...“Когда человек умирает, Изменяются его портреты”, - написала как-то Анна Ахматова. Я смотрю на его фотографию и думаю, что его портрет как раз не изменился. Умные глаза, живое выражение лица... Он любил всматриваться в людей, в окружающий мир. Может быть, отсюда такой пристальный интерес к живописи...
Он был для друзей Ремом, но я всегда называл его длинным и неудобно произносимым именем-отчеством Ванкарем Валерьянович. Когда я познакомился с ним - не помню, мне кажется, я знал его всегда, даже когда не знал лично. Мой папа и мой дядя учились в школе, директором которой был его отец – Валерьян Иванович Никифорович. В этой школе учительницей начальных классов работала моя бабушка Вера Борисовна Борщевская. Жена Ванкарема Валерьяновича Зоя Наумовна – лучшая подруга моей мамы еще со студенческих лет. Мир тесен, а минский мир тесен особенно.
Его имя часто всплывало в наших минских разговорах и застольях. “Надо будет спросить у Рема” – это по поводу очередной премьеры в Купаловском театре или выхода новой книги белорусского писателя, или “Рем рассказал...” – и дальше его рассказ о постановке, артистах, режиссере...
В Америке мы встретились в первый же день. Вместе с нашими родственниками Ванкарем Валерьянович с Зоей Наумовной встречали нас в аэропорту. Обнявшись и крепко пожав руку (у него было очень крепкое рукопожатие), мы расселись по машинам. Запомнилась его шутливая фраза: “В Америке есть только одна проблема - где запарковать машину”. Буквально на следующий день он привел нас в АРТ-институт и показал нам центр Чикаго, как профессиональный экскурсовод подробно рассказывая о каждом доме, каждой улице. Он великолепно знал историю и все главные достопримечательности Чикаго.
Вскоре мне довелось сыграть с ним в шахматы. Играли мы десятиминутный блиц, и я был поражен быстротой реакции, нестандартными решениями и острыми комбинациями, которые он обрушил на меня. Я проиграл ему всухую и надеялся когда-нибудь отыграться. Уже потом я узнал, что шахматы – его увлечение с детства. Он играл в турнирах, и одна из его партий была использована в качестве примера в книге международного гроссмейстера Сокольского “Шахматная партия в ее развитии”. Он мне показал эту книгу и диаграмму партии Никифорович – Ной. Полуфинал первенства Минска, 1963 год.... “В какой-то момент у белых под ударом находились три фигуры: ферзь, ладья и конь. Тем не менее, играющему белыми Никифоровичу удалось найти острое комбинационное продолжение, ведущее к победе.” Когда я спросил его о любимом шахматисте, думал, что он первым назовет Михаила Таля. Однако его ответ был другим: “Я всегда любил Фишера”.
Он поддержал меня в моем желании сотрудничать с “Рекламой”. Он всегда был рядом с непременным “Давай, давай...” Мол, ты справишься, все будет нормально... И когда в очередной раз от него раздавался телефонный звонок, я знал, что он расскажет о новом спектакле, на который непременно нужно сходить, или фильме, который надо обязательно посмотреть. Ему всегда была интересна жизнь во всех ее проявлениях – редкое качество, достойное подражания.
В канун его семидесятипятилетия я пришел в его гостеприимный дом, чтобы взять у него интервью. Сегодня я вслушиваюсь в диктофонную запись и вспоминаю ту памятную встречу. Начал он как-то застенчиво, со словами: “Ну что рассказывать..” Заставить его разговориться было трудно, но в какой-то момент он стал вспоминать детство, родителей, школу, свои первые театральные впечатления... Многое из того, о чем рассказывал в тот вечер Ванкарем, не вошло в окончательный текст. Читая черновой материал, юбиляр убирал все лишнее со словами: “Это не надо, кому это интересно?” Сегодня понимаешь – это интересно многим.
...Его первое посещение театра было в эстонском городе Тарту. Там стояла часть, в которой служил его отец. В 1945 году Никифорович-старший вызвал семью к себе. Первым театральным впечатлением мальчика стала опера “Тоска” в старейшем и знаменитейшем театре Эстонии “Ванемуйне”. Когда отцу удалось демобилизоваться (его хотели оставить в части), семья вернулась в Минск.
