Разговор с музыкантом перед концертом в Чикаго
Чикаго в ожидании встречи с блистательным скрипачом и дирижером Владимиром Спиваковым и его камерным оркестром “Виртуозы Москвы”. Впервые за долгие годы концерт “Виртуозов...” пройдет в лучшем симфоническом зале города – Чикагском симфоническом центре. Мне удалось поговорить с маэстро незадолго до начала его американского тура. Спиваков находился в Мэдисоне и в ожидании своего коллектива работал с местным симфоническим оркестром. На вопрос о “Виртуозах...” он с улыбкой сказал: ““Gold From Russia”, как было написано в одной афише, скоро прилетит”.
О программе концерта мы говорили недавно с пианисткой Ольгой Керн, но мне было интересно, что ответит маэстро, поэтому я повторил свой вопрос.
- Вы представляете в Чикаго очень неожиданную программу. Почему вы решили объединить в одном концерте композиторов разных эпох и стилей: Шенберга, Гайдна, Шостаковича, Пьяццолу?
- У Бродского есть замечательная мысль: “Время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии...” Время бессильно перед великими сочинениями, и великие сочинения разных времен прекрасно сосуществуют в одном концерте. Изумительная пианистка Ольга Керн захотела исполнить в одной программе концерты Гайдна и Шостаковича. Потом мы добавили в программу Пьяццолу и Шенберга. Секстет для струнных “Просветленная ночь” Арнольда Шенберга – абсолютный музыкальный шедевр, доступный для понимания. Там ведь рассказывается обычная история любви. Женщина оказывается беременной не от того, с кем она встречается, но благородный мужчина говорит: “Я тебя люблю и приму ребенка как своего”.
Секстет для струнных “Просветленная ночь” создан Шенбергом в 1899 году по поэме Рихарда Демеля “Женщина и мир”. Побывавший на премьере автор писал композитору, что вначале “пытался следить за мотивами текста, но вскоре забыл об этом, будучи очарованным музыкой”.
- В разговоре со мной Ольга Керн пообещала, что на концерте будут сюрпризы, но не рассказала, какие. Может быть, вы приоткроете тайну?
- Нет. Сюрприз есть сюрприз.
- Ваши концерты не обходятся без “бисов”. Услышим ли мы нечто подобное в Чикаго?
- Конечно. После хорошего обеда (или ужина) всегда должен быть десерт... Говоря о концерте, я хочу добавить, что в нем примет участие аккордеонист Никита Власов. Он - лауреат Первой премии международного конкурса аккордеонистов в Нью-Йорке “Золотой аккордеон”. Его невероятные способности проявились в раннем детстве. Уже в два года он узнавал музыкальные произведения, с шести лет занимается на аккордеоне. Десять лет талантливый музыкант поддерживается нашим Детским благотворительным фондом. В концерте 18 мая он исполнит с оркестром Два танго Пьяццолы.
Благодаря участию Владимира Спивакова и Детского благотворительного фонда родители Власова переехали с одаренным мальчиком в Нижний Новгород, и девятилетний Никита получил возможность заниматься в Нижегородской консерватории. Никита Власов – один из восьми тысяч талантливых детей, получивших бескорыстную помощь от Детского благотворительного фонда Спивакова. Этот фонд существует почти пятнадцать лет. Он проводит концерты, фестивали, выставки, выделяет средства на медицину и образование, помогает сиротским приютам, детским клиническим больницам... Но, наверно, самое главное в деятельности фонда то, что он оказывает адресную помощь, - помогает заплатить родителям за обучение ребенка, приобрести хороший инструмент, оплачивает медицинские операции, когда это необходимо. Спиваков говорит: “Я убежден: ощущение счастья дается человеку именно через возможность делиться, выйти из круга своего “я” и чувствовать, что ты можешь сделать кого-то счастливым. Я хочу, чтобы дети верили в чудо!” Узнав, что я из Минска, Владимир Теодорович сказал:
- В Беларуси есть отделение нашего Фонда. В Минске живет изумительный мальчик Иван Каризна - виолончелист, продолжатель традиций Ростроповича. Ему шестнадцать лет. Из них восемь лет Ивану помогает наш Фонд. Я уговорил одного богатого человека купить мальчику очень хороший инструмент.
