“Пришло время дать шанс молодым!”

С 1 июля 2009 года вторым дирижером Нью-Йоркского филармонического оркестра становится талантливый американский дирижер российского происхождения, наш старый знакомый Даниэль Бойко. Признаюсь, уважаемые читатели, я давно внимательно слежу за его творчеством. Да и не я один. Любители классической музыки в Чикаго наверняка помнят концерты Симфонического оркестра Скоки под управлением Даниэля Бойко. Четыре года музыкант руководил этим оркестром, это время было самым интересным и насыщенным в жизни коллектива. Для каждого концерта дирижер придумывал какую-то “изюминку”, каждая программа была уникальной. Оркестр играл замечательные, редко исполняемые произведения, открывая для зрителей огромный пласт мировой музыки. Новые веяния, которые музыкант привнес в жизнь оркестра, оживили музыкальную жизнь Скоки и “большого” Чикаго.
Мое прошлое интервью с дирижером Даниэлем Бойко называлось “Каждый концерт – еще одна ступенька вверх”. Эту фразу талантливый музыкант сказал мне перед отъездом из Чикаго. Летом 2006 года Бойко получил новое назначение в Нью-Йорке. Он стал менеджером по работе с артистами при Нью-Йоркской филармонии. И вот опять – новый поворот в карьере музыканта, “еще одна ступенька вверх”.

- Даниэль, вы думали когда-нибудь, что вам могут предложить пост второго дирижера в оркестре Нью-Йоркской филармонии?
- Я никогда не думал, что мне придется работать с оркестром в качестве дирижера. Я пришел на работу в администрацию оркестра, и у меня не было никаких иллюзий по этому поводу. Я понимал, что моя работа дирижера не будет связана с нью-йоркским оркестром. Так оно и было.до того момента, пока новый главный дирижер Алан Гилберт не объявил прослушивание на должность второго дирижера.
- Вы сразу попали в число кандидатов?
- Не сразу, хотя поначалу все происходило на моих глазах. Когда стали составлять список возможных кандидатов, которых хотели пригласить на прослушивание (я знал даже дату прослушивания – 20 сентября), я попросил коллег сделать одолжение и не обсуждать со мной этого вопроса. Мне больно было слышать, что рядом составляются списки дирижеров, а я сижу и бумажки раскладываю. (Смеется.) Коллеги пошли мне навстречу и полностью исключили меня из процесса, который длился целый год. И вдруг в конце июля мне позвонил мой шеф Маттиас Тарнопольски и предложил включить меня в список. Он сказал, что обсудил этот вопрос с Зарином Мета (президентом оркестра Нью-Йоркской филармонии) и Аланом Гилбертом. Его звонок стал полной неожиданностью для меня. Я думаю, что Гилберт просто от кого-то узнал, что я – дирижер, и захотел дать мне шанс. Я сразу согласился на это предложение, а мой шеф разозлился. “Почему ты так быстро соглашаешься? Я считаю, что тебе надо пару дней подумать.” – “О чем думать?” – “Если у тебя ничего не получится, как ты будешь себя чувствовать по отношению к музыкантам и коллегам по администрации?” Но я не сомневался. Десять минут с оркестром Нью-Йоркской филармонии – это чудо! Даже если это будут первые и последние десять минут, я все равно хочу это сделать. Для меня это - огромное удовольствие и огромная честь.
- Расскажите, пожалуйста, как проходил отбор.