Ванкарем Валерьянович вспоминал, как осенью 1946 года мама повела его в театр имени Янки Купалы: “Там начались мои театральные университеты. Один из первых ярких спектаклей театра, которые я увидел, была трагедия Шекспира “Ромео и Джульетта” с Платоновым и Жданович в главных ролях. Я застал великих театральных стариков!”
В Минске Ванкарем Валерьянович пошел в пятый класс 42-й школы. Минчане помнят эту школу – в самом центре города, на Комсомольской. Благодаря учительнице русского языка и литературы Раисе Григорьевне Барам в этой школе ему была сделана первая “прививка любви” к литературе и филологии. Правда, литература победила не сразу. Одновременно с литературой он увлекался физикой и математикой. Еще бы: математику преподавал Антон Иванович Зенович, а физику – знаменитый Яков Борисович Мельцерзон. Его ученик, великий физик Жорес Алферов стал впоследствии лауреатом Нобелевской премии. В десятом классе Ванкарем Валерьянович ходил в математический кружок одаренных школьников при университете. Спустя год, прогуливаясь по университетскому дворику, первокурсник Никифорович встретил знаменитого математика, профессора Некрошевича, который вел занятия кружка. Профессор остановил студента и спросил: “Молодой человек, что это такое? Почему я не вижу вас у себя на лекциях?” Ванкарем ответил: “Вы знаете, я же не на физмате, я поступил на филологический”. Некрошевич вскрикнул: “Как? Как вы смели поступить на филологический?”
Потом были учеба в университете, Отдел художественной литературы Госиздата БССР (он попал в издательство в самое интересное время оттепели) и Белорусское телевидение. Почти восемнадцать лет – с 1965 по 1982 годы – Ванкарем Валерьянович работал старшим редактором литературно-драматических программ. Он писал инсценировки, участвовал в создании телевизионных спектаклей в забытом сегодня жанре телевизионного театра. С телевидения он ушел не по своей воле. В 1982 году в рамках серии “Творческие портреты” у Никифоровича состоялась беседа со Светланой Алексиевич. В ходе беседы в прямом эфире (было такое даже в советские времена!) она стала рассказывать о работе над своей новой книгой “Цинковые мальчики”. Через несколько дней начальство вызвало Никифоровича “на ковер”. От него потребовали, чтобы он написал заявление об уходе. В тот год при киностудии “Беларусьфильм” возник Театр-студия киноактера. Режиссером театра стал Борис Луценко. Он пригласил Ванкарема Валерьяновича в театр. Так начались его завлитовские “странствия” по минским театрам. В это время главный режиссер Купаловского театра Валерий Раевский и директор театра Иван Вашкевич начали пробивать в ЦК разрешение взять Никифоровича к ним завлитом. (Оказывается, должность завлита в Национальном театре являлась номенклатурой ЦК.) Наконец, в конце 1984 года – начале 1985 года им удалось этого добиться, и Ванкарем Валерьянович перешел в Купаловский театр. А примерно в 1988 году Борис Луценко опять пригласил его к себе, но уже в Русский драматический театр имени М.Горького. В Министерстве культуры поднялся большой шум. Замминистра кричал: “Как это может быть? Один шпион на две разведки?” А режиссеры в ответ говорили, что в одном театре играют на русском языке, в другом – на белорусском. В течение пяти лет Никифорович служил завлитом в двух крупнейших театрах Беларуси.
Один из самых ярких спектаклей Купаловского театра - “Поминальная молитва” по пьесе Григория Горина. Спектакль до сих пор с постоянным аншлагом идет на сцене театра. В одной из своих статей Ванкарем Валерьянович рассказал, как приехал в Москву и выпросил у машинистки ВТО новую пьесу Горина. На первой странице сверху было написано: “Право первой постановки принадлежит Театру имени Ленинского комсомола в Москве. Григорий Горин”. Вернувшись в Минск, он показал “Поминальную молитву” Раевскому и убедил его ставить пьесу в театре. Перевод на белорусский язык заказали поэту и переводчику Владимиру Некляеву. Но ведь есть право первой постановки! И тогда стали звонить Горину. Никифорович вспоминал: “Поначалу он был категорически против. Я позвонил ему еще раз, доказывая, что мы будем играть спектакль на белорусском языке и никакой конкуренции ленкомовцам не составим. И только во время третьего звонка (наверно, после разговора с Захаровым) Горин сказал: “Ладно, ставьте”.
