Главным героем музыкального Чикаго последних недель стал новый музыкальный руководитель Чикагского симфонического оркестра, выдающийся итальянский дирижер, маэстро Риккардо Мути. Мэр Дэйли провозглашает 19 сентября Днем Мути в Чикаго, отрезок Мичиган-авеню от Чикагского симфонического центра до здания “Чикаго трибюн” называется по образцу Великолепной мили Милей Мути. Мути на экранах телевизоров в сводках новостей. Мути на радио. Мути в газетах, и не только чикагских. Авторитетнейший музыкальный критик “New York Times” Энтони Томмазини спешит в Чикаго на его концерт (выступление Чикагского симфонического оркестра он назвал восхитительным), критик газеты “Guardian” пишет в своем издании, что завидует жителям Чикаго и сожалеет, что не может в эти дни быть с ними, а деловая “Wall Street Journal”, обычно скупо освещающая культурные события, посвящает итальянскому маэстро целый разворот.
Мути на значках. Мути на флажках. Мути везде. “Festa Muti” в Чикаго. Со времен великих Фуртвенглера, Тосканини, Караяна не было такого, чтобы дирижер симфонического оркестра привлекал такое всеобщее внимание. Приезд Мути в Чикаго явился, без преувеличения, событием не только американского, но и международного масштаба. К сожалению, 2 октября маэстро заболел и отменил свои предстоящие выступления с Чикагским симфоническим оркестром. “Festa Muti” продолжится в Чикаго в феврале следующего года. А пока – первые впечатления от трех программ маэстро.
Грандиозным концертом в парке Миллениум 19 сентября Риккардо Мути официально вступил в должность десятого музыкального руководителя оркестра. Концерт начался величественной Увертюрой к опере Верди “Сила судьбы”, а закончился торжественными звуками труб Отторино Респиги из его симфонической поэмы в четырех частях “Пинии Рима”. Каждая часть – музыкальное обозрение любимых мест Респиги в Риме, объяснение Респиги в любви Вечному городу. Однако не думайте, что с приходом Мути в Чикаго начнется “эпидемия” итальянской музыки. Мути в первом же концерте показал, что не будет ограничиваться музыкой только лишь своих соотечественников. Романтические “Прелюдии” Листа и нежнейшая, чувственная увертюра-фантазия Чайковского “Ромео и Джульетта” показали разнообразие музыкальных интересов Риккардо Мути. Концерт в парке, к изумлению и радости двадцати пяти тысяч зрителей, закончился грандиозным фейерверком. Судя по реакции Мути, это стало неожиданностью и для него. Короткую речь после концерта он начал словами: “Дирижеру говорить не следует”. Маэстро призвал собравшихся послушать игру оркестра в Симфоническом центре и пообещал сделать все от него возможное, чтобы люди, равнодушные к классической музыке, полюбили ее.
Основу первой программы Мути в Симфоническом центре составили два произведения Гектора Берлиоза – “Фантастическая симфония” и монодрама “Лелио, или Возвращение к жизни”. Их соседство в программе Мути объяснил так: “Мы часто слышим “Фантастическую симфонию” во второй части концерта. Но она рассматривалась Берлиозом как пролог к драме “Лелио”, а “Лелио” – как продолжение “Фантастической симфонии”. Берлиозом задумывались два произведения вместе, и исполнять одно без другого, начало без продолжения – это ошибка”.
Берлиоз дает поиграть духовым инструментам. В “Фантастической симфонии” мы услышали прелестный звук гобоя Евгения Изотова, флейты Маттье Дюфора, волторны Дэйла Клевенджера, кларнета Ларри Комбса. Неслыханные созвучия, невероятное сочетание музыкальных тембров и оркестровых красок Берлиоза требуют от оркестра особого внимания к деталям, ритмической четкости и инструментального баланса. Всего этого удалось достичь музыкантам под руководством Мути - оркестр звучал просто вдохновенно.
Главным событием второго отделения вечера стало появление в качестве Чтеца друга Риккардо Мути, блистательного французского актера Жерара Депардье. Не знаю, как вы, уважаемые читатели, но до появления Депардье в Чикаго я не знал, что он не только снимается в кино и играет в театре, но еще обожает выступать с симфоническими оркестрами. В августе на Зальцбургском музыкальном фестивале была исполнена оратория Сергея Прокофьева “Иван Грозный”. Так вот текст от лица Ивана Грозного читал Жерар Депардье. Кстати, последний из трех прокофьевских концертов стал 200-м выходом Риккардо Мути на оркестровый подиум в Зальцбурге. После исполнения оратории с колосников на задник сцены был спущен плакат, на котором по-итальянски было написано следующее: “Дорогой Риккардо! Самые наилучшие пожелания от... (далее следовал список композиторов), всех нас и Зальцбургского фестиваля”. Так чествовали Мути в Зальцбурге. И вот – новая встреча итальянского маэстро и французского актера. На этот раз - в Чикаго.