- Владимир Теодорович, времена изменились. В музыку пришли законы коммерции. Как вам сегодня живется? Как работается?
- Я живу полнокровной жизнью. Продолжаю давать сольные концерты, гастролировать по России и миру. Скоро исполнится тридцать лет “Виртуозам Москвы”. Сейчас у меня свой большой оркестр – Национальный филармонический оркестр России (НФОР). Он был создан по прямому указанию президента. Полтора года назад у нас был с ними большой тур по Америке. Мы сыграли тридцать два концерта, и везде были полные залы.
- Почему вы решили взять в руки дирижерскую палочку?
- Когда-то учитель Рихтера и Гилельса Генрих Густавович Нейгауз заметил, что в каждом хорошем пианисте должен сидеть дирижер. Так вот я думаю, что в каждом хорошем музыканте должен сидеть дирижер. У кого это чувство развито, тому надо учиться. Мне интересно дирижирование. Пять лет я учился этому искусству у замечательного профессора Израиля Гусмана. Мне повезло, я играл практически со всеми великими дирижерами, дирижировал многими симфоническими оркестрами и даже получал предложение занять пост главного дирижера как в Европе, так и в Америке. Я могу гордиться тем, что дружил с Бернстайном и получил от него в подарок дирижерскую палочку. Это мой талисман.
- Я читал, что ваш дебют в качестве дирижера состоялся в 1979 году в Равинии. Вы помните подробности этого концерта?
- Во время учебы я уговорил своего импресарио, вице-президента “Коламбиа Артист“ Сэма Нифолда устроить мне пробный концерт с оркестром. Так он мне ни больше ни меньше устроил концерт с Чикагским симфоническим и сказал при этом: “Если ты провалишься, ты никогда больше нигде не сможешь дирижировать. Но если у тебя будет успех, то тебя ждет большое будущее как дирижера”. После концерта “Чикаго сан-таймс” написала: “Мы готовы постелить Спивакову красный ковер”. Был очень большой успех.
- Прекрасное начало карьеры!
- Потом началась война в Афганистане и все связи с Америкой на девять лет были прерваны. Так что продолжения в Чикаго не последовало. Ну ничего, зато я создал “Виртуозы..”!
- Как родилось название оркестра?
- Название родилось по аналогии с другими коллективами. “Виртуозы Рима”, “Виртуозы Чикаго”, кстати, “Виртуозы Праги”, “Виртуозы Лондона”. Конечно, название бесило чиновников. “Что это за безобразие? Что они себе позволяют?” – говорили они. Нас вычеркивали из радиопередач, выгоняли с телевидения...
- Мне кажется, создание “Виртуозов...” чем-то похоже на создание “Современника”. То же студийное братство, те же репетиции по ночам...
- Конечно. Репетировали в кочегарках, клубах, по ночам, потому что не было помещений. Но мы были счастливы, мы хотели музицировать, и нам было неважно, где.
- Сохраняется ли сегодня в оркестре эта атмосфера?
- Сегодня в оркестре уже второй состав. Первый постарел, многим музыкантам под семьдесят. Большинство из них осталось в Испании, где мы работали несколько лет под патронажем фонда принца Астурийского Филиппа. Молодежная часть музыкантов захотела вернуться в Москву. По приезде мы устроили большой конкурс и набрали новый состав. Поскольку имя “Виртуозы Москвы” – достойное имя, к нам пришли замечательные молодые музыканты, с которыми я работаю больше двенадцати лет. Они сейчас играют не хуже, чем старый состав.
- Сегодня, оглядываясь назад, вам не кажется, что отъезд оркестра в Испанию, в “красивый, тихий, сытный кошмар с чистым воздухом”, как написала ваша супруга, был ошибкой?