С 1993 года Ванкарем Валерьянович жил и работал в Чикаго. Уезжал он тяжело, с мыслями “Кому нужен в Америке завлит белорусского театра?” Приехав, сразу включился в новую жизнь. Начал с самого интересного: они с Зоей Наумовной пошли в АРТ-институт смотреть Окна Шагала. Вскоре после приезда он стал писать рецензии, интервью, статьи. В основном, его темами были искусство и литература, но он занимался журналистикой в разных направлениях. Я помню его статьи о директоре одного из заводов в Чикаго, о физиках, работающих в лаборатории Ферми в Батавии, о президенте Института репродуктивной генетики Юрии Верлинском... Он писал статьи и на политические темы. Ванкарем Валерьянович говорил: “В последние годы весь антитоталитарный, антикоммунистический пафос, который шел из Америки, притих. Его уже нет, и это очень плохо. В свое время это сыграло огромную роль в подталкивании советского общества к переменам. Сейчас все свернуто, закрыто, и многие СМИ, наоборот, поддерживают то, что происходит сегодня в России и Беларуси”. Когда я был у него в гостях, он показал мне основные сайты, которые ежедневно просматривал в поисках информации. Среди них – три белорусских ресурса: сайт белорусской редакции “Свободы” (http://www.svaboda.org/), основной независимый портал Беларуси Хартия-97 (www.charter97.org), новостной сайт “Навiны” (http://www.naviny.by/); российский новостной сайт “Лента.ру” (http://www.lenta.ru/), Центральный еврейский ресурс “Семь40.ру” (http://www.sem40.ru/), сайт радиостанции “Эхо Москвы“ (http://www.echomsk.ru/), шахматный сайт “ChessPro” (http://www.chesspro.ru/), на котором можно не только почитать, но и посмотреть партии. В раздел любимых сайтов попал и сайт нашей газеты www.myreklama.com.
Он был необычайно добрым человеком. Он не писал злых рецензий и даже отрицательных у него не встретишь. Он был во всем по-хорошему старомоден, а потому любил писать о спектакле подробно и обстоятельно. Он любил театр, знал его изнутри, знал и понимал живопись. Радовался, видя что-то новое и интересное, и переживал, когда видел халтуру или то, что искусством не является. Для него пыткой было писать рецензию на неудачный спектакль или неинтересную выставку. Он видел ВСЕ, но боялся обидеть режиссера, актеров, художников. Он говорил: “Они ведь старались” и разводил руками... Как говорил один близкий друг нашей семьи: “Над фильмом, оказывается, работали...”
Он часто говорил: “Надо осветить”, и правы те, кто называют его летописцем русского Чикаго. Вот это “надо осветить”, вот этот взятый на себя долг перед людьми заставлял его садиться за письменный стол и пытаться разглядеть в несовершенном что-то хорошее, ведь, как известно, даже в луже можно увидеть отражение солнца. В результате его статьи были наполнены светом добра, внимания, заботы.
В нем не было ничего показного, на публику. Он не порывал связи с Родиной и продолжал общаться с минскими друзьями, в то время как многие “земляки” на следующий день после приезда забывали, откуда они приехали, и принимались поносить родные места. Ванкарем Валерьянович любил Минск, любил и профессионально владел белорусским языком, поддерживал постоянные контакты с белорусской диаспорой. Он был составителем и автором предисловия к сборнику драматургии белорусской эмиграции “Урачыстасць у садзе”, который вышел в 2008 году в Минске.
Когда в 2007 году я ездил в Минск, я побывал в Купаловском театре, встречался со многими актерами. Только в Минске я по-настоящему понял, как его любили, ценили, уважали в театре. В словах актеров сквозили любовь и уважение к Ванкарему Валерьяновичу. “Передайте нашему Ремушке, что мы его помним и любим”, - говорил каждый из них.
Да разве его любили только в театре! Среди его друзей - лучшие, достойнейшие люди Беларуси - Василь Быков, Алесь Адамович, Светлана Алексиевич, Станислав Шушкевич, Рыгор Бородулин, Борис Заборов, Владимир Некляев. Со многими из них дружба исчисляется десятилетиями.
В 1960 году молодой Алесь Адамович пришел в Отдел художественной литературы Госиздата БССР и попросил, чтобы Никифоровичу дали прочесть написанный от руки, в тетрадках, роман о Великой Отечественной войне “Война под крышами”. Порядок был такой: чтобы включить произведение в план издательства, нужно было редакторское заключение. Ванкарем Валерьянович его написал, и роман вышел в свет. Позднее Адамович признался, что никогда в жизни не думал увидеть опубликованным его роман, тем более с таким названием.