Верхний свет погашен, у музыкантов освещены только пюпитры. Из глубины партера к авансцене медленно, с трудом передвигая ноги, продвигается Актер. Это и есть Жерар Депардье. Он изображает музыканта - героя “Фантастической симфонии”, только что очнувшегося от навеянных опиумом грез и страшных видений гильотины. Он говорит о Шекспире, о Гамлете, с которым отождествляет себя, о верном друге Горацио, который тут же за занавесом поет нежный романс (тенор Марио Зеффири), и о брюзжащих критиках, не понимающих ни Шекспира, ни Бетховена, ни нового романтического искусства. Монологи Актера перемежаются с музыкальными номерами. Тут и Баллада о рыбаке (на текст Гете), и зловещий “хор теней” из юношеской кантаты Берлиоза “Клеопатра”, и “Сцена бандитов”, которые “пьют за здоровье своих принцесс из черепов их возлюбленных”, и лирическая “Песнь счастья”, и короткий оркестровый отрывок “Эолова арфа” из кантаты “Орфей”, и, наконец, Фантазия на мотивы шекспировской “Бури”.
Слушая “Лелио”, наслаждаясь этой божественной музыкой, я ловил себя на мысли, что нахожусь не в концертном зале, а в соборе – настолько мощным был энергетический заряд, исходивший от оркестра, хора, чтеца, солистов и дирижера. Это был тот редкий случай, когда музыканты и композитор не только говорили на одном музыкальном языке, но и были эмоционально близки друг другу. При этом в их исполнении не было и тени помпезности. Наоборот, показалось даже, что дирижер намеренно приглушает бурный поток чувств. Мути старается уйти от внешнего блеска, которым оркестр может одинаково “опутать” любую музыку независимо от композитора, а добивается от оркестра особого звучания для каждого произведения. В данном случае мы слушали исповедь актера, почти интимную музыку, а в интимной музыке нет места пафосу. Потому и работал Мути не грубой кистью, а мягкими штрихами и тонкими линиями. Кстати, Чикагский симфонический исполнил “Лелио, или Возвращение к жизни” впервые в своей истории.
Как обычно, выше всяких похвал звучал Чикагский симфонический хор. Я не часто слышу его в Симфоническом центре, но когда это происходит, неизменно поражаюсь слаженности, подготовленности, техническому мастерству этого коллектива. Вот и в “Лелио” массивная хоровая конструкция легко высвечивала каждую мелодическую линию, играючи справляясь со сложными полифоническими хитросплетениями Берлиоза. Браво многолетнему хормейстеру Дайену Вулфу!
Каждая программа у Риккардо Мути осмыслена, ничего не исполняется просто так. На пресс-конференции Мути говорил: “Даже у композиторов-классиков можно найти произведения мало исполняемые”. И уже во второй программе Мути это доказал. Казалось бы, нет композитора более исполняемого, чем Йозеф Гайдн. При этом две симфонии Гайдна (N39 и N89), которые были исполнены в Симфоническом центре, прозвучали в Чикаго впервые. В программе они объединились с двумя симфониями Моцарта: N25 и N34. Симфония Гайдна N39 соль-минор была взята Моцартом в качестве образца для сочинения собственной соль-минорной симфонии. Мути показал в концерте оба произведения, и это оказалось очень интересно. Мы услышали совсем другой Чикагский симфонический – нежный, романтичный, умиротворенный. Это печальный, грустный романтизм, особая, светлая печаль Моцарта, это Моцарт-поэт, притаившийся под маской Моцарта-актера. Драматичный, минорный, трагичный Моцарт – как это не похоже на привычный образ маленького мальчика, музицирующего на клавесине для придворных дам, или юноши, влюблявшегося во всех оперных певиц!..
Недавно Риккардо Мути дал развернутое интервью итальянской газете “Corriere della Sera”. Из него любители музыки смогли узнать, что дирижер, когда приезжает в Чикаго, живет на сорок четвертом этаже небоскреба и окна его квартиры выходят на озеро Мичиган. Мути сказал: “Чикаго – город будущего, особенно в архитектуре. Здесь вы найдете польскую, итальянскую, греческую, мексиканскую общины. Поэтому и оркестр здесь такой живой”. Жаль, конечно, что в числе общин итальянский маэстро не назвал русскоязычную, но, я думаю, что в дальнейшем он не раз услышит русскую речь в Симфоническом центре и в своих будущих интервью исправит эту оплошность. Как бы то ни было, роман дирижера с оркестром только начинается. Уверен, что впереди нас ждут новые открытия, сюрпризы, откровения! Все еще впереди!
