Анита Рачвелишвили. От Амнерис - к Сантуцце. Интервью с певицей

Одним из главных событий музыкального сезона в Чикаго стало концертное исполнение оперы П.Масканьи “Сельская честь” (“Cavalleria rusticana”). Музыкальный руководитель Чикагского симфонического оркестра Риккардо Мути собрал в Чикаго команду мечты: Туридду - Пьеро Претти; Альфио - Лука Салси; Лола - Саша Кук. Главной героиней стала грузинская певица Анита Рачвелишвили в партии Сантуццы. В эксклюзивном интервью вашему корреспонденту Анита рассказывает о новых ролях, работе с маэстро Мути, мопсе Фрэнки и о том, с чего все начиналось.

- Прошлым летом в Симфоническом центре мы слышали вас в партии Амнерис в “Аиде”, в этом году вы поете Сантуццу. После Верди - Масканьи, веризм, совсем другая эстетика… Как вы себя чувствуете в этом репертуаре?

- Я очень люблю “Сельскую честь” и хорошо понимаю свою героиню. В ее характере много грузинских черт. Сицилия похожа на Грузию, у нас похожее отношение к жизни, религия, традиции... Думаю, мне легко выразить чувства Сантуцци.

- Премьера “Сельской чести” состоялась в Риме в 1890 году, в следующем году была премьера в Чикаго. Опера пошла сразу по всему миру, а ведь если разобраться, перед нами - обычная мелодрама, бразильская “мыльная опера”. Сантуцца любит Туридду, Туридду любит Лолу, у Лолы - муж Альфио... В чем секрет успеха оперы?

- Потрясающая музыка Масканьи и простая, понятная всем история. Любой человек, даже тот, кто не любит оперу, послушав “Сельскую честь”, влюбится в нее. Музыка захлестывает, забирает эмоции, затрагивает сердце. Правильно, “мыльная опера”, но все смотрят “мыльные оперы”. Это нормально, это - наша жизнь, такое может произойти с каждым. Ты чувствуешь боль этой женщины, которая влюблена, которую отвергают... Ты чувствуешь боль мужчины... Любовь, верность, измена, ревность - эти чувства вне времени, поэтому опера есть и всегда будет актуальна.

- Сантуцца чувствует себя виновной? Ведь если бы она не рассказала всего Альфио, кровавого финала можно было избежать?

- Конечно, она виновата и чувствует себя виноватой. Она ослеплена местью за то, как бесчувственно Туридду бросил ее. Месть - главное, что осталось в ее жизни, и она мстит Туридду, говоря Альфио правду о его романе с Лолой.

- Предположим, все произошло иначе и Туридду убил Альфио. Что было бы в этом случае?

- Сантуцца знает, что такое практически невозможно. Она уверена, что Альфио убьет Туридду и в глубине души надеется на такой финал. Сантуцца не злая, но в данной ситуации не может себя контролировать.

- Могла бы произойти подобная история сегодня?

- Нет, конечно, все изменилось много лет назад. В конце XIX века в Сицилии дуэли были абсолютно нормальным явлением. Сейчас дуэлей нет. Женщины давно не чувствуют себя беспомощными, так себя не ведут до свадьбы и друг друга ТАК не убивают.

- Что нового вы узнали о своей героине после репетиций с маэстро Мути?

- Очень много. Маэстро помог мне по-новому выстроить роль. В моей партии много “цветов”. Палитра красок просто бесконечная. Маэстро работал над “Сельской честью” абсолютно по-другому в сравнении с “Аидой” прошлым летом. Понятно, что сейчас совсем другая музыка, и его подход к музыке совершенно другой. Перед Верди мы все, как школьники, сдерживаем голос и контролируем эмоции; с Масканьи маэстро нас не сдерживает. У Верди forte - не самое сильное; у Масканьи каждое forte - крик души. Крик этот, по словам маэстро, “надо из себя вытащить”...

- В разговоре с журналистами маэстро сказал, что ненавидит экзальтированные чувства и педалирование интонаций. Мне запомнилась еще одна его фраза: “Страсть без пошлости, насилие без жестокости”...

- Мути просит исполнять так, как написано в партитуре. Даже если в некоторых местах сказано, что певцы свободны петь ту или иную фразу, как они хотят, всегда есть рамки, которые надо соблюдать. Мути в этом - первый.

- Вы помните свой дебют в партии Сантуццы?

- Это случилось несколько лет назад в Римской опере в интересной, современной постановке в сицилианском стиле. Трудный был дебют. Я счастлива, что это случилось в Италии... Сегодня, работая с маэстро Мути, я понимаю, что у меня получается идеальная Сантуцца. Я “почистила” партию так, как должно быть, и сейчас, в этой интерпретации, чувствую себя намного комфортнее. В дальнейшем постараюсь использовать уроки мастера.

- Как вам удается на коротком отрезке времени (опера одноактная) так широко “играть” голосом?

