Альбина Шагимуратова: “Голосом выразить все эмоции”. Новая встреча с певицей

В эти дни на сцене Лирик-оперы Чикаго царит bel canto - театр представляет оперу Винченцо Беллини “Пуритане”. Партию Эльвиры впервые исполняет выдающаяся российская оперная певица Альбина Шагимуратова. В эксклюзивном интервью вашему корреспонденту певица рассказывает о последних событиях в ее жизни и делится планами на будущее.

“Никакой отсебятины...”

-        Рад снова приветствовать вас в стенах Лирик-оперы, Альбина. Это наша третья встреча: 2013 год - Джильда в “Риголетто”, 2016 год - Лючия в “Лючии ди Ламмермур”, и вот теперь - Эльвира в “Пуританах”. Как вы себя чувствуете в Чикаго?

-          Прекрасно. Лирик-опера - второй, после Метрополитен-оперы, театр в Америке, оперный дом очень высокого уровня. Генеральный директор Энтони Фрейд приглашает в театр лучших солистов. В Лирик-опере не издеваются над операми, не делают сумасшедшие спектакли. Поэтому я согласилась на мою первую Эльвиру именно в Чикаго. Опера “Пуритане” идет в традиционной постановке итальянского театрального режиссера Сандро Секуи. Постановка очень знаменитая. Ей уже много лет.

-          Очень много. На премьере в МЕТ в 1976 году главные партии исполняли Джоан Сазерленд и Лучано Паваротти.

-          Сазерленд должна была петь Эльвиру в Чикаго, но почему-то этого не случилось. В сезоне 1992-93 годов в Лирик-опере в этой постановке пела Джун Андерсон. И вот через двадцать пять лет оперу снова увидят в Чикаго. Постановка не точно такая же. Это новая редакция с небольшими изменениями, но декорации и дизайн не меняются. Лирик-опера сшила для нас новые костюмы по эскизам Питера Холла.

-          Второй раз в Чикаго вы работаете с признанным специалистом в операх bel canto, дирижером Энрике Маццола...

-          Он досконально знает этот репертуар. Энрике - достаточно дотошный дирижер. Он требует от певцов беспрекословного выполнения того, что написано в клавире, занимается деталями, обращает внимание на нюансы. С таким дирижером работать интересно.

-          Когда мы говорили о “Риголетто” и “Лючии...”, вы интересно рассуждали о трансформациях образов Джильды и Лючии. В этом отношении Эльвира меняется гораздо стремительнее, успевая сойти с ума, а потом быстро стать счастливой...

-          Вот в этом и сложность актерская - как это все сыграть? Очень неожиданные переходы, контрасты... Иногда я думаю, за что же Артуро ее так любит? Почему он решил на ней жениться? Девушка она неординарная. Немного сумасшедшая.

-          Может быть, лучше не углубляться в психологию характера? В операх bel canto сюжет часто “высосан из пальца”. Главное – показать красоту голоса, а не выразить характер героя.

-          Я за то, чтобы голосом выразить все эмоции. Это было во времена Сазерленд, Каллас, Ренаты Скотто, всех великих примадонн прошлого. Я очень часто к ним возвращаюсь и переслушиваю. Сейчас, готовясь к “Пуританам”, переслушала все исполнения Джоан Сазерленд именно этой партии.

-          Вы считаете ее исполнение эталонным?

-          Трудно сравнивать. У каждой певицы есть свои плюсы. Беверли Силлс и Эдита Груберова изумительно пели Эльвиру. Очень сложно кого-то выделить.

-          Вы не боитесь, слушая записи ваших великих предшественниц, попасть под их влияние?

-          Я слушаю оперу, когда ее изучаю, не зная партитуры. Слушаю фразировку, дыхание, каденцию. Если нам не опираться на великие голоса прошлого, тогда кого слушать? Я не могу взять клавир и, не послушав, начать самой разбираться. Мне надо выучить материал, а потом создавать свой образ. К “Пуританам” я готовилась очень быстро. Было мало времени на подготовку. Буквально за две недели выучила всю партию. Для меня это подвиг. Занималась по восемь-девять часов в день. Буквально жила с Эльвирой и 31 декабря, и на Новый год, и все январские праздники... Специально поехала в Питер к концертмейстеру Мариинского театра, который знает эту оперу... С музыкальной точки зрения Эльвира - потрясающая партия! Есть что попеть. И знаменитая Полька с вуалью, и сцена сумасшествия...