Nota bene! В связи с болезнью Риккардо Мути изменена программа концертов будущей недели. С 14 по 17 октября Чикагский симфонический оркестр исполнит Пассакалью А.Веберна и Седьмую симфонию Г.Малера. Дирижер - Пьер Булез.
Абонементы и одиночные билеты на все концерты сезона 2010-2011 годов можно заказать на сайте оркестра http://cso.org/, по телефону 312-294-3000, а также приобрести в кассе Симфонического центра по адресу: 220 South Michigan Avenue, Chicago, IL 60604.
Мути на значках. Мути на флажках. Мути везде. “Festa Muti” в Чикаго. Со времен великих Фуртвенглера, Тосканини, Караяна не было такого, чтобы дирижер симфонического оркестра привлекал такое всеобщее внимание. Приезд Мути в Чикаго явился, без преувеличения, событием не только американского, но и международного масштаба. К сожалению, 2 октября маэстро заболел и отменил свои предстоящие выступления с Чикагским симфоническим оркестром. “Festa Muti” продолжится в Чикаго в феврале следующего года. А пока – первые впечатления от трех программ маэстро.
Грандиозным концертом в парке Миллениум 19 сентября Риккардо Мути официально вступил в должность десятого музыкального руководителя оркестра. Концерт начался величественной Увертюрой к опере Верди “Сила судьбы”, а закончился торжественными звуками труб Отторино Респиги из его симфонической поэмы в четырех частях “Пинии Рима”. Каждая часть – музыкальное обозрение любимых мест Респиги в Риме, объяснение Респиги в любви Вечному городу. Однако не думайте, что с приходом Мути в Чикаго начнется “эпидемия” итальянской музыки. Мути в первом же концерте показал, что не будет ограничиваться музыкой только лишь своих соотечественников. Романтические “Прелюдии” Листа и нежнейшая, чувственная увертюра-фантазия Чайковского “Ромео и Джульетта” показали разнообразие музыкальных интересов Риккардо Мути. Концерт в парке, к изумлению и радости двадцати пяти тысяч зрителей, закончился грандиозным фейерверком. Судя по реакции Мути, это стало неожиданностью и для него. Короткую речь после концерта он начал словами: “Дирижеру говорить не следует”. Маэстро призвал собравшихся послушать игру оркестра в Симфоническом центре и пообещал сделать все от него возможное, чтобы люди, равнодушные к классической музыке, полюбили ее.
Основу первой программы Мути в Симфоническом центре составили два произведения Гектора Берлиоза – “Фантастическая симфония” и монодрама “Лелио, или Возвращение к жизни”. Их соседство в программе Мути объяснил так: “Мы часто слышим “Фантастическую симфонию” во второй части концерта. Но она рассматривалась Берлиозом как пролог к драме “Лелио”, а “Лелио” – как продолжение “Фантастической симфонии”. Берлиозом задумывались два произведения вместе, и исполнять одно без другого, начало без продолжения – это ошибка”.
Берлиоз дает поиграть духовым инструментам. В “Фантастической симфонии” мы услышали прелестный звук гобоя Евгения Изотова, флейты Маттье Дюфора, волторны Дэйла Клевенджера, кларнета Ларри Комбса. Неслыханные созвучия, невероятное сочетание музыкальных тембров и оркестровых красок Берлиоза требуют от оркестра особого внимания к деталям, ритмической четкости и инструментального баланса. Всего этого удалось достичь музыкантам под руководством Мути - оркестр звучал просто вдохновенно.
Главным событием второго отделения вечера стало появление в качестве Чтеца друга Риккардо Мути, блистательного французского актера Жерара Депардье. Не знаю, как вы, уважаемые читатели, но до появления Депардье в Чикаго я не знал, что он не только снимается в кино и играет в театре, но еще обожает выступать с симфоническими оркестрами. В августе на Зальцбургском музыкальном фестивале была исполнена оратория Сергея Прокофьева “Иван Грозный”. Так вот текст от лица Ивана Грозного читал Жерар Депардье. Кстати, последний из трех прокофьевских концертов стал 200-м выходом Риккардо Мути на оркестровый подиум в Зальцбурге. После исполнения оратории с колосников на задник сцены был спущен плакат, на котором по-итальянски было написано следующее: “Дорогой Риккардо! Самые наилучшие пожелания от... (далее следовал список композиторов), всех нас и Зальцбургского фестиваля”. Так чествовали Мути в Зальцбурге. И вот – новая встреча итальянского маэстро и французского актера. На этот раз - в Чикаго.