По просьбе московского издательства “Время” Ванкарем Валерьянович написал предисловие к большому тому переводов Рыгора Бородулина. Его воспоминания были опубликованы в газете “Реклама” в феврале 2010 года, когда замечательному белорусскому поэту исполнилось семьдесят пять лет.
Ванкарем Валерьянович показывал мне выпуск издающегося в Минске литературного журнала “Дзеяслоу”, в котором опубликованы его воспоминания о великом писателе Василе Быкове. Я заинтересовался фотографией в этом журнале. На ней Ванкарем Валерьянович стоит в компании с Рыгором Бородулиным, его мамой, Василем Быковым, Борисом Заборовым и болгарским писателем, переводчиком с белорусского языка Георгием Войчевым, написавшим потом книгу о белорусской литературе. Ванкарем Валерьянович рассказал: “Эта фотография сделана в доме Бородулиных в Ушачах в 1964 году. Мы приехали туда с Заборовым и Войчевым, а утром на пороге дома появился Быков. Оказывается, накануне Бородулин позвонил ему и сказал, что у него будут гости. Быков прошел восемнадцать километров пешком из своей деревни Бычки, чтобы с нами повидаться”. Перед отъездом в Америку Ванкарем Валерьянович передал часть своего личного архива в Литературный музей. Среди прочего, в Музее оказалась переписка Никифоровича с Быковым. Отрывки из писем писателя опубликованы в изданном в Минске двухтомнике Василя Быкова под редакцией Сергея Шапрана. Никифорович все время говорил: “Творчество Быкова – явление не только белорусской, но и мировой литературы. Я горжусь тем, что мне выпала честь переводить его произведения на русский язык”. Находясь в вынужденной ссылке в Финляндии, Быков присылал ему свои рассказы и притчи. В переводе Никифоровича вышла последняя повесть Быкова “Желтый песочек”. В изданном три года назад в Москве сборнике произведений Быкова половина опубликована в переводах автора, половина – в переводах Никифоровича. В последний приезд Ванкарема Валерьяновича в Минск в 2002 году Рыгор Бородулин подготовил ему большой сюрприз – встречу с Быковым. Это было за год до смерти писателя. Быков жил в Праге и на несколько дней приехал в Минск.
Среди коллег Никифоровича по литературно-театральному “цеху” - Стефания Станюта, Август Милованов, Галина Толкачева, Владимир Раевский, Борис Луценко, Борис Глаголин, Сергей Данченко, Анатолий Смелянский, Михаил Швыдкой, Темур Чхеидзе. Его знали и ценили самые уважаемые критики Чикаго. Музыкальный критик “The Chicago Sun-Times” Эндрю Патнер впервые встретился с Никифоровичем в Варшаве на международной театральной конференции. Тогда Ванкарем Валерьянович даже не предполагал, что их следующая встреча произойдет через много лет в Чикаго, в зале Лирик-оперы.
Очень важными мне представляются слова, сказанные им в конце нашей беседы: “В издательстве, на телевидении, в театре одним из определяющих для меня было внутреннее чувство протеста против хорошо знакомого, неумирающего великодержавия, которое проявлялось в оценках литературы и искусства. В переводах с болгарского и грузинского языков мне хотелось показать то, что Максим Богданович определял как “всему миру - свой дар”. Я полемизировал с Львом Анненским, который говорил, что Шолом-Алейхем так и остался еврейским писателем, писавшим для своего народа, и поэтому у него “не было шансов подняться над местечковым уровнем”. Я все время был с этим НЕ согласен. Считаю, что все самое яркое и талантливое в национальных литературах поднимается до мирового, вселенского, общечеловеческого уровня. Убежден, что великая литература, великое искусство создается всеми нациями, и каждый народ вносит свой вклад в общее дело. Поэтому мы должны внимательно относиться к культуре каждого народа”. Он был настоящим интеллигентом в полном значении этого слова.
...Он любил обсуждать материалы будущих статей. Говорил о своих идеях, интересовался моими планами. 10 сентября мы собирались вместе поехать в парк “Миллениум” на концерт звезд Лирик-оперы. За несколько дней до концерта он почувствовал себя плохо и сказал, что, наверно, не поедет...