-          Какие моменты в опере для вас самые сложные в техническом отношении?

-          Вокальных сложностей нет. Необычность этой постановки в том, что Маццола исполняет оперу без купюр. Звучит оригинальная версия композитора со всеми повторами, которые обычно купировались. Из-за полного клавира “Пуритане” сложнее “Лючии...”.

-          В нашем прошлом разговоре вы сказали, что “Лючия – королева всех белькантовых партий”. Если Лючия – королева, то кто Эльвира? Принцесса?

-          Думаю, да. В техническом плане Эльвира не уступает по сложности Лючии, но Лючию все-таки чаще исполняют. В “Пуританах”, кроме сопрано, нужен сильный тенор. Это очень трудная партия, с верхним “фа”. Не все тенора справляются. Партию Артуро на сегодняшний день исполняют только Лоуренс Браунли и Хавьер Камарена.

-          Браунли справляется?

-          Он замечательный. Это наша вторая совместная работа. Мы пели вместе в Хьюстонской опере в “Похищении из Сераля” Моцарта. С ним легко находить общий язык.

-          Беллини сочинил эту оперу в расчете на лучших певцов своего времени – сопрано Джулию Гризи, тенора Джованни Баттисту Рубини, баритона Антонио Тамбурини и баса Луиджи Лабланки. На премьере публика заставляла исполнителей повторять на бис почти каждый номер. Успех был столь велик, что “пуританский” квартет решил не расходиться, а устроить турне по Европе. Певцы в течение нескольких лет ездили с концертами по главным оперным столицам...

-          Хорошая идея. Мне кажется, наш “пуританский” квартет - тенор Лоуренс Браунли, баритон Энтони Кларк Эванс, бас Адриан Сампетрян и я - тоже имел бы успех. На нас лежит огромная ответственность – четверть века в Чикаго не звучала эта опера.

-          Насколько для вас важны исторические события, описанные в опере?

-          Очень важны. А как иначе? Это историческая постановка. Режиссер нам все время рассказывал историю войны между пуританами и роялистами. Никакой отсебятины - только исторические факты!

“Круг замкнулся”

-          В недавнем интервью российскому каналу “Культура” вы сказали, что заканчиваете петь Царицу ночи. С ней вы дебютировали в Зальцбурге в 2008 году, ее вы последний раз споете в Зальцбурге в 2018 году. Круг замкнулся?

-          Круг замкнулся. Мой голос изменился, стал крупнее, больше. При всей моей любви к Царице ночи сколько можно ее петь? Нужно расширять горизонты, двигаться дальше, развиваться. Царица ночи – именно та партия, которая помогает молодой певице заявить о себе. В моем случае это был 2008 год, Зальцбургский фестиваль, маэстро Мути, европейский оперный дебют. После этого были Метрополитен, Ковент-Гарден, Ла Скала, Париж, Вена, Берлин, Большой театр, Мюнхен, Сан-Франциско, Лос-Анджелес. Где я только ее не пела!.. У каждого большого певца есть своя фирменная партия, которая его открыла. У Джойс Ди Донато – Розина в “Севильском цирюльнике”, у Анны Нетребко – Донна Анна. Моей визитной карточкой стала Царица ночи.

-          Тяжело расставаться с любимой партией?

-          И тяжело, и нет. Есть такой стереотип: если ты поешь Царицу ночи, то это навсегда. Очень сложно перейти на какой-то другой репертуар. Мне это удалось... Когда Зальцбург позвал меня на новую постановку “Волшебной флейты” – оперы открытия фестиваля, - я посчитала, что правильно будет, если я приму это предложение и спою Царицу ночи последний раз там, где я с ней начинала. Десять лет с Царицей ночи – это огромный срок. В основном, ее исполняют четыре-пять лет.

-          Какие еще оперные партии в вашей “обойме”?