Верхний свет погашен, у музыкантов освещены только пюпитры. Из глубины партера к авансцене медленно, с трудом передвигая ноги, продвигается Актер. Это и есть Жерар Депардье. Он изображает музыканта - героя “Фантастической симфонии”, только что очнувшегося от навеянных опиумом грез и страшных видений гильотины. Он говорит о Шекспире, о Гамлете, с которым отождествляет себя, о верном друге Горацио, который тут же за занавесом поет нежный романс (тенор Марио Зеффири), и о брюзжащих критиках, не понимающих ни Шекспира, ни Бетховена, ни нового романтического искусства. Монологи Актера перемежаются с музыкальными номерами. Тут и Баллада о рыбаке (на текст Гете), и зловещий “хор теней” из юношеской кантаты Берлиоза “Клеопатра”, и “Сцена бандитов”, которые “пьют за здоровье своих принцесс из черепов их возлюбленных”, и лирическая “Песнь счастья”, и короткий оркестровый отрывок “Эолова арфа” из кантаты “Орфей”, и, наконец, Фантазия на мотивы шекспировской “Бури”.
Слушая “Лелио”, наслаждаясь этой божественной музыкой, я ловил себя на мысли, что нахожусь не в концертном зале, а в соборе – настолько мощным был энергетический заряд, исходивший от оркестра, хора, чтеца, солистов и дирижера. Это был тот редкий случай, когда музыканты и композитор не только говорили на одном музыкальном языке, но и были эмоционально близки друг другу. При этом в их исполнении не было и тени помпезности. Наоборот, показалось даже, что дирижер намеренно приглушает бурный поток чувств. Мути старается уйти от внешнего блеска, которым оркестр может одинаково “опутать” любую музыку независимо от композитора, а добивается от оркестра особого звучания для каждого произведения. В данном случае мы слушали исповедь актера, почти интимную музыку, а в интимной музыке нет места пафосу. Потому и работал Мути не грубой кистью, а мягкими штрихами и тонкими линиями. Кстати, Чикагский симфонический исполнил “Лелио, или Возвращение к жизни” впервые в своей истории.
Как обычно, выше всяких похвал звучал Чикагский симфонический хор. Я не часто слышу его в Симфоническом центре, но когда это происходит, неизменно поражаюсь слаженности, подготовленности, техническому мастерству этого коллектива. Вот и в “Лелио” массивная хоровая конструкция легко высвечивала каждую мелодическую линию, играючи справляясь со сложными полифоническими хитросплетениями Берлиоза. Браво многолетнему хормейстеру Дайену Вулфу!
Каждая программа у Риккардо Мути осмыслена, ничего не исполняется просто так. На пресс-конференции Мути говорил: “Даже у композиторов-классиков можно найти произведения мало исполняемые”. И уже во второй программе Мути это доказал. Казалось бы, нет композитора более исполняемого, чем Йозеф Гайдн. При этом две симфонии Гайдна (N39 и N89), которые были исполнены в Симфоническом центре, прозвучали в Чикаго впервые. В программе они объединились с двумя симфониями Моцарта: N25 и N34. Симфония Гайдна N39 соль-минор была взята Моцартом в качестве образца для сочинения собственной соль-минорной симфонии. Мути показал в концерте оба произведения, и это оказалось очень интересно. Мы услышали совсем другой Чикагский симфонический – нежный, романтичный, умиротворенный. Это печальный, грустный романтизм, особая, светлая печаль Моцарта, это Моцарт-поэт, притаившийся под маской Моцарта-актера. Драматичный, минорный, трагичный Моцарт – как это не похоже на привычный образ маленького мальчика, музицирующего на клавесине для придворных дам, или юноши, влюблявшегося во всех оперных певиц!..
Недавно Риккардо Мути дал развернутое интервью итальянской газете “Corriere della Sera”. Из него любители музыки смогли узнать, что дирижер, когда приезжает в Чикаго, живет на сорок четвертом этаже небоскреба и окна его квартиры выходят на озеро Мичиган. Мути сказал: “Чикаго – город будущего, особенно в архитектуре. Здесь вы найдете польскую, итальянскую, греческую, мексиканскую общины. Поэтому и оркестр здесь такой живой”. Жаль, конечно, что в числе общин итальянский маэстро не назвал русскоязычную, но, я думаю, что в дальнейшем он не раз услышит русскую речь в Симфоническом центре и в своих будущих интервью исправит эту оплошность. Как бы то ни было, роман дирижера с оркестром только начинается. Уверен, что впереди нас ждут новые открытия, сюрпризы, откровения! Все еще впереди!
Nota bene! В связи с болезнью Риккардо Мути изменена программа концертов будущей недели. С 14 по 17 октября Чикагский симфонический оркестр исполнит Пассакалью А.Веберна и Седьмую симфонию Г.Малера. Дирижер - Пьер Булез.
Абонементы и одиночные билеты на все концерты сезона 2010-2011 годов можно заказать на сайте оркестра http://cso.org/, по телефону 312-294-3000, а также приобрести в кассе Симфонического центра по адресу: 220 South Michigan Avenue, Chicago, IL 60604.
Комментариев нет:
Отправить комментарий