15 ноября 2011 года Ванкарему Никифоровичу исполнилось бы 77 лет. Его очень не хватает...
Он был для друзей Ремом, но я всегда называл его длинным и неудобно произносимым именем-отчеством Ванкарем Валерьянович. Когда я познакомился с ним - не помню, мне кажется, я знал его всегда, даже когда не знал лично. Мой папа и мой дядя учились в школе, директором которой был его отец – Валерьян Иванович Никифорович. В этой школе учительницей начальных классов работала моя бабушка Вера Борисовна Борщевская. Жена Ванкарема Валерьяновича Зоя Наумовна – лучшая подруга моей мамы еще со студенческих лет. Мир тесен, а минский мир тесен особенно.
Его имя часто всплывало в наших минских разговорах и застольях. “Надо будет спросить у Рема” – это по поводу очередной премьеры в Купаловском театре или выхода новой книги белорусского писателя, или “Рем рассказал...” – и дальше его рассказ о постановке, артистах, режиссере...
В Америке мы встретились в первый же день. Вместе с нашими родственниками Ванкарем Валерьянович с Зоей Наумовной встречали нас в аэропорту. Обнявшись и крепко пожав руку (у него было очень крепкое рукопожатие), мы расселись по машинам. Запомнилась его шутливая фраза: “В Америке есть только одна проблема - где запарковать машину”. Буквально на следующий день он привел нас в АРТ-институт и показал нам центр Чикаго, как профессиональный экскурсовод подробно рассказывая о каждом доме, каждой улице. Он великолепно знал историю и все главные достопримечательности Чикаго.
Вскоре мне довелось сыграть с ним в шахматы. Играли мы десятиминутный блиц, и я был поражен быстротой реакции, нестандартными решениями и острыми комбинациями, которые он обрушил на меня. Я проиграл ему всухую и надеялся когда-нибудь отыграться. Уже потом я узнал, что шахматы – его увлечение с детства. Он играл в турнирах, и одна из его партий была использована в качестве примера в книге международного гроссмейстера Сокольского “Шахматная партия в ее развитии”. Он мне показал эту книгу и диаграмму партии Никифорович – Ной. Полуфинал первенства Минска, 1963 год.... “В какой-то момент у белых под ударом находились три фигуры: ферзь, ладья и конь. Тем не менее, играющему белыми Никифоровичу удалось найти острое комбинационное продолжение, ведущее к победе.” Когда я спросил его о любимом шахматисте, думал, что он первым назовет Михаила Таля. Однако его ответ был другим: “Я всегда любил Фишера”.
Он поддержал меня в моем желании сотрудничать с “Рекламой”. Он всегда был рядом с непременным “Давай, давай...” Мол, ты справишься, все будет нормально... И когда в очередной раз от него раздавался телефонный звонок, я знал, что он расскажет о новом спектакле, на который непременно нужно сходить, или фильме, который надо обязательно посмотреть. Ему всегда была интересна жизнь во всех ее проявлениях – редкое качество, достойное подражания.
В канун его семидесятипятилетия я пришел в его гостеприимный дом, чтобы взять у него интервью. Сегодня я вслушиваюсь в диктофонную запись и вспоминаю ту памятную встречу. Начал он как-то застенчиво, со словами: “Ну что рассказывать..” Заставить его разговориться было трудно, но в какой-то момент он стал вспоминать детство, родителей, школу, свои первые театральные впечатления... Многое из того, о чем рассказывал в тот вечер Ванкарем, не вошло в окончательный текст. Читая черновой материал, юбиляр убирал все лишнее со словами: “Это не надо, кому это интересно?” Сегодня понимаешь – это интересно многим.
...Его первое посещение театра было в эстонском городе Тарту. Там стояла часть, в которой служил его отец. В 1945 году Никифорович-старший вызвал семью к себе. Первым театральным впечатлением мальчика стала опера “Тоска” в старейшем и знаменитейшем театре Эстонии “Ванемуйне”. Когда отцу удалось демобилизоваться (его хотели оставить в части), семья вернулась в Минск.
Ванкарем Валерьянович вспоминал, как осенью 1946 года мама повела его в театр имени Янки Купалы: “Там начались мои театральные университеты. Один из первых ярких спектаклей театра, которые я увидел, была трагедия Шекспира “Ромео и Джульетта” с Платоновым и Жданович в главных ролях. Я застал великих театральных стариков!”