- С технической точки зрения приходится тяжело. Очень высокая тесситура для меццо-сопрано, особенно для такого низкого голоса, как у меня. Надо много работать. Масканьи в музыке дает возможность полностью выразить себя. Моя задача - грамотно передать все краски и оттенки: боль и любовь, ревность и отчаяние...

- В прошлом году маэстро Мути назвал вас лучшей вердиевской меццо-сопрано нашего времени. Я тогда спросил у вас, как жить после таких слов, и вы ответили: “Жить станет труднее. Мне придется работать еще больше и доказывать всему миру, что маэстро прав”. Две недели назад в интервью Деннису Полкову маэстро Мути назвал вас лучшей меццо-сопрано нашего времени. То есть уже не только вердиевская, но вообще - лучшая меццо-сопрано! Ваши ощущения после такого комплимента?

- После первого интервью с маэстро мой муж каждый раз, когда я устаю или не хочется петь (такое тоже бывает), повторяет: “Помни, маэстро Мути назвал тебя лучшей. Ты должна оправдывать этот титул везде и всегда”. Он и раньше не давал мне никакого права забывать, что сказал маэстро, и я работала и работаю каждый день. Теперь, после ТАКИХ слов, придется работать еще больше, пытаться улучшить технику, исполнение и саму себя.

- Расскажите, пожалуйста, о ваших коллегах. Маэстро Мути опять собрал всех лучших...

- Пьеро Претти и Лука Салса - прекрасные певцы с замечательными голосами. Оба - высокие профессионалы. С Пьеро я работаю первый раз. Он, правда, говорит, что это не его репертуар, и согласился только ради маэстро Мути, но справляется с партией прекрасно. Его голос звучит потрясающе. Луку я знаю давно, мы с ним вместе пели “Трубадура” в Метрополитен-опере. Лука - настоящий итальянский баритон, один из лучших в мире. С ним работать всегда очень приятно.

- В следующем сезоне вы третий раз приезжаете в Чикаго и третий раз работаете с маэстро Мути. Вы солируете в Рапсодии Брамса для контральто, мужского хора и оркестра. Произведения, написанные для контральто, хорошо подходят вашему голосу?

- Да, мне удобно петь низкие партии. Я пела Мусоргского с Даниэлем Баренбоймом, и это было очень комфортно для меня. Партия Марфы - очень низкая... С нетерпением жду новой совместной работы с маэстро Мути. Я всегда готова с ним работать. Его уроки бесценны для меня. Три концерта в Чикаго (концертное исполнение “Аиды”) в прошлом году были запоминающимися событиями. “Сельская честь” в начале этого года - событие такого же уровня. Это незабываемо. Такое происходит в жизни очень редко.

- Через два года маэстро Мути перестанет быть руководителем Чикагского симфонического оркестра. Кто может быть достойным его уровня?

- Никто. Есть потрясающие дирижеры; есть много хороших дирижеров, но такого, как маэстро Мути, больше нет. Так, как он, никто больше не понимает музыку и главный инструмент певца - голос. Маэстро помогает певцам, с ним очень комфортно работать. Часто мы сталкиваемся с ситуациями, когда дирижер вообще не знает оперу. У меня были такие случаи. У дирижера нет времени, все время концерты, и он совершенно не готов дирижировать данной конкретной оперой. Приходится тащить за собой голосом оркестр, хор... Так работать физически очень трудно, а это, к сожалению, случается в оперном мире все чаще и чаще. Поэтому я очень ценю работу с дирижерами, которые могут дать много в плане техники и построения роли, научить многому. Маэстро Мути - первый в этом ряду.

- Анита, вы родились и выросли в Тбилиси. Когда пришла к вам любовь к опере и желание стать оперной певицей?

- Любовь к опере пришла очень поздно, в семнадцать лет. До этого я пела джаз, опера меня не интересовала. Когда мне было семнадцать, друг папы посоветовал мне попробовать. Голос был с детства большой... Я первый раз пришла в театр (до этого оперу слушала только по радио). В Тбилисской опере давали “Дон Жуан”. Мне очень понравились костюмы, декорации, меня захватил спектакль, и я стала готовиться к поступлению в консерваторию. Но настоящая любовь к опере пришла гораздо позднее. Когда человек поет комфортно, когда он знает, что делает технически, тогда и появляется любовь к пению.

- В 2006 году вы дебютировали на сцене Тбилисского театра оперы и балета, исполнив партии Маддалены в “Риголетто” Верди и Ольги в “Евгении Онегине” Чайковского...

- В Тбилисской опере я пела меньше года. Потом поехала на конкурс в Академию Ла Скала. Решила попробовать, и меня взяли. Два года училась, потом стала петь в театре.

