лондоне? На Красной площади! Мой адрес: 75 Red Square.

Nota bene! Опера “Иоланта” идет 15 ноября 2018 года в 7.30 pm и 18 ноября в 3.00 pm в помещении The Studebaker Theater по адресу: 410 South Michigan Avenue, Chicago IL 60605. Подробности и заказ билетов - по телефону 312-704-8414 и на сайте https://www.chicagooperatheater.org/.

Фотографии к статье:

Фото 1. Пол Каран. Фото из личного архива П.Карана

Фото 2. Сцена из спектакля “Иоланта”. Чикагский оперный театр, 2018 год. Фото – Майкл Бросилоу

Фото 3. Пол Каран и Мария Гулегина. Фото из личного архива П.Карана

Фото 4. Сцена из спектакля “Царская невеста”. Грязнов – Йохан Ройтер, Любаша – Екатерина Губанова. Ковент-Гарден, 2011 год. Фото – Билл Купер

Фото 5. Сцена из спектакля “Золотой петушок”. Опера Санта-Фе, 2017 год. Фото из личного архива П.Карана

Фото 6. Сцена из спектакля “Летучий голландец”. Екатеринбургский театр оперы и балета, 2013 год. Фото из личного архива П.Карана