В Минске Ванкарем Валерьянович пошел в пятый класс 42-й школы. Минчане помнят эту школу – в самом центре города, на Комсомольской. Благодаря учительнице русского языка и литературы Раисе Григорьевне Барам в этой школе ему была сделана первая “прививка любви” к литературе и филологии. Правда, литература победила не сразу. Одновременно с литературой он увлекался физикой и математикой. Еще бы: математику преподавал Антон Иванович Зенович, а физику – знаменитый Яков Борисович Мельцерзон. Его ученик, великий физик Жорес Алферов стал впоследствии лауреатом Нобелевской премии. В десятом классе Ванкарем Валерьянович ходил в математический кружок одаренных школьников при университете. Спустя год, прогуливаясь по университетскому дворику, первокурсник Никифорович встретил знаменитого математика, профессора Некрошевича, который вел занятия кружка. Профессор остановил студента и спросил: “Молодой человек, что это такое? Почему я не вижу вас у себя на лекциях?” Ванкарем ответил: “Вы знаете, я же не на физмате, я поступил на филологический”. Некрошевич вскрикнул: “Как? Как вы смели поступить на филологический?”
Потом были учеба в университете, Отдел художественной литературы Госиздата БССР (он попал в издательство в самое интересное время оттепели) и Белорусское телевидение. Почти восемнадцать лет – с 1965 по 1982 годы – Ванкарем Валерьянович работал старшим редактором литературно-драматических программ. Он писал инсценировки, участвовал в создании телевизионных спектаклей в забытом сегодня жанре телевизионного театра. С телевидения он ушел не по своей воле. В 1982 году в рамках серии “Творческие портреты” у Никифоровича состоялась беседа со Светланой Алексиевич. В ходе беседы в прямом эфире (было такое даже в советские времена!) она стала рассказывать о работе над своей новой книгой “Цинковые мальчики”. Через несколько дней начальство вызвало Никифоровича “на ковер”. От него потребовали, чтобы он написал заявление об уходе. В тот год при киностудии “Беларусьфильм” возник Театр-студия киноактера. Режиссером театра стал Борис Луценко. Он пригласил Ванкарема Валерьяновича в театр. Так начались его завлитовские “странствия” по минским театрам. В это время главный режиссер Купаловского театра Валерий Раевский и директор театра Иван Вашкевич начали пробивать в ЦК разрешение взять Никифоровича к ним завлитом. (Оказывается, должность завлита в Национальном театре являлась номенклатурой ЦК.) Наконец, в конце 1984 года – начале 1985 года им удалось этого добиться, и Ванкарем Валерьянович перешел в Купаловский театр. А примерно в 1988 году Борис Луценко опять пригласил его к себе, но уже в Русский драматический театр имени М.Горького. В Министерстве культуры поднялся большой шум. Замминистра кричал: “Как это может быть? Один шпион на две разведки?” А режиссеры в ответ говорили, что в одном театре играют на русском языке, в другом – на белорусском. В течение пяти лет Никифорович служил завлитом в двух крупнейших театрах Беларуси.
Один из самых ярких спектаклей Купаловского театра - “Поминальная молитва” по пьесе Григория Горина. Спектакль до сих пор с постоянным аншлагом идет на сцене театра. В одной из своих статей Ванкарем Валерьянович рассказал, как приехал в Москву и выпросил у машинистки ВТО новую пьесу Горина. На первой странице сверху было написано: “Право первой постановки принадлежит Театру имени Ленинского комсомола в Москве. Григорий Горин”. Вернувшись в Минск, он показал “Поминальную молитву” Раевскому и убедил его ставить пьесу в театре. Перевод на белорусский язык заказали поэту и переводчику Владимиру Некляеву. Но ведь есть право первой постановки! И тогда стали звонить Горину. Никифорович вспоминал: “Поначалу он был категорически против. Я позвонил ему еще раз, доказывая, что мы будем играть спектакль на белорусском языке и никакой конкуренции ленкомовцам не составим. И только во время третьего звонка (наверно, после разговора с Захаровым) Горин сказал: “Ладно, ставьте”.