- Нет, не кажется. Это не было ошибкой. Вспомните то время, 1990 год. У меня был талон с фотографией и надписью: “Спиваков Владимир Теодорович. Имеет двух детей: Татьяну и Катерину. Полагается триста граммов масла и два килограмма сахара”. Отъезд в Испанию помог сохранить оркестр. Многие остались там и сейчас работают в испанских оркестрах. Но если бы не Испания, все бы разъехались.
- А у вас никогда не возникало мысли остаться?
- Нет, я не мыслю себя без России. Я слишком прирос к русской культуре.
- У вас всегда был свой зритель – особенный, интеллигентный, образованный. Сохранился ли он сегодня?
- Да, у нас есть свой зритель. У нас всегда на концертах переполненные залы. Во всех странах. До сих пор, независимо от степени сложности программы. “Виртуозы...” стали частью жизни очень многих людей, которых мы привели к классической музыке. Ноты – это ведь не просто черные точечки на бумаге. Ноты – это закодированные человеческие эмоции. Музыка доступна всем. В бывшем Советском Союзе все формы религии были запрещены. Мы не могли спокойно прийти в церковь, костел, синагогу. Поэтому для многих людей, для интеллигенции поход на концерт был чем-то вроде похода в храм. Музыка, искусство, литература заменяли людям религию.
- Как вы считаете, сегодня это чувство утеряно или по-прежнему есть понимание музыки как религии?
- Думаю, что не совсем утеряно. Здесь многое зависит от исполнителей, которые должны поддерживать это ощущение.
- Как вы думаете, является ли музыкант только передаточным звеном от композитора к слушателям или музыкант, в вашем понимании, - это личность, по-своему интерпретирующая замысел композитора?
- И то, и другое. Если вы посмотрите иллюстрации Кузьмина к “Евгению Онегину” или Добужинского к Достоевскому, или Фаворского к “Гамлету”, то вы поймете, что это уже не совсем Пушкин, не совсем Достоевский, не совсем Шекспир. Когда Марина Цветаева переводила на французский язык Пушкина, она же тоже не дословно переводила. Понятно, что в переводе многое теряется, поэтому нужен адекватный перевод. Цветаева уловила музыку Пушкина. Так же и музыкант – важно уловить дух произведения и выразить его в игре. К счастью, у нас были и есть великие музыканты-личности.
- Об одном из таких музыкантов я хотел бы с вами поговорить. 27 апреля была первая годовщина смерти Мстислава Леопольдовича Ростроповича. Вы не раз общались с ним, играли в совместных концертах. Что вам вспоминается сегодня об этом человеке?
- Ростропович всегда был для меня образцом, примером для подражания. Я приходил в девятнадцатый класс Московской консерватории и слушал его занятия. Тогда у него училась гениальная виолончелистка Жаклин Дю Пре. Она страдала рассеянным склерозом и рано ушла из жизни. Она играла на виолончели, а Ростропович, в совершенстве владеющий роялем, аккомпанировал ей. Это был такой театр, он ТАК рассказывал о музыке, он давал такую пищу для размышлений, для развития фантазии! Ростропович – совершенно уникальный человек. В этом году во французском городе Кольмаре в двадцатый раз пройдет музыкальный фестиваль, который я веду в качестве артистического директора. Юбилейный фестиваль посвящен как раз Славе Ростроповичу. Устроить фестиваль его памяти - мой долг перед ним. За несколько лет до смерти он приезжал в Кольмар и бесплатно сыграл концерт. Он мне сказал: “Мой гонорар съест весь бюджет фестиваля”. После концерта я ему предложил сделать на выбор любые программы и провести фестиваль. Подобные фестивали проводили у меня Джесси Норман и Кшиштоф Пендерецкий. Слава ответил: “Вот когда я уйду из жизни, сделай фестиваль в мою честь”. Это я и делаю сейчас.
- Как вам удалось малозаметный провинциальный фестиваль превратить в один из лучших и престижнейших фестивалей мирового уровня?