-          Я собираюсь распрощаться только с Царицей ночи. Все остальные партии пока со мной. В репертуаре у меня по-прежнему Виолетта, Лючия, но мне уже хочется переходить на другой репертуар. Больше Россини. Весной я буду петь в опере “Турок в Италии”. Мне бы хотелось попробовать Анну Болейн и Марию Стюарт в операх Доницетти, оперы Верди...

-          Всю тюдоровскую трилогию Доницетти хотели бы спеть?

-          (Альбина на некоторое время задумалась.) Анну и Марию – конечно, да, а вот Элизабет в “Роберто Девере” – не знаю. Партия очень низкая.

-          От каких партий вы бы сегодня отказались?

-          От Луизы Миллер сегодня откажусь. “Трубадур” – нет. “Набукко” – нет. “Сила судьбы” – нет. Может быть, такой репертуар я вообще никогда не спою. Или, не знаю, лет через десять... Собиралась петь песни Рихарда Штрауса, но потом поняла, что еще рано. Позвонила Владимиру Теодоровичу Спивакову и попросила его поменять программу, когда мы готовились к совместному выступлению... Сейчас пошла такая тенденция – молодым певцам сразу давать Тоску. А это тяжелая партия, которую можно начинать в тридцать пять - сорок лет. В этом смысле Нетребко - молодец. Она в такой репертуар перешла попозже. Сейчас век быстрого взлета и короткой карьеры, а мне хочется петь дольше... Моцарта надо петь. Я Моцарта оставлять не собираюсь. С удовольствем продолжаю петь Донну Анну, Констанцу в “Похищении из Сераля”, с удовольствием бы спела Электру в “Идоменее” или даже Графиню в “Свадьбе Фигаро”. Вы знаете, я распеваюсь на Царице ночи. На Моцарте певцы не могут петь широко. Голос остается здоровым, в хорошей форме. Эдита Груберова до последнего пела высокие партии. И в сорок пять, и в пятьдесят. В сорок пять она еще пела Царицу ночи. Это при том, что она рожала, у нее есть дети. После родов в женском организме происходит столько изменений. Голос меняется. Многие после родов не могут в принципе петь... Я вспоминаю интервью Ферруччо Фурланетто о том, как он поет Моцарта больше тридцати лет.

-          Это он мне сказал и добавил: “Моцарт – бальзам для голоса”. Он уверен, что сохранил голос благодаря Моцарту.

-          Он прав. Меня Моцарт научил дисциплине. Если ты умеешь петь Моцарта, ты умеешь петь все. Можно “пойти” в bel canto или в Верди. Дальше - легче... Недавно я начала преподавать и предложила своим студентам Моцарта: концертные арии, арию Графини. Студенты начали петь по-другому! Они “поют на дыхании”, все осмысливают, голос собирают, фокусируют, не кричат...

“Только бы не испортить, лишь бы не навредить!..”

Так неожиданно в нашем разговоре возникла новая тема - педагогическая. Я попросил Альбину рассказать подробности.

-          О преподавании меня просил ректор Казанской консерватории. Он несколько лет меня уговаривал, а я все время отказывалась, потому что понимаю ту огромную ответственность, которая на меня ложится. Работать с молодым голосом трудно. Думаешь: только бы не испортить, лишь бы не навредить!.. У меня занимаются аспиранты, пять лет отучившиеся в консерватории. Сейчас - два студента: сопрано и баритон. Занятия с ними помогают мне самой в технике, работе, профессии. Студенты живут в Казани, но если я в Москве, приезжают на два-три дня в Москву; если в Петербурге – приезжают в Петербург, и мы занимаемся там. Они жаждут моих занятий. Уже есть первые результаты. Сопрано Айгуль Хисматуллина стала солисткой Мариинского театра, баритон Артур Исламов – солист Татарского театра оперы и балета. У меня учится его жена, лирическое сопрано Эльза Исламова. В январе она выступила на конкурсе в Китае, прошла на третий тур.

-          Вы такая молодая, а уже занимаетесь педагогикой...

-          Когда, поездив на Западе, поучившись у больших мастеров, я приезжаю в Россию и вижу молодых малообученных певцов, мне становится немного боязно за наше будущее.

-          С другой стороны, посмотрите на западные оперные театры: кругом русские имена!

-          Их могло бы быть намного больше! Знаете, сколько талантов в России? Выбиваются на большой уровень единицы. А сколько талантов в глубинке... Не смогли себя раскрыть, никто не помог, попали не в те руки... Что будет через десять-двадцать лет? Где наше следующее поколение певцов? Где будущие звезды?.. Мне невероятно повезло. Я очень многому научилась на Западе: в Европе и Америке. После Хьюстона я стала другим человеком. А у многих студентов российских консерваторий нет возможности приехать на мастер-класс знаменитой примадонны. Например, Кири Те Канавы или Ренаты Скотто... Российская земля богата на таланты, а талант требует огранки. Эту огранку мы получаем на Западе.

“Ливайн, Гергиев, Мути”

-          Мне всегда казалось, что дирижер может одинаково успешно дирижировать и оперой, и балетом, и симфоническими произведениями. А для вас есть такое понятие: оперный дирижер?

-          Есть, но на сегодняшний день в мире больше симфонических дирижеров, чем оперных.

-          Какая специфическая особенность оперного дирижера?

-          Дышать с певцами и любить певцов. Мало сейчас таких, мало... Настоящий оперный дирижер – Джеймс Ливайн. Музыкант от Бога, настоящий оперный дирижер, который совместно с певцами создает произведения искусства. Спектакль – это ведь не только солист, но и команда певцов, дирижер, оркестр, хор. Режиссер – единственный человек, который остается на берегу. А мы “поплыли”... Настоящий оперный дирижер - Валерий Гергиев. При этом Валерий Абисалович потрясающе дирижирует симфоническими произведениями. Он с полуслова-полузвука понимает, о чем идет речь. Музыкант, которому не требуется много репетиций, который идет за солистом. Это редкое качество. Недавно мы пели “Царскую невесту” в Мариинском театре с Ольгой Бородиной. Это была моя первая Марфа... Я бы назвала еще одно имя - Риккардо Мути. Сколько я всему научилась у него! Я бы с удовольствием продолжала с ним работу, но он дирижирует “тяжелым” Верди. Ливайн, Гергиев, Мути - вот кто для меня настоящие оперные дирижеры.

“Каждое предложение рассматривается индивидуально”

-          Альбина, каким был для вас 2017 год? Что было самым интересным, запоминающимся?

-          Работа в Ковент-Гарден с Грэмом Виком на опере Моцарта “Митридат, царь Понтийский”. Я дебютировала в партии греческой королевы Аспазии. Это была очень интересная работа. Вик – настоящий мастер. Мои с ним совместные работы – в Чикаго “Лючия...” и в Лондоне “Митридат...” – были очень запоминающимися. Пожалуй, на сегодняшний день ни один из режиссеров меня так тонко не чувствует, как Вик. Я буквально влюбилась в него и хочу с ним еще работать, создавать новые роли. Он - режиссер старой школы, знает, как работать с певцами, как выстроить рисунок роли. Многим режиссерам нужна красивая картинка, а внутри – пустота. А Вик заполняет эту пустоту и знает, что делать в этой пустоте. Я бы очень хотела пригласить его в Россию... В прошлом году я дебютировала в Опере Бастиль с “Волшебной флейтой”. Должна была дебютировать в другой опере три года назад, но тогда только-только родила и не могла восстановиться через месяц, чтобы полететь в Париж.

-          Переходя в год 2018... Что будет главным для вас?

-          В мае приступаю к репетициям оперы Россини “Семирамида”. Это огромное событие для меня. Партия написана для легендарной Марии Малибран. Достаточно низкая партия.

-          Вы пели Семирамиду в сентябре 2016 года в концертном исполнении на Би-Би-Си Промс и рассказывали потом, что после Семирамиды вам уже ничего не страшно...

-          Да, а вы спрашиваете у меня, сложно ли мне петь “Пуритане”. Какая Эльвира после Семирамиды?.. Диск с записью концертного исполнения выходит в марте, а в июне будет новая постановка в Баварской опере. Красивая постановка. Традиционная.

-          Удивительно. Обычно в Баварской опере предлагают самые радикальные решения...

-          Я как-то “попала”. В одной сцене в “Дон Жуане” режиссер хотел, чтобы Донна Анна разделась сама и раздела Дона Оттавио. Я сказала режиссеру, что этого делать не буду.

-          Подписывая контракт, вы знаете, какая вас ждет постановка?

-          Знаю. Я спрашиваю. Мне приходит предложение, и я вижу весь состав исполнителей, имена режиссера и дирижера. Приведу вам один пример. Цюрихская опера звала меня на “Путешествие в Реймс” Россини. Оперу ставил кинорежиссер. Мне прислали видео, чтобы показать, как он работает. Это оказалось неприемлемо для меня. Я поняла, что не смогу с ним работать, и не приняла предложение... Для меня важно, кто будет дирижировать, кто - ставить, в каких костюмах я буду выступать. Только если все компоненты сходятся, я подписываю контракт. С “Пуританами” я знала, что будет дирижировать Энрике Маццола, и знала, с кем буду петь. Каждое предложение рассматривается индивидуально.

-          Я заметил, что, являясь солисткой Татарского театра оперы и балета, в Мариинке вы выступаете чаще, чем в родной Казани.

-          Это правда. Благодаря маэстро Гергиеву.

-          И в Большом театре вы - гость редкий...

-          Я дебютировала в Большом театре с Царицей ночи в 2010 году. Пела Людмилу в “Руслане и Людмиле”. Потом была “Травиата”. И все.

-          Не приглашают, не можете совпасть по расписанию или просто менеджерские способности Гергиева гораздо выше, чем в Большом театре?

-          Его ассистенты оказались дальновиднее. Они просят мое расписание на два-три года вперед, а потом делают так, чтобы оно совпало с расписанием Валерия Абисаловича. Каждый год я выступаю в Мариинке несколько раз.

-          И “Пуритане” можете спеть с Гергиевым, если он захочет, правда?

-          Надо поговорить с маэстро...

-          Вы чувствуете конкуренцию в оперном мире?

-          Нет. В моем репертуаре нет.

-          Но ведь вам многие завидуют?..

-          Я стараюсь об этом не думать. У меня столько забот: семья, маленький ребенок, работа. Каждый день расписан буквально по минутам.

-          В ноябре вашей дочурке Аделине исполнилось три года. Расскажите, пожалуйста, о ней.

-          Растет потихоньку. Сейчас она осталась с моей свекровью. После Чикаго у меня выступление в Казани, а потом три недели проведу с ней.

-          Вы живете в Москве?

-          Да, у меня квартира в Москве. Мой муж работает в Москве.

-          Аделина гордится вами?

-          Когда видит меня по телевизору, показывает пальчиком и говорит: “Мама”. В сентябре я пела на концерте, посвященном 85-летию Владимира Ивановича Федосеева. Концерт записывали на телевидении и радио. Через несколько дней был День города. Мы с семьей пошли гулять. Сели в машину, муж включил радио “Орфей”, и Аделина вскрикнула: “Мама, мама поет”. Звучала ария “Casta diva” из “Нормы”. Мы были поражены. У нее музыкальный слух.

-          Подрастает новая оперная певица?

-          Не знаю. Посмотрим. Она слишком маленькая. Пока она просто песни поет и книжки читает.

К общей радости всех любителей музыкального искусства Альбина Шагимуратова вернется в Лирик-оперу в следующем сезоне. Она исполнит партию Виолетты в опере Дж.Верди “Травиата”. До новой встречи, Альбина!

Фотографии к статье:

Фото 1. Альбина Шагимуратова. Фото – Павел Ваан и Леонид Семенюк

Фото 2. Альбина Шагимуратова в спектакле “Пуритане” (Лирик-опера, февраль 2018 года). Фото – Тодд Розенберг

Фото 3. Альбина Шагимуратова и Лоуренс Браунли в спектакле “Пуритане” (Лирик-опера, февраль 2018 года). Фото – Эндрю Киоффи

Фото 4. Альбина Шагимуратова и Адриан Сампетрян в спектакле “Пуритане” (Лирик-опера, февраль 2018 года). Фото – Тодд Розенберг

Фото 5. Альбина Шагимуратова. Фото – Павел Ваан и Леонид Семенюк

Фото 6. Альбина Шагимуратова. Фото – Павел Ваан и Леонид Семенюк