Выходом в большой мир оперы стала для Аниты Рачвелишвили партия Кармен. Она впервые исполнила ее на сцене Ла Скала на открытии нового сезона 7 декабря 2009 года. Это была настоящая сенсация. Дуэт Рачвелишвили - Йонас Кауфман (Дон Хозе) потряс зрителей всего мира (спектакль в прямом эфире транслировался многими телеканалами). Открытием Рачвелишвили мы обязаны тогдашнему руководителю Ла Скала Даниэлю Баренбойму. Прослушав студентку, он немедленно предложил ей главную партию. После Кармен Рачвелишвили стала выступать на сценах крупнейших театров мира.

- Историю вашего триумфального дебюта в Ла Скала знают все. Кармен, Баренбойм, бешеный успех... Я бы хотел вспомнить о двух других ваших ролях. Первая - Любаша в “Царской невесте”, постановка Дмитрия Чернякова в Берлинской опере (2013 год). Как вам работалось с режиссером?

- Работа с Митей - один из лучших периодов в моей жизни. Он - потрясающий режиссер. Многие могут не любить его постановки из-за некоторых странностей, но я думаю, что он ставит русскую оперу, как никто другой в мире. Черняков глубоко понимает русскую культуру. Его постановки очень интересные. “Царская невеста” - одна из моих самых любимых постановок. Обычно я не переслушиваю свои записи. Не люблю. А вот “Царская невеста” - исключение. Свою Любашу я слушаю.

- Вы планируете работать с Черняковым в будущем?

- Мы будем работать вместе в этом году. В ноябре-декабре у нас “Аида” в Амстердамской опере. Мне очень интересно, как это будет.

- В октябре прошлого года вы дебютировали в партии Принцессы Эболи в “Дон Карлосе” в Парижской опере. Как все прошло?

- Прошло хорошо, но я очень нервничала. Музыка прекрасная, конечно, а роль трудная. Она не такая, как Сантуцца, несмотря на то, что почти такая же тесситура. Думаю, Верди вообще не думал о меццо-сопрано, когда писал эту партию. Впереди у меня еще несколько постановок “Дон Карлоса” - в Ковент-Гарден, Метрополитен-опере... Но это не та роль, которую хочется петь часто.

- В прошлый раз мы с вами встречались в день, когда Россия устроила очередную провокацию в Грузии и начались серьезные акции протеста. Какая сейчас обстановка?

- Акций нет, но, к сожалению, ситуация не изменилась. Она становится хуже каждый день. Правительство Грузии не думает о стране и своих гражданах. Они молчат о том, что происходит на границе с Осетией... Нас очень мало. Мы не можем воевать с Россией. Надеемся, что Грузия скоро войдет в НАТО и все изменится к лучшему.

- Анита, в заключение - не про оперу и не про политику. Расскажите, пожалуйста, про вашего обаятельного четвероногого друга.

- Это мопс Фрэнки. Мы его взяли в сентябре 2017 года. Он был с нами на “Аиде”, сейчас - на “Сельской чести”. Он всегда ездит с нами. Мопс - порода, которая очень привыкает к хозяевам и не может без них. Мы отказались от многого ради Фрэнки. Не ходим в рестораны, клубы, кино, ограничиваем себя в развлечениях. В те места, куда с ним нельзя, мы не ходим. Мы не можем без него, ему очень плохо без нас.

- В прошлом году в Амстердаме вам запретили заходить в Оперу с Фрэнки. В Америке таких проблем нет?

- В Чикаго - нет, а вообще тоже не всюду и не всегда пускают... В последние годы изменилось отношение к животным. Трудно в поездах, самолетах... После того, как я оформила документ, где написано, что Фрэнки - “service dog”, стало намного легче. В Европе не везде понимают, что это значит. В Германии и Италии везде можно с собакой. Нет никакой проблемы в этом плане, никого это не волнует. А вот в Голландии - проблема. С собакой сложно найти квартиру в Амстердаме.

- Что интересного в ваших планах на ближайшее будущее?

- Перед приездом в Чикаго в Тбилиси на студии Sony с пианистом Винченцо Скалера я записала свой второй диск: романсы Рахманинова, Чайковского, произведения Дюпарка, Тости, де Фалья, романс грузинского композитора Отара Тактакишвили... Скоро диск появится в продаже... В Греческой национальной опере в Афинах я дебютирую в партии Шарлотты в опере Массне “Вертер”. Очень этого жду, Шарлотта - одна из моих самых любимых ролей. В планах - Кармен в Барселонском театре “Лисео”. Я там еще никогда не пела. Потом - новая постановка “Аиды” в Метрополитен-опере. Планов на будущее много!

 

Фотографии к статье:

Фото 1. Анита Рачвелишвили. Фото - Дарио Акоста

Фото 2. Анита Рачвелишвили. Фото - Тодд Розенберг

Фото 3. Анита Рачвелишвили и Риккардо Мути. Чикаго, 6 февраля 2020 года. Фото -  Тодд Розенберг
Фото 4. Анита Рачвелишвили и Пьеро Претти. Чикаго, 21 июня 2019 года. Фото -  Тодд Розенберг