- Мне кажется, что фестиваль должен иметь какую-то идею. Массовые фестивали только называются фестивалями, а на самом деле напоминают “Ceasar Salad”. Кольмар - старинный город с красивыми, похожими на торты домами, место само по себе замечательное. Мы играем в церкви XVII века с изумительной акустикой. Ее обновили. Кстати, не без помощи американцев. Первые фестивали проходили практически под открытым небом. Там были дыры в крыше, через которые просачивалась вода, и в дождь люди сидели и слушали музыку под зонтиками. Со временем церковь была отреставрирована. Сегодня зал вмещает почти тысячу человек. Для французских музыкантов Кольмар - это музыкальный оазис. Они считают для себя за честь приехать и выступить там. В фестивале участвуют и “Виртуозы...”, и НФОР, и лучшие инструменталисты из разных стран. В этом году приедут друзья, коллеги и ученики Ростроповича.
- Ваш учитель Юрий Янкелевич считал, что ваше увлечение живописью мешает музыке. Если бы не он, так бы и шли параллельно в вашей жизни музыка и живопись?
- Нет. Оба эти занятия требуют полной концентрации. Для того, чтобы быть хорошим живописцем, нужно все время заниматься. А это не так просто. К сожалению, в сутках всего двадцать четыре часа.
- Вы сегодня продолжаете заниматься живописью?
- Нет. Я раньше коллекционировал живопись, но сейчас это делать невозможно. Все стоит дикие деньги.
- На какой скрипке вы играете?
- Я играю на скрипке работы Страдивари. Это не моя скрипка, она мне передана в пожизненное пользование. При наших гонорарах, особенно в советское время, когда девяносто пять процентов доходов отбирало государство, купить хороший инструмент было невозможно.
- Огромное значение в жизни у вас занимает поэзия, литература. Можно полюбопытствовать, какая книга лежит у вас на книжном столе?
- Я сразу читаю много книг подряд, поэтому как-то выделять сложно. Очень люблю поэзию, считаю поэзию высшим достижением языка. Слежу за новыми интересными писателями. Читаю Игоря Сахновского, Михаила Шишкина. Недавно прочитал новый роман Сорокина “День опричника”. Достойное сочинение. Слежу за творчеством Татьяны Толстой, Людмилы Улицкой. Интересуюсь философской литературой, читаю Ильина, Бердяева, Флоренского.
- Как у вас хватает времени следить за литературой?
- Перед сном почитать книгу – это мой ритуал.
- У вас три дочери...
Спиваков прервал меня, не дав закончить:
- Четыре. Моя сестра умерла, и мы взяли к себе ее дочку. Так что у меня четыре дочери и сын от первого брака. А пять дней назад (Наша беседа состоялась 25 апреля. – Прим. автора) у нас была серебряная свадьба с моей супругой Сати.
- Поздравляю вас. Вы – замечательная пара!
- Спасибо.
- Расскажите, пожалуйста, чем занимаются ваши дети.
- Они все занимаются музыкой, но никого я не принуждал ни к чему. Я считаю, что дети должны проживать не нашу жизнь, а свою собственную, и мешать им в этом не нужно. Они все широко образованы, знают четыре языка, прекрасно разбираются в музыке. Старшая дочь пошла по линии кино. Она пишет сценарии, начала снимать документальные фильмы. Средняя хочет быть актрисой, учится на искусствоведческом факультете в Лувре и посещает самую лучшую драматическую студию во Франции. Младшая – ей тринадцать лет - занимается на рояле и поет.
- Спасибо, Владимир Теодорович, за интересную беседу. Не смею отнимать у вас драгоценное время. С нетерпением ждем вас в Чикаго! До встречи!
- Спасибо. Постараемся оправдать ваши ожидания.
Наша справка. Концерт Камерного оркестра “Виртуозы Москвы” под управлением Владимира Спивакова состоится 18 мая 2008 года в Чикагском симфоническом центре по адресу: 220 S. Michigan Ave, Chicago, IL 60604. Билеты можно заказать по телефону (312) 294-3000 или зарезервировать на Интернет-сайте http://www.cso.org/.