- В конкурсе участвовали восемь дирижеров. В программу каждого выступления входили четыре отрывка, которые отобрал для нас Алан Гилберт: Увертюра к опере “Волшебная флейта” В.А.Моцарта, Первая картина из “Петрушки” И.Стравинского, Вторая часть “Игра волн” из “Моря” К.Дебюсси, Вторая часть Первой симфонии И.Брамса. Нельзя сказать, чтобы эти произведения были очень сложными. Весь вопрос в том, в каком темпе их исполнять. Задача дирижера состоит в том, чтобы выбрать нужный вариант, а это происходит каждый раз по-разному, в зависимости от того, как оркестр “сдвинулся с места”, как он воспринимает движения дирижера... Многие решения дирижер принимает непосредственно во время исполнения произведения... В первом туре каждый дирижер получил примерно десять минут, и мы подряд дирижировали Моцарта и Стравинского. После первого тура к нам вышли Гилберт, Мета и Тарнопольски и объявили, что в финальный тур выходят трое. Назвали меня и еще двух дирижеров. В финале мы играли Дебюсси и Брамса. Потом нас отпустили со словами, что нам позвонят. Было это в субботу после обеда. В воскресенье никто мне не позвонил, и в понедельник, как обычно, я пришел на работу. В офисе никого не было, но куртки висели. Я включил компьютер и приготовился начать работу. Тут в комнату вошел Алан Гилберт, позвал к себе и стал говорить бесстрастным голосом о высоком уровне исполнителей, о моей слаженной работе с оркестром. Звучало это все так, как будто он сейчас скажет: “Но извини...” Я сидел, как говорят американцы, с “длинным лицом...” И тут он говорит, что хочет предложить мне эту работу. Я не поверил и переспросил. Он повторил, и в следующие тридцать секунд перед моими глазами прошла вся жизнь. Я понимал, что то, что он мне сейчас предлагает, гораздо выше всего, что у меня было до сих пор. Хотелось бегать и кричать от счастья. Потом Гилберт повел меня в офис президента, где меня поздравил Зарин Мета. Надо сказать, что одним из направлений моей работы является организация всех камерных концертов. Поэтому я очень хорошо знаю всех музыкантов оркестра, а они – меня. Я их знаю как музыкантов, а они меня знали как административного работника. Некоторые знали, что я музыкант, но никто из них никогда не видел, как я дирижирую. И тут я вышел... После моего назначения ко мне подошла одна альтистка и сказала: “Когда ты вышел на сцену, я думала, что ты сделаешь какое-то объявление. А ты встаешь, вытаскиваешь палочку и давай дирижировать”. (Смеется.) Я хорошо запомнил огромные удивленные глаза музыкантов, которые как бы спрашивали меня: “Что ты здесь делаешь?”
- Как вы оцениваете свою административную работу? Это не было для вас потерей времени?
- Ни в коем случае. В Чикаго я выполнял похожую работу в качестве ассистента Баренбойма и в Нью-Йорк приехал подготовленным. Я не жалею о своем опыте работы в администрации оркестра, особенно такого оркестра. Если я раньше видел все только со стороны дирижера, то теперь я знаю, сколько усилий и трудов вкладывает музыкант до момента выхода на сцену. Этот опыт был очень полезен для меня.
- Каков круг ваших обязанностей в качестве второго дирижера?
- По-английски моя должность называется “Assistant conductor“. Я буду ассистировать как главному дирижеру, так и приглашенным дирижерам оркестра. Если что-то случается с дирижером, я должен быть готов заменить его на концерте. В новом сезоне уже назначены четыре моих концерта. Они пройдут в серии “Young People's Concerts” – старейшей в мире серии семейных концертов. Эта серия приобрела большую популярность при Леонарде Бернстайне в середине XX века. Бернстайн рассказывал о произведениях, а потом исполнял их с оркестром. Концерты этой серии демонстрировались по телевидению. Американцы среднего возраста помнят их. В мои обязанности входит также работа со звукозаписывающим инженером в еженедельной записи концертов на радио. Кажется, мы – единственный оркестр в Америке, который каждую неделю транслирует концерты. Кроме этого, я буду ездить с оркестром в зарубежные поездки. В октябре мы едем в турне по странам Дальнего Востока. В планах оркестра – турне по городам Европы, поездка в Россию. Работы много!
- Как прошел ваш первый концерт в качестве “Assistant Conductor Designate”?
- (Смеется.) Да, меня можно так назвать... Концерт этот был необычный. Он весь был посвящен Первой серенаде Иоганнеса Брамса. В первом отделении рассказывалось об истории создания произведения...
- Нечто похожее делает Джеральд Макберни в Чикагском симфоническом центре в серии “Вокруг одного произведения” (“Beyond the Score”).