С 1993 года Ванкарем Валерьянович жил и работал в Чикаго. Уезжал он тяжело, с мыслями “Кому нужен в Америке завлит белорусского театра?” Приехав, сразу включился в новую жизнь. Начал с самого интересного: они с Зоей Наумовной пошли в АРТ-институт смотреть Окна Шагала. Вскоре после приезда он стал писать рецензии, интервью, статьи. В основном, его темами были искусство и литература, но он занимался журналистикой в разных направлениях. Я помню его статьи о директоре одного из заводов в Чикаго, о физиках, работающих в лаборатории Ферми в Батавии, о президенте Института репродуктивной генетики Юрии Верлинском... Он писал статьи и на политические темы. Ванкарем Валерьянович говорил: “В последние годы весь антитоталитарный, антикоммунистический пафос, который шел из Америки, притих. Его уже нет, и это очень плохо. В свое время это сыграло огромную роль в подталкивании советского общества к переменам. Сейчас все свернуто, закрыто, и многие СМИ, наоборот, поддерживают то, что происходит сегодня в России и Беларуси”. Когда я был у него в гостях, он показал мне основные сайты, которые ежедневно просматривал в поисках информации. Среди них – три белорусских ресурса: сайт белорусской редакции “Свободы” (http://www.svaboda.org/), основной независимый портал Беларуси Хартия-97 (www.charter97.org), новостной сайт “Навiны” (http://www.naviny.by/); российский новостной сайт “Лента.ру” (http://www.lenta.ru/), Центральный еврейский ресурс “Семь40.ру” (http://www.sem40.ru/), сайт радиостанции “Эхо Москвы“ (http://www.echomsk.ru/), шахматный сайт “ChessPro” (http://www.chesspro.ru/), на котором можно не только почитать, но и посмотреть партии. В раздел любимых сайтов попал и сайт нашей газеты www.myreklama.com.
Он был необычайно добрым человеком. Он не писал злых рецензий и даже отрицательных у него не встретишь. Он был во всем по-хорошему старомоден, а потому любил писать о спектакле подробно и обстоятельно. Он любил театр, знал его изнутри, знал и понимал живопись. Радовался, видя что-то новое и интересное, и переживал, когда видел халтуру или то, что искусством не является. Для него пыткой было писать рецензию на неудачный спектакль или неинтересную выставку. Он видел ВСЕ, но боялся обидеть режиссера, актеров, художников. Он говорил: “Они ведь старались” и разводил руками... Как говорил один близкий друг нашей семьи: “Над фильмом, оказывается, работали...”
Он часто говорил: “Надо осветить”, и правы те, кто называют его летописцем русского Чикаго. Вот это “надо осветить”, вот этот взятый на себя долг перед людьми заставлял его садиться за письменный стол и пытаться разглядеть в несовершенном что-то хорошее, ведь, как известно, даже в луже можно увидеть отражение солнца. В результате его статьи были наполнены светом добра, внимания, заботы.
В нем не было ничего показного, на публику. Он не порывал связи с Родиной и продолжал общаться с минскими друзьями, в то время как многие “земляки” на следующий день после приезда забывали, откуда они приехали, и принимались поносить родные места. Ванкарем Валерьянович любил Минск, любил и профессионально владел белорусским языком, поддерживал постоянные контакты с белорусской диаспорой. Он был составителем и автором предисловия к сборнику драматургии белорусской эмиграции “Урачыстасць у садзе”, который вышел в 2008 году в Минске.
Когда в 2007 году я ездил в Минск, я побывал в Купаловском театре, встречался со многими актерами. Только в Минске я по-настоящему понял, как его любили, ценили, уважали в театре. В словах актеров сквозили любовь и уважение к Ванкарему Валерьяновичу. “Передайте нашему Ремушке, что мы его помним и любим”, - говорил каждый из них.
Да разве его любили только в театре! Среди его друзей - лучшие, достойнейшие люди Беларуси - Василь Быков, Алесь Адамович, Светлана Алексиевич, Станислав Шушкевич, Рыгор Бородулин, Борис Заборов, Владимир Некляев. Со многими из них дружба исчисляется десятилетиями.
В 1960 году молодой Алесь Адамович пришел в Отдел художественной литературы Госиздата БССР и попросил, чтобы Никифоровичу дали прочесть написанный от руки, в тетрадках, роман о Великой Отечественной войне “Война под крышами”. Порядок был такой: чтобы включить произведение в план издательства, нужно было редакторское заключение. Ванкарем Валерьянович его написал, и роман вышел в свет. Позднее Адамович признался, что никогда в жизни не думал увидеть опубликованным его роман, тем более с таким названием.