4 мая 2008 года
Чикаго в ожидании встречи с блистательным скрипачом и дирижером Владимиром Спиваковым и его камерным оркестром “Виртуозы Москвы”. Впервые за долгие годы концерт “Виртуозов...” пройдет в лучшем симфоническом зале города – Чикагском симфоническом центре. Мне удалось поговорить с маэстро незадолго до начала его американского тура. Спиваков находился в Мэдисоне и в ожидании своего коллектива работал с местным симфоническим оркестром. На вопрос о “Виртуозах...” он с улыбкой сказал: ““Gold From Russia”, как было написано в одной афише, скоро прилетит”.
О программе концерта мы говорили недавно с пианисткой Ольгой Керн, но мне было интересно, что ответит маэстро, поэтому я повторил свой вопрос.
- Вы представляете в Чикаго очень неожиданную программу. Почему вы решили объединить в одном концерте композиторов разных эпох и стилей: Шенберга, Гайдна, Шостаковича, Пьяццолу?
- У Бродского есть замечательная мысль: “Время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии...” Время бессильно перед великими сочинениями, и великие сочинения разных времен прекрасно сосуществуют в одном концерте. Изумительная пианистка Ольга Керн захотела исполнить в одной программе концерты Гайдна и Шостаковича. Потом мы добавили в программу Пьяццолу и Шенберга. Секстет для струнных “Просветленная ночь” Арнольда Шенберга – абсолютный музыкальный шедевр, доступный для понимания. Там ведь рассказывается обычная история любви. Женщина оказывается беременной не от того, с кем она встречается, но благородный мужчина говорит: “Я тебя люблю и приму ребенка как своего”.
Секстет для струнных “Просветленная ночь” создан Шенбергом в 1899 году по поэме Рихарда Демеля “Женщина и мир”. Побывавший на премьере автор писал композитору, что вначале “пытался следить за мотивами текста, но вскоре забыл об этом, будучи очарованным музыкой”.
- В разговоре со мной Ольга Керн пообещала, что на концерте будут сюрпризы, но не рассказала, какие. Может быть, вы приоткроете тайну?
- Нет. Сюрприз есть сюрприз.
- Ваши концерты не обходятся без “бисов”. Услышим ли мы нечто подобное в Чикаго?
- Конечно. После хорошего обеда (или ужина) всегда должен быть десерт... Говоря о концерте, я хочу добавить, что в нем примет участие аккордеонист Никита Власов. Он - лауреат Первой премии международного конкурса аккордеонистов в Нью-Йорке “Золотой аккордеон”. Его невероятные способности проявились в раннем детстве. Уже в два года он узнавал музыкальные произведения, с шести лет занимается на аккордеоне. Десять лет талантливый музыкант поддерживается нашим Детским благотворительным фондом. В концерте 18 мая он исполнит с оркестром Два танго Пьяццолы.
Благодаря участию Владимира Спивакова и Детского благотворительного фонда родители Власова переехали с одаренным мальчиком в Нижний Новгород, и девятилетний Никита получил возможность заниматься в Нижегородской консерватории. Никита Власов – один из восьми тысяч талантливых детей, получивших бескорыстную помощь от Детского благотворительного фонда Спивакова. Этот фонд существует почти пятнадцать лет. Он проводит концерты, фестивали, выставки, выделяет средства на медицину и образование, помогает сиротским приютам, детским клиническим больницам... Но, наверно, самое главное в деятельности фонда то, что он оказывает адресную помощь, - помогает заплатить родителям за обучение ребенка, приобрести хороший инструмент, оплачивает медицинские операции, когда это необходимо. Спиваков говорит: “Я убежден: ощущение счастья дается человеку именно через возможность делиться, выйти из круга своего “я” и чувствовать, что ты можешь сделать кого-то счастливым. Я хочу, чтобы дети верили в чудо!” Узнав, что я из Минска, Владимир Теодорович сказал:
- В Беларуси есть отделение нашего Фонда. В Минске живет изумительный мальчик Иван Каризна - виолончелист, продолжатель традиций Ростроповича. Ему шестнадцать лет. Из них восемь лет Ивану помогает наш Фонд. Я уговорил одного богатого человека купить мальчику очень хороший инструмент.