- Точно. В Нью-Йорке тоже есть такая серия. Она называется “Inside the Music”. Этот концерт был как раз в рамках этой серии. Так вот, в первом отделении оркестр Нью-Йоркской филармонии, которым я дирижировал, исполнял отрывки из произведений Брамса. Среди них – Первая симфония, Первый фортепианный концерт, Три венгерских танца. В концерте участвовали пианист, цимбалист и цыганская группа из Венгрии “Элетфа” в составе скрипки, альта и трехструнного контрабаса. В роли чтеца выступил Алек Болдуин. Во втором отделении концерта прозвучала Первая серенада И.Брамса. Оркестром дирижировал Риккардо Мути.
- Вы можете гордиться, ваше дебютное выступление прошло вместе с Риккардо Мути!
- 23 января 2009 года состоялся мой дебют в качестве дирижера с оркестром Нью-Йоркской филармонии, но к своим новым обязанностям я приступаю в следующем сезоне. Пока я работаю в администрации. Организаторы концерта подходили ко мне и спрашивали, хочу ли я, чтобы в программке был указан дебют, или лучше подождать до следующего сезона. Я сказал: “Давайте напишем, как есть”. Поэтому на первых страницах программки было написано: “Daniel Boico, Conductor (New York Philharmonic debut)”. А там, где перечисляется администрация оркестра, в разделе “Artistic planning” написано другое: “Daniel Boico, Manager”. Я думаю, это единственный случай в мире, когда оркестром дирижировал работник администрации. (Смеется.)
- Даниэль, расскажите, пожалуйста, о будущем главном дирижере оркестра Нью-Йоркской филармонии Алане Гилберте. Он не так известен в мире, как, скажем, Мути или Джеймс Ливайн.
- Алан Гилберт в буквальном смысле слова вырос в нью-йоркском оркестре. Оба его родителя – скрипачи этого оркестра. Мама (японка Йоко Такебе – Прим. автора.) еще играет, папа (Майкл Гилберт) уже на пенсии. Алан начинал как скрипач и альтист, потом перешел на дирижирование, работал ассистентом в Кливлендском симфоническом оркестре. В двадцать с чем-то лет Гилберт выиграл международный конкурс дирижеров в Женеве, к нему стали приглядываться менеджеры крупных оркестров. С января 2000 года Гилберт работал в Стокгольме руководителем Королевского филармонического оркестра. Его контракт истек в прошлом году. Долгие годы он работал в оркестре оперного театра в Санта Фе. Сначала – ассистентом концертмейстера, потом дирижером, потом - музыкальным руководителем. Но поскольку оркестр был оперный, его имя не очень громко звучало в симфоническом мире. Симфонический дирижер не очень известен в оперном мире и наоборот. Как будто два разных мира. Работая в Санта Фе, Гилберт дирижировал разными оркестрами. В том числе, кстати, и Чикагским. Когда я был в Чикаго с Баренбоймом, Гилберт приезжал в качестве приглашенного дирижера. Гилберт везде работал с большим успехом. Он – честный, искренний музыкант, никогда не выпячивает себя в музыке, не витает в облаках, не предъявляет претензий музыкантам. Музыканты ему верят, а это – самый большой плюс для дирижера. В Нью-Йоркском оркестре его очень любят. Последние восемь лет оркестром руководит Лорин Маазель, которому в марте исполняется семьдесят девять лет, до него одиннадцать лет во главе оркестра был Курт Мазур – ему больше восьмидесяти. Они, конечно, великие музыканты, но они из другого, старого мира. Назначение Гилберта означает приход в оркестр свежей крови. Оркестр сказал этим назначением, что он не хочет сидеть на месте или смотреть назад, не хочет выглядеть старомодным.
- Мне кажется, и ваше выдвижение, и выдвижение Гилберта, и приход двадцативосьмилетнего Густава Дудамеля в Лос-Анджелесский оркестр – все это звенья одной цепи. Эти назначения отражают тенденцию к обновлению дирижерского мира, и это обновление идет по планете семимильными шагами...
- В мире есть большое количество талантливых молодых дирижеров, но они не могут выдвинуться, потому что большие оркестры постоянно крутятся вокруг нескольких Великих Имен, которым уже много лет. Пришло время дать шанс молодым!
- Кстати, как вы относитесь к феномену Густава Дудамеля? Одни его считают гением, другие – выскочкой. Я был на его недавнем концерте в Чикаго и, признаюсь, поражен не был. Но музыканты говорят, что от него исходит потрясающая энергетика.