По просьбе московского издательства “Время” Ванкарем Валерьянович написал предисловие к большому тому переводов Рыгора Бородулина. Его воспоминания были опубликованы в газете “Реклама” в феврале 2010 года, когда замечательному белорусскому поэту исполнилось семьдесят пять лет.
Ванкарем Валерьянович показывал мне выпуск издающегося в Минске литературного журнала “Дзеяслоу”, в котором опубликованы его воспоминания о великом писателе Василе Быкове. Я заинтересовался фотографией в этом журнале. На ней Ванкарем Валерьянович стоит в компании с Рыгором Бородулиным, его мамой, Василем Быковым, Борисом Заборовым и болгарским писателем, переводчиком с белорусского языка Георгием Войчевым, написавшим потом книгу о белорусской литературе. Ванкарем Валерьянович рассказал: “Эта фотография сделана в доме Бородулиных в Ушачах в 1964 году. Мы приехали туда с Заборовым и Войчевым, а утром на пороге дома появился Быков. Оказывается, накануне Бородулин позвонил ему и сказал, что у него будут гости. Быков прошел восемнадцать километров пешком из своей деревни Бычки, чтобы с нами повидаться”. Перед отъездом в Америку Ванкарем Валерьянович передал часть своего личного архива в Литературный музей. Среди прочего, в Музее оказалась переписка Никифоровича с Быковым. Отрывки из писем писателя опубликованы в изданном в Минске двухтомнике Василя Быкова под редакцией Сергея Шапрана. Никифорович все время говорил: “Творчество Быкова – явление не только белорусской, но и мировой литературы. Я горжусь тем, что мне выпала честь переводить его произведения на русский язык”. Находясь в вынужденной ссылке в Финляндии, Быков присылал ему свои рассказы и притчи. В переводе Никифоровича вышла последняя повесть Быкова “Желтый песочек”. В изданном три года назад в Москве сборнике произведений Быкова половина опубликована в переводах автора, половина – в переводах Никифоровича. В последний приезд Ванкарема Валерьяновича в Минск в 2002 году Рыгор Бородулин подготовил ему большой сюрприз – встречу с Быковым. Это было за год до смерти писателя. Быков жил в Праге и на несколько дней приехал в Минск.
Среди коллег Никифоровича по литературно-театральному “цеху” - Стефания Станюта, Август Милованов, Галина Толкачева, Владимир Раевский, Борис Луценко, Борис Глаголин, Сергей Данченко, Анатолий Смелянский, Михаил Швыдкой, Темур Чхеидзе. Его знали и ценили самые уважаемые критики Чикаго. Музыкальный критик “The Chicago Sun-Times” Эндрю Патнер впервые встретился с Никифоровичем в Варшаве на международной театральной конференции. Тогда Ванкарем Валерьянович даже не предполагал, что их следующая встреча произойдет через много лет в Чикаго, в зале Лирик-оперы.
Очень важными мне представляются слова, сказанные им в конце нашей беседы: “В издательстве, на телевидении, в театре одним из определяющих для меня было внутреннее чувство протеста против хорошо знакомого, неумирающего великодержавия, которое проявлялось в оценках литературы и искусства. В переводах с болгарского и грузинского языков мне хотелось показать то, что Максим Богданович определял как “всему миру - свой дар”. Я полемизировал с Львом Анненским, который говорил, что Шолом-Алейхем так и остался еврейским писателем, писавшим для своего народа, и поэтому у него “не было шансов подняться над местечковым уровнем”. Я все время был с этим НЕ согласен. Считаю, что все самое яркое и талантливое в национальных литературах поднимается до мирового, вселенского, общечеловеческого уровня. Убежден, что великая литература, великое искусство создается всеми нациями, и каждый народ вносит свой вклад в общее дело. Поэтому мы должны внимательно относиться к культуре каждого народа”. Он был настоящим интеллигентом в полном значении этого слова.
...Он любил обсуждать материалы будущих статей. Говорил о своих идеях, интересовался моими планами. 10 сентября мы собирались вместе поехать в парк “Миллениум” на концерт звезд Лирик-оперы. За несколько дней до концерта он почувствовал себя плохо и сказал, что, наверно, не поедет...
15 ноября 2011 года Ванкарему Никифоровичу исполнилось бы 77 лет. Его очень не хватает...
Комментариев нет:
Отправить комментарий