- Владимир Теодорович, времена изменились. В музыку пришли законы коммерции. Как вам сегодня живется? Как работается?
- Я живу полнокровной жизнью. Продолжаю давать сольные концерты, гастролировать по России и миру. Скоро исполнится тридцать лет “Виртуозам Москвы”. Сейчас у меня свой большой оркестр – Национальный филармонический оркестр России (НФОР). Он был создан по прямому указанию президента. Полтора года назад у нас был с ними большой тур по Америке. Мы сыграли тридцать два концерта, и везде были полные залы.
- Почему вы решили взять в руки дирижерскую палочку?
- Когда-то учитель Рихтера и Гилельса Генрих Густавович Нейгауз заметил, что в каждом хорошем пианисте должен сидеть дирижер. Так вот я думаю, что в каждом хорошем музыканте должен сидеть дирижер. У кого это чувство развито, тому надо учиться. Мне интересно дирижирование. Пять лет я учился этому искусству у замечательного профессора Израиля Гусмана. Мне повезло, я играл практически со всеми великими дирижерами, дирижировал многими симфоническими оркестрами и даже получал предложение занять пост главного дирижера как в Европе, так и в Америке. Я могу гордиться тем, что дружил с Бернстайном и получил от него в подарок дирижерскую палочку. Это мой талисман.
- Я читал, что ваш дебют в качестве дирижера состоялся в 1979 году в Равинии. Вы помните подробности этого концерта?
- Во время учебы я уговорил своего импресарио, вице-президента “Коламбиа Артист“ Сэма Нифолда устроить мне пробный концерт с оркестром. Так он мне ни больше ни меньше устроил концерт с Чикагским симфоническим и сказал при этом: “Если ты провалишься, ты никогда больше нигде не сможешь дирижировать. Но если у тебя будет успех, то тебя ждет большое будущее как дирижера”. После концерта “Чикаго сан-таймс” написала: “Мы готовы постелить Спивакову красный ковер”. Был очень большой успех.
- Прекрасное начало карьеры!
- Потом началась война в Афганистане и все связи с Америкой на девять лет были прерваны. Так что продолжения в Чикаго не последовало. Ну ничего, зато я создал “Виртуозы..”!
- Как родилось название оркестра?
- Название родилось по аналогии с другими коллективами. “Виртуозы Рима”, “Виртуозы Чикаго”, кстати, “Виртуозы Праги”, “Виртуозы Лондона”. Конечно, название бесило чиновников. “Что это за безобразие? Что они себе позволяют?” – говорили они. Нас вычеркивали из радиопередач, выгоняли с телевидения...
- Мне кажется, создание “Виртуозов...” чем-то похоже на создание “Современника”. То же студийное братство, те же репетиции по ночам...
- Конечно. Репетировали в кочегарках, клубах, по ночам, потому что не было помещений. Но мы были счастливы, мы хотели музицировать, и нам было неважно, где.
- Сохраняется ли сегодня в оркестре эта атмосфера?
- Сегодня в оркестре уже второй состав. Первый постарел, многим музыкантам под семьдесят. Большинство из них осталось в Испании, где мы работали несколько лет под патронажем фонда принца Астурийского Филиппа. Молодежная часть музыкантов захотела вернуться в Москву. По приезде мы устроили большой конкурс и набрали новый состав. Поскольку имя “Виртуозы Москвы” – достойное имя, к нам пришли замечательные молодые музыканты, с которыми я работаю больше двенадцати лет. Они сейчас играют не хуже, чем старый состав.
- Сегодня, оглядываясь назад, вам не кажется, что отъезд оркестра в Испанию, в “красивый, тихий, сытный кошмар с чистым воздухом”, как написала ваша супруга, был ошибкой?
- Нет, не кажется. Это не было ошибкой. Вспомните то время, 1990 год. У меня был талон с фотографией и надписью: “Спиваков Владимир Теодорович. Имеет двух детей: Татьяну и Катерину. Полагается триста граммов масла и два килограмма сахара”. Отъезд в Испанию помог сохранить оркестр. Многие остались там и сейчас работают в испанских оркестрах. Но если бы не Испания, все бы разъехались.
- А у вас никогда не возникало мысли остаться?
- Нет, я не мыслю себя без России. Я слишком прирос к русской культуре.
- У вас всегда был свой зритель – особенный, интеллигентный, образованный. Сохранился ли он сегодня?
- Да, у нас есть свой зритель. У нас всегда на концертах переполненные залы. Во всех странах. До сих пор, независимо от степени сложности программы. “Виртуозы...” стали частью жизни очень многих людей, которых мы привели к классической музыке. Ноты – это ведь не просто черные точечки на бумаге. Ноты – это закодированные человеческие эмоции. Музыка доступна всем. В бывшем Советском Союзе все формы религии были запрещены. Мы не могли спокойно прийти в церковь, костел, синагогу. Поэтому для многих людей, для интеллигенции поход на концерт был чем-то вроде похода в храм. Музыка, искусство, литература заменяли людям религию.
- Как вы считаете, сегодня это чувство утеряно или по-прежнему есть понимание музыки как религии?
- Думаю, что не совсем утеряно. Здесь многое зависит от исполнителей, которые должны поддерживать это ощущение.
- Как вы думаете, является ли музыкант только передаточным звеном от композитора к слушателям или музыкант, в вашем понимании, - это личность, по-своему интерпретирующая замысел композитора?
- И то, и другое. Если вы посмотрите иллюстрации Кузьмина к “Евгению Онегину” или Добужинского к Достоевскому, или Фаворского к “Гамлету”, то вы поймете, что это уже не совсем Пушкин, не совсем Достоевский, не совсем Шекспир. Когда Марина Цветаева переводила на французский язык Пушкина, она же тоже не дословно переводила. Понятно, что в переводе многое теряется, поэтому нужен адекватный перевод. Цветаева уловила музыку Пушкина. Так же и музыкант – важно уловить дух произведения и выразить его в игре. К счастью, у нас были и есть великие музыканты-личности.
- Об одном из таких музыкантов я хотел бы с вами поговорить. 27 апреля была первая годовщина смерти Мстислава Леопольдовича Ростроповича. Вы не раз общались с ним, играли в совместных концертах. Что вам вспоминается сегодня об этом человеке?
- Ростропович всегда был для меня образцом, примером для подражания. Я приходил в девятнадцатый класс Московской консерватории и слушал его занятия. Тогда у него училась гениальная виолончелистка Жаклин Дю Пре. Она страдала рассеянным склерозом и рано ушла из жизни. Она играла на виолончели, а Ростропович, в совершенстве владеющий роялем, аккомпанировал ей. Это был такой театр, он ТАК рассказывал о музыке, он давал такую пищу для размышлений, для развития фантазии! Ростропович – совершенно уникальный человек. В этом году во французском городе Кольмаре в двадцатый раз пройдет музыкальный фестиваль, который я веду в качестве артистического директора. Юбилейный фестиваль посвящен как раз Славе Ростроповичу. Устроить фестиваль его памяти - мой долг перед ним. За несколько лет до смерти он приезжал в Кольмар и бесплатно сыграл концерт. Он мне сказал: “Мой гонорар съест весь бюджет фестиваля”. После концерта я ему предложил сделать на выбор любые программы и провести фестиваль. Подобные фестивали проводили у меня Джесси Норман и Кшиштоф Пендерецкий. Слава ответил: “Вот когда я уйду из жизни, сделай фестиваль в мою честь”. Это я и делаю сейчас.
- Как вам удалось малозаметный провинциальный фестиваль превратить в один из лучших и престижнейших фестивалей мирового уровня?
- Мне кажется, что фестиваль должен иметь какую-то идею. Массовые фестивали только называются фестивалями, а на самом деле напоминают “Ceasar Salad”. Кольмар - старинный город с красивыми, похожими на торты домами, место само по себе замечательное. Мы играем в церкви XVII века с изумительной акустикой. Ее обновили. Кстати, не без помощи американцев. Первые фестивали проходили практически под открытым небом. Там были дыры в крыше, через которые просачивалась вода, и в дождь люди сидели и слушали музыку под зонтиками. Со временем церковь была отреставрирована. Сегодня зал вмещает почти тысячу человек. Для французских музыкантов Кольмар - это музыкальный оазис. Они считают для себя за честь приехать и выступить там. В фестивале участвуют и “Виртуозы...”, и НФОР, и лучшие инструменталисты из разных стран. В этом году приедут друзья, коллеги и ученики Ростроповича.
- Ваш учитель Юрий Янкелевич считал, что ваше увлечение живописью мешает музыке. Если бы не он, так бы и шли параллельно в вашей жизни музыка и живопись?
- Нет. Оба эти занятия требуют полной концентрации. Для того, чтобы быть хорошим живописцем, нужно все время заниматься. А это не так просто. К сожалению, в сутках всего двадцать четыре часа.
- Вы сегодня продолжаете заниматься живописью?
- Нет. Я раньше коллекционировал живопись, но сейчас это делать невозможно. Все стоит дикие деньги.
- На какой скрипке вы играете?
- Я играю на скрипке работы Страдивари. Это не моя скрипка, она мне передана в пожизненное пользование. При наших гонорарах, особенно в советское время, когда девяносто пять процентов доходов отбирало государство, купить хороший инструмент было невозможно.
- Огромное значение в жизни у вас занимает поэзия, литература. Можно полюбопытствовать, какая книга лежит у вас на книжном столе?
- Я сразу читаю много книг подряд, поэтому как-то выделять сложно. Очень люблю поэзию, считаю поэзию высшим достижением языка. Слежу за новыми интересными писателями. Читаю Игоря Сахновского, Михаила Шишкина. Недавно прочитал новый роман Сорокина “День опричника”. Достойное сочинение. Слежу за творчеством Татьяны Толстой, Людмилы Улицкой. Интересуюсь философской литературой, читаю Ильина, Бердяева, Флоренского.
- Как у вас хватает времени следить за литературой?
- Перед сном почитать книгу – это мой ритуал.
- У вас три дочери...
Спиваков прервал меня, не дав закончить:
- Четыре. Моя сестра умерла, и мы взяли к себе ее дочку. Так что у меня четыре дочери и сын от первого брака. А пять дней назад (Наша беседа состоялась 25 апреля. – Прим. автора) у нас была серебряная свадьба с моей супругой Сати.
- Поздравляю вас. Вы – замечательная пара!
- Спасибо.
- Расскажите, пожалуйста, чем занимаются ваши дети.
- Они все занимаются музыкой, но никого я не принуждал ни к чему. Я считаю, что дети должны проживать не нашу жизнь, а свою собственную, и мешать им в этом не нужно. Они все широко образованы, знают четыре языка, прекрасно разбираются в музыке. Старшая дочь пошла по линии кино. Она пишет сценарии, начала снимать документальные фильмы. Средняя хочет быть актрисой, учится на искусствоведческом факультете в Лувре и посещает самую лучшую драматическую студию во Франции. Младшая – ей тринадцать лет - занимается на рояле и поет.
- Спасибо, Владимир Теодорович, за интересную беседу. Не смею отнимать у вас драгоценное время. С нетерпением ждем вас в Чикаго! До встречи!
- Спасибо. Постараемся оправдать ваши ожидания.
Наша справка. Концерт Камерного оркестра “Виртуозы Москвы” под управлением Владимира Спивакова состоится 18 мая 2008 года в Чикагском симфоническом центре по адресу: 220 S. Michigan Ave, Chicago, IL 60604. Билеты можно заказать по телефону (312) 294-3000 или зарезервировать на Интернет-сайте http://www.cso.org/.
4 мая 2008 года
Комментариев нет:
Отправить комментарий