- Это правда. Понимаете, об интерпретации мы можем говорить до завтра. Это так же, как говорить о винах или еде. Это уже дело вкуса, кому что нравится. Когда дирижер достаточно профессионален, он не сделает с оркестром ничего плохого. Дудамель весь отдается музыке, он очень талантлив и обладает огромной энергетикой. И это чувствуется, особенно музыкантами. Для слушателей приход на концерт – торжественное событие, праздник. А музыкант каждый день идет в оркестр на работу. Понятно, что он очень любит музыку, но это для него все-таки работа. И вот когда на работу приходит такой человек, как Дудамель, который просто поднимает настроение, это уже много значит.
- Да, в дирижерском мире тоже настало время перемен. А почему же тогда Чикагский симфонический оркестр не пошел по пути обновления? Ведь Риккардо Мути – представитель именно того поколения Великих Имен.
- Риккардо Мути помоложе будет. Он – и великое имя, и огромный талант. Его очень любят в Нью-Йорке.
- Много шума вызвал его отказ возглавить Нью-Йоркский оркестр. В Чикаго ликовали, в Нью-Йорке обиделись...
- Он не полностью отказал Нью-Йорку. В следующем сезоне он будет в Нью-Йорке пять недель. Но я считаю, что Нью-Йоркская филармония приняла еще лучшее решение... Недавно у нас был вечер встречи с Аланом Гилбертом. Мы пригласили на него наших подписчиков. Гилберт с артистами рассказывали о будущем сезоне и отвечали на вопросы. Потом был фуршет, в котором тоже участвовали зрители. Гилберта окружили сотни людей, чтобы поздороваться, посмотреть на него, пощупать... Это уже новый феномен в дирижерском мире. Дирижеры старой формации не общались со зрителями. Они были всегда на недосягаемой высоте. А мы этой встречей хотели сказать, что мы – на Земле, мы - такие же люди, как вы. Мы просто занимаемся музыкой. Так давайте познакомимся! Один человек, который двадцать лет покупает абонемент в Нью-Йоркскую филармонию, сказал, что первый раз за все это время почувствовал себя рядом с дирижером. Он был потрясен, что дирижер хочет с ним познакомиться и пообщаться. Это – огромный шаг вперед, то, что должно быть и чего не было раньше.
- Расскажите, пожалуйста, о ваших дирижерских планах, не связанных с Нью-Йоркским оркестром.
- Второй год я являюсь дирижером фестиваля “The Long Island Mozart Festival”, на котором собираются талантливые музыканты и исполняются интересные произведения. Например, на фестивале состоялась мировая премьера Двойного концерта для скрипки, фортепиано и струнного оркестра композитора и директора фестиваля Дэвида Винклера. Мы первыми исполнили два балета композитора и члена Совета директоров оркестра Нью-Йоркской филармонии Кэрен Лефрек, в том числе балет “Павловск”.
- У нее русские корни?
- Нет, но она очень любит Россию, русскую литературу, живопись... В марте у меня будет концерт в честь двухсотлетия со дня рождения Феликса Мендельсона, в июне меня пригласили в Мексику дирижировать Национальным оркестром, в марте 2010 года я еду в Москву. У меня будет дебют с Государственным академическим симфоническим оркестром России имени Е.Ф.Светланова, бывшим светлановским оркестром. Сейчас им руководит Марк Горенштейн. Мы познакомились примерно полтора года назад в Нью-Йорке, и он предложил мне поработать с оркестром... Есть еще много планов, но о них пока рано говорить.
- Я очень рад за вас и желаю вам дальнейших успехов. Уверен, что ваше новое назначение - это далеко не финальная точка в вашей карьере, а только начало. “Еще одна ступенька вверх”.
- Большое спасибо.

Nota bene! Кстати, совсем скоро, 9 марта, в Чикагском симфоническом центре мы услышим оркестр Нью-Йоркской филармонии. Дирижер – Лорин Маазель. В программе – Увертюра “Римский карнавал” Г.Берлиоза, Сюита N3 П.Чайковского, “Весна священная” И.Стравинского. Билеты можно заказать по телефону (312) 294-3000 или зарезервировать на Интернет-сайте http://www.